за него — это просто необходимо.
Я поежился и тут же боль снова кольнула огромной иглой от плеча до копчика. На этот раз не помог глубокий вдох, но зато на шум откликнулся врач:
— Сейчас зашью, подождите. Очередь немного подсократилась.
— Вы же еще толком ничего не сделали! — воскликнул граф.
— Так они сами, вон — двое, — начал оправдываться медик. — От кровопотери. У остальных не все так плохо, я наложил жгуты. Они дотянут и до больницы. Можно теперь и бароном заняться. Ему повезло больше — одежда стала единственной потерей.
Затрещала ткань и остатки грязного пальто упали на пол. То же самое произошло и с пиджаком. Кобуру пощадили и позволили просто снять. Когда я избавился от рубашки, граф спросил:
— Что это? — и указал на шрамы на левой руке.
— Это подарок от одного недоброжелателя, — ответил я. — От человека, которого он послал за мной, если быть точным.
— Кхм, — кашлянул граф и решил не развивать тему. — То, о чем я узнал сегодня, и правда очень важно. Это подтвердило все, ради чего затевались раскопки. Золота много. Очень много.
— И не просто догадки или теория... — начал я, но граф меня перебил:
— Уже все проверено. Готовим документы на официальную разработку и превращение территории в золотоносный рудник! — с легким восторгом сказал он. — Я бы хотел сказать, что я очень рад, но, — тут он посмотрел на лежавшие позади меня тела и добавил мрачно: — но больше десятка убитых, и вероятно, скоро будет еще больше.
— То, что у вас старатели ходят просто так — вероятно, и создает предпосылки для вопросов, разве нет?
— Все немного не так. У меня с ними договор. Добытое золото они сдают мне, получают деньги от его реализации.
— Так у тебя в лагере досмотр? — нахмурился я.
Граф озадачился. Больше тем, что мы внезапно перешли на «ты». Но его ступор продлился недолго и вскоре последовал ответ:
— Нет такого. Работники не покидают лагерь. Только когда выезжают в город, раз в неделю, в две. Но сырец они никуда не денут.
— А у тебя есть человек, которому ты можешь в разумных сдать золото? — теперь уже я удивленно приподнял бровь. Доктор сбрызнул рану обеззараживателем, и ее здорово начало саднить.
— Барон, — начал Новиков. — Ты же должен знать свои привилегии.
— Прости, брошюру «как быть бароном» я оставил дома, — съязвил я, потому что доктор, недолго думая, начал шить. И хотя обеззараживатель явно был еще обезболивающим, кожу медик стягивал весьма чувствительно. В итоге я выдохнул и мотнул головой на врача: — без обид.
— Вижу, — успокоился граф. — Без лицензий и документов у нас есть право на реализацию до четырех килограмм золота в месяц. Чистого золота, разумеется, потому что золотой червонец состоит лишь на треть из благородного металла, — пояснил он.
Я обдумал все сказанное и попытался представить, сколько граф мог получать денег исключительно продажей золота. Один золотой червонец весил не меньше тридцати граммов. Значит, в нем было десять граммов чистого золота. На самом деле проще было узнать, почем государство принимает золото, но этот вопрос мог еще больше смутить графа. А заставлять Новикова сомневаться в моем благородном происхождении я не планировал.
Поэтому продолжил расчеты и предположил, что при таком раскладе четырех килограммов добытого золота долго хватить на двенадцать тысяч золотых рублей — то есть, тысячу двести червонцев или больше миллиона рублей серебром либо ассигнациями.
Пересчитывать, когда фактически полевой медик латает тебе рану на спине, оказалось не очень просто. Но стало понятно, откуда у графа деньги. Если он не обязан был в полной мере отчитываться и записывать нестабильные доходы, то он имел кучу денег.
Даже при плохом раскладе, если цена золота вчетверо меньше стоимости фактически полученных из него монет, граф имел не одну сотню тысяч. Отдавая половину работягам и часть охране — оставался в плюсе.
— Все сосчитал? — прервал он мои размышления и улыбнулся. — Когда ты думаешь, у тебя глаза бегают, — добавил граф и за моей спиной тут же фыркнул доктор:
— Вот целились бы в него сантиметров на десять пониже — и один глаз точно бы сбежал.
— Фу! — воскликнула Ира, а я наконец-то смог ответить графу:
— Не сосчитал, а лишь прикинул. Все выглядит логично — и аппетитно для тех, кто знает об этом месторождении.
— Об этом никто не должен знать! — закричал Станислав. — Никто!
— Это так не работает, — я с облегчением услышал, как медик отложил инструменты в сторону. — Твои люди приходят и уходят. Пусть раз в месяц или даже в квартал. Есть случайные путники, которых гоняет твоя охрана. А снаряжение и еда?
— Нет, нет и еще раз нет! — он снова сердился, потому что не мог найти ответа на интересующие его вопросы. — Не может быть, чтобы кто-то из моих проговорился. Сколько денег они здесь получают, рабочие люди не имеют даже в столице! И поставщики мои тоже проверенные — за молчание они всегда получают немного сверху, — он замолчал. — Вы закончили? — спросил он доктора.
— Последние штрихи, — услышал я и мне тут же замазали рану уже знакомой смесью, а потом заклеили. — Через пару дней как новенький будете! Но лучше избегайте ненужной активности.
— Постараюсь. Но с этим у меня всегда проблемы.
— Молодежь... — пробубнил доктор и ушел к остальным, еще не скончавшимся своим пациентам. — С этими хоть проблем не будет, — он деловито потыкал пальцем в одного из погибших и, удостоверился, что помощь ему не требуется.
— Так, послушайте, граф, я должен вам сказать одну вещь, — я вспомнил кое-что действительно важное.
— Раз уж мы перешли на «ты», так насовсем, — сохраняя серьезное выражение на лице, ответил Новиков.
— В участке сидит пара ваших старателей.
— Хм... Нет. Не сидит, — ответил граф. — Я своих рабочих знаю в лицо, они с середины лета здесь. И новеньких у меня не было.
— Один из них сказал, благодарен вам за возможность сюда приехать. Оба были в грязной одежде.
— Не может этого быть! У меня точно все на месте. Были до сегодня.
— Они мне не привиделись, и
