повернуть направо, затем налево и идти прямо до тех пор, пока не достигнет кладовки, Сигна все еще брела одна, держась рукой за стену, чтобы не сбиться с пути. Поворот за поворотом она встречалась с темным лабиринтом, который, казалось, смещался и отступал от нее.
Музыка торжественного вечера дрожью отдавалась в стенах. И Сигна шла на звук, цепляясь за него во тьме. Но неважно, как долго она шла, конца не было видно. Поворот за поворотом, туннель за туннелем в груди нарастало напряжение. Все как в первый день в Торн-Гров, когда она бродила по коридорам, казавшимся бесконечными, а с портретов с насмешкой смотрели прежние жильцы поместья.
Кто-то или что-то играло с ней, но от понимания этого не становилось легче. В каждом шаге чувствовалось все больше отчаяния, каждый вздох давался все тяжелее, пока она не наткнулась на очередной тупик.
Она в отчаянии ударила кулаком по стене.
– Кто здесь? У меня нет времени на игры.
Из темноты раздался низкий и насмешливый голос.
– Напротив, Пташка, думаю, тебе стоит добавить больше игр в свою жизнь.
Она еще никогда так не радовалась его голосу. Она обернулась и увидела Ангела смерти, даже в туннеле его тени казались черней самой ночи. Он выглядел крупнее, чем обычно.
– Ты, – сурово начал он, – опоздала. Я надеялся, ты попытаешься пройти сквозь стены, а не играть по правилам туннеля, но ты даже упрямее, чем я полагал.
– А ты высокомерный дурень. – Она не забыла его наказ о полуночных уроках, но никогда бы не догадалась, что он опустится до мелочных уловок в качестве наказания. – У меня нет с собой ягод, ты, несуразная горстка теней.
Тьма окружила ее.
– Это я-то несуразная горстка теней? Что ж, мисс Фэрроу, боюсь, эта горстка теней ваш единственный помощник в данный момент, хорошо бы тебе помнить об этом. Особенно если ты все еще собираешься спасти кузину.
Несмотря на страх, волнение и закипающую внутри ярость, Сигна запрокинула голову и рассмеялась. Это был резкий неестественный смех.
– И я должна тебе верить?
Вздох, сорвавшийся с его губ, ветром взъерошил ее волосы.
– Что мне сделать, чтобы доказать, что я тебе не враг?
– Хорошо бы для начала перестать убивать всех вокруг меня. – Она расправила плечи. – И прямо отвечать на вопросы.
Все еще оставаясь безликим, представляя собой только сочащиеся тьмой сгустки теней, он сжимался, пока не превратился в тень мужчины, склонившегося над ней.
– Тогда спроси меня, и я отвечу.
Она сделала равнодушный вид, стараясь не выдать удивления. И хотя он никак не прокомментировал первый пункт, она знала, что лучше не упускать такую возможность.
– Если ты заявляешь, что у меня есть силы, то почему они подвели меня, и я застряла в воротах?
Его тени скользнули по коже, когда он ответил, не задумываясь:
– Потому что ты боишься их. Боишься меня и моего мира. Того факта, что ты неким образом становишься его частью.
Она прикусила губу, не выдавая своих чувств.
– Я не принадлежу тому миру.
– Нет? Тогда почему я прежде не встречал ни одной души, которая бы разделяла мою силу? – Тьма окутала ее. – С момента зарождения жизни возникла и смерть, чтобы внести равновесие. И на протяжении тысячелетий я никогда так близко не общался с живым человеком.
Она не отвела взгляда от темного жнеца, а, напротив, осмелилась попытаться заглянуть за скрывающие его тени. Какой он на самом деле, если убрать покров? Есть ли у него лицо? Тело? Ох, она отдала бы многое, чтобы увидеть, как он краснеет от смущения. Чтобы он почувствовал себя таким же ничтожным, как она иногда чувствовала, чтобы не мог укрыться от посторонних глаз.
– Как ты себя чувствовала, – внезапно спросил он, – когда прошлой ночью использовала мои силы? Тебе понравилось это обжигающее ощущение на коже? Тебе было спокойно в темноте, окутанной тенями?
Так оно и есть. Но она не желала признаться в этом даже самой себе. Всю свою жизнь она ненавидела Ангела смерти. Но в то же время провела жизнь, гоняясь за ним, как мотылек за пламенем. Он сделал ее жизнь настолько трудной, что следовало бы презирать его. Но почему рядом с ним у нее в душе всякий раз загорается огонь?
Она должна трепетать перед Ангелом смерти. Должна бояться. Но чем больше времени они проводили вместе, тем слабее становился страх, уступая место любопытству.
В ней вовсе не было ненависти к нему. И одному богу известно, как это глупо с ее стороны.
Его тени разрастались, окружая ее. И по мере этого воздух в туннеле сжимался, давя все сильнее. Пальцы окоченели, легкие наполнились морозным воздухом. Но у холода имелся предел, после которого он превращался в жар.
И как бы она ни притворялась, но все же жаждала обжечься.
– Ах да, – словно промурлыкал во тьме Ангел смерти. – Вот о чем я подумал. У меня есть возможность помочь тебе, но я не стану навязываться. Ты должна прийти по собственному желанию. Мое прикосновение смертельно, Пташка. Просто коснись меня, и снова окажешься между мирами, обретя силу, пока твое тело не излечится. – Он протянул руку. – Больше никакого притворства. Я хочу показать тебе наш мир. Скажи только слово, и этой ночью я научу тебя призывать силы без помощи белладонны.
На нее нахлынули воспоминания об их приключении в саду Лилиан, о пронзающем тело холодном металле ворот. Давление на замершие легкие, когда они застыли во времени. Но она помнила еще кое-что – ощущение свободы. Силу.
Но в кого она превратится, если станет такой же беспощадной, как смерть? Если впустит в себя силу? Тьма звала в свои объятия, желая полностью поглотить. Это была ее темная сторона, с которой Сигна так отчаянно боролась, ведь пойди она на поводу у своих желаний и впусти в себя мощь загробного мира, каким человеком станет?
– Ты знаешь, какой ход ведет в Торн-Гров? – спросила она.
– Знаю, – холодно ответил Ангел смерти.
– Можешь проводить меня?
– Нет. – Она с раздражением отметила краткость его ответов. – У тебя невероятные способности, Сигна Фэрроу. Ты не обычный человек, и пора прекратить притворяться таковой. Прими силу, которую я в тебе вижу и…
– Мне безразлично, что видишь ты! – Слова прозвучали слишком громко, звоном отдаваясь в ушах. – Что, если я хочу быть обычной? Я устала от того, что ты ходишь за мной по пятам. Устала от человеческих смертей!
Хотя она не видела его лица, но показалось, что он потирает переносицу.
– Если позволишь показать тебе, кем ты можешь стать – силу, которой ты сможешь обладать, – возможно, ты
