этому выводу, я думаю, они уступят нашему неослабевающему давлению»[353].
Правда, чтобы успокоить общественное мнение западных держав, требовавших решительных действий, французское командование решило предпринять ограниченное наступление силами 4-й армии Северо-восточного фронта (командующий генерал А. Жорж) в районе Саарбрюккена. В ночь на 7 сентября авангард французских войск перешел границу и начал продвигаться к линии Зигфрида[354]. 9 сентября в наступление перешли главные силы 4-й армии (10 дивизий). Были взорваны два моста, занято около 20 деревень, захвачено 14 пленных. Глубина продвижения составила 3–8 км. Французские части понесли некоторые потери на минных полях. Немецкие отряды прикрытия отошли на главные позиции линии Зигфрида. 12 сентября наступление было прекращено, поскольку генерал Жорж пришел к выводу, что войска «не имеют надежного управления, не обеспечены в должной мере артиллерией поддержки, танками и даже слишком малочисленны»[355].
А ведь Франция располагала на своем северо-восточном фронте 62 пехотными дивизиями, 2 легкими механизированными дивизиями, 3 мо-токавалерийскими дивизиями, 2200 танками. Наступление могли поддержать с воздуха 2200 истребителей и бомбардировщиков[356].
Кроме того, на бельгийской границе была развернута 1-я группа армий (15 дивизий, из них две — легкие механизированные и одна — моторизованная). На восточной границе Франции занимали оборону 4 английские дивизии. Английская авиация могла поддерживать действия сухопутных войск силами 1500 боевых самолетов[357].
Германия в то время имела на Западе всего 12 кадровых и 20 дивизий II и III категорий. Командующий Западным фронтом генерал фон Лееб не располагал ни танками, ни моторизованными частями. Ему была подчинена авиация (около 100 бомбардировщиков и до 700 самолетов других типов). Эти силы базировались на линии Зигфрида, тянувшейся вдоль границы с Францией и Люксембургом[358]. «Если мы не потерпели катастрофы в 1939 году, — признавал Йодль, — то это объясняется только тем, что во время польской кампании примерно 110 французских и британских дивизий полностью бездействовали против 23 немецких дивизий»[359].
Бездействие союзников немецкое командование использовало с большой выгодой для себя. После окончания военных действий в Польше Германия немедленно приступила к переброске на Западный фронт дивизий с востока. Их численность в начале октября увеличилась до 53. В течение 16 и 17 октября немецкие войска воссоздали положение, которое занимали накануне 9 сентября, вытеснив полностью французские части прикрытия с территории рейха. 18 октября 1939 года командование вермахта издало директиву № 7, которая обязывала войска воздерживаться от активных боевых действий. Разрешались лишь ограниченные действия разведывательных подразделений и полеты разведывательной авиации.
На фронте установилось затишье. Р. Доржелес в одном из репортажей о своей поездке на фронт осенью 1939 года писал: «Я был удивлен миром, там господствующим. Артиллеристы разместились над Рейном, не реагировали на немецкие поезда с боеприпасами, курсирующие на противоположном берегу; наши самолеты пролетали над дымящимися трубами предприятий Саара, не сбрасывая бомб. Видимо, главной заботой нашего командования было то, чтобы не беспокоить неприятеля»[360].
Время, которое следовало использовать для интенсивного обучения во фронтовых условиях, расходовалось нерационально. Строительство фортификационных укреплений, минирование полей и противотанковых заграждений практически было сведено на нет. Декретом от 21 ноября 1939 года французские власти ввели специальную службу «развлечений и использования свободного времени в армии». Были организованы клубы, буфеты, передвижное кино, воскресный отдых для армии.
Печать поощряла сбор подарков для армии, на позиции доставлялись шашки, шахматы, спортивный инвентарь, книги, журналы — все, что могло помочь солдатам заполнить свободное время. Зимой появились на фронте передвижные пункты раздачи теплого вина[361]. «Тех, кто посещал французский фронт, — писал Черчилль, — часто поражала атмосфера спокойного безразличия, о котором свидетельствовало, по-видимому, плохое качество выполняемых (оборонительных) работ, отсутствие активности. Боеспособность французской армии, вне всякого сомнения, снизилась в течение зимы. Несомненно также, что осенью французские войска сражались бы лучше, чем весной. Вскоре они были ошеломлены быстротой и яростной силой германского натиска»[362].
Иногда приходится читать и слышать, что если бы не советско-германский пакт о ненападении, то Гитлер не решился бы перебросить свои главные силы на запад, оставив на восточной границе рейха незначительное количество войск. Однако, во-первых, Советский Союз в августе 1939 года предлагал предоставить в распоряжение англо-франко-советской коалиции (если бы она состоялась) 120 дивизий, но его предложения не были приняты, и военная конвенция не была подписана не по вине СССР. Во-вторых, осенью 1939 года 110 дивизий коалиции западных стран имели возможность нанести сокрушительный удар по 23 немецким дивизиям на Западном фронте, из которых только 12 были кадровыми. Но этого не было сделано. Видимо, дело здесь не в советско-германском пакте, а в нежелании западных держав вести активную войну с Третьим рейхом. Нежелание это пересиливало союзнический долг перед Польшей, и, когда Польша истекала кровью, солдаты западных армий на виду у противника играли в волейбол.
Да, Гитлеру нужна была война не мировая, а локальная. Против слабого противника, которого никто не поддержит. А то, что это произойдет, он отлично знал. Он был уверен, что те политические лидеры, которые возглавляли правительства Англии и Франции, никогда не отважатся серьезно противостоять Германии военной силой. «Убогие черви, я видел их в Мюнхене» — так оценивал он Чемберлена и Даладье. И последующие события это доказали. Во время войны Германии с Польшей второй, Западный фронт хотя и был формально открыт объявлением версальскими державами войны Третьему рейху, но фактически не действовал. Это позволило Гитлеру в короткие сроки разгромить Польшу и избежать войны на два фронта.
Все это свидетельствовало о близорукой политике правительств Англии и Франции, иллюзорности их расчетов в отношении дальнейшего хода войны. Между тем по ту сторону франко-германской границы велась тщательная подготовка к наступлению. Еще 27 сентября Гитлер на совещании с генералами заявил: «Необходимо в любом случае немедленно подготовить наступление на Францию… Танковые войска и военно-воздушные силы — залог нашего успеха». Цель войны, подчеркивал он, «поставить Англию на колени, разгромить Францию»[363].
План войны — «Гельб» — был разработан в основных чертах уже в октябре 1939 года. Однако военная промышленность Германии была не в состоянии в короткий срок обеспечить потребности вермахта для крупномасштабной кампании. Кроме того, уровень подготовки и боеспособности вновь сформированных соединений был еще недостаточно высок. Командование вермахта опасалось, что плохо подготовленное наступление может «привести к гибельной позиционной войне»[364].
В то же время пассивность союзников давала Германии возможность создать необходимые запасы, пополнить части личным составом, произвести перегруппировки войск. Немцы сформировали в это время 43 новые пехотные дивизии, а также увеличили до 10 число танковых дивизий на
