приближайся!
– Хорошо, хорошо! – Лайс поднял вверх руки. – На самом деле, у меня к вам всего один вопрос – почему? Что за кошка пробежала между вами и Сиарной?
– Просто она также сильно изменилась, но только в худшую сторону, и я не смогла смириться с ее новым обличием. Я взбунтовалась. Эмоционально, бессмысленно и глупо. За что и поплатилась. Думаю, я теперь в полной мере понимаю, что тогда чувствовал низложенный Бекташ.
– Но у него хотя бы хватило мужества и сил, чтобы не скатиться до подобного, вы уж извините, трусливого решения!
– Он не терял так много, как я, – плечи Дэлери печально поникли, – Ты уже слышал про Священную Империю?
– Да, я читал обращение Сиарны к пастве.
– Понимаешь, такой поворот начисто перечеркивает то, чему я посвятила почти всю свою жизнь, – Дэлери снова повернулась к угасающему закату, и Лайс подобрался, гадая, сможет ли он покрыть оставшееся расстояние одним прыжком, успеет ли среагировать? – Странствуя по миру, а после и по всей галактике, мы всегда предлагали людям выбор. Мы показывали им преимущества сотрудничества с нами, выгоды от заключения Священного Договора и возможные перспективы личного роста. Любое божество постоянно стремится к приумножению своей паствы, но мы никогда и никого не обращали в свою веру угрозами или силой. Понимаешь?
– Да, госп… Да, Виан.
– Хочешь меня растрогать, да? Неплохая попытка, но не поможет, – бросив на Советника короткий насмешливый взгляд, Дэлери снова отвернулась, а Лайс рискнул сделать еще один маленький осторожный шажочек. – Теперь же Сиарна вознамерилась подчинить себе весь мир, покорить его, полностью переформатировав по своему усмотрению. Она лишает людей и целые народы даже иллюзии выбора, огнем и мечом заставляя их присягать ей и послушно исполнять ее волю. Отныне все предельно просто – ты либо подчиняешься и превращаешься в ее раба, либо тебя уничтожают.
– И это она называет «совершенным будущим»? – еще шажочек…
– Именно так. Она жаждет построить новый мир, в котором более не будет противостояния и вечной борьбы Света и Тьмы. Останется только всепобеждающее добро, взявшее на вооружение самые жуткие и грязные приемы своего поверженного противника. И я не хочу видеть, как рушится и втаптывается в грязь все то, чему я посвятила свою жизнь. Кроме того…
– Что еще? – шажочек…
– Она переманила на свою сторону Сьюзен. Ты же знаешь, какими жестокими могут быть маленькие дети, которые еще не знают, что такое настоящая боль, настоящее страдание, которые еще не умеют сопереживать? И Сиарна активно эксплуатирует ту ненависть и жажду отмщения, что затаилась в душе моей малышки с того дня, как был убит ее дед. Она планомерно превращает Сью в кровожадное и безжалостное чудовище, какого еще не видел свет. Этого я вынести не смогу. Извини…
Несмотря на то, что Лайс ожидал этого момента, внимательно ловя даже малейшее движение Дэлери, он едва не прозевал тот самый роковой шаг, настолько простым и будничным он оказался. Она просто пошла вперед, как будто под ее ногами и не было многометровой пустоты.
Взорвавшись, точно туго сжатая пружина, Лайс метнулся вперед, рискуя улететь следом. Он ведь очень хорошо усвоил ее же собственный урок – не думать!
Почти перевалившись через парапет, он успел ухватить Жрицу за руку, да так и повис на самом краю, цепляясь пальцами за шершавый холодный камень, а другой рукой стиснув тонкое запястье Дэлери. Послышался короткий хруст, и она закричала то ли от боли, то ли от ярости.
– Отпусти меня, идиот!
– Ну уж нет! – Лайс засопел, медленно и осторожно вытягивая и себя и раскачивающуюся внизу женщину обратно.
Силы Служителя вполне доставало, чтобы, поднапрягшись, просто перебросить ее через ограждение, но так он вполне мог переломать ей и остальные кости, поэтому предпочел действовать не торопясь и аккуратно. Теперь-то спешить и суетиться уже не требовалось.
– Ты мне руку сломал, дубина! – в сгустившихся сумерках от повисшей внизу Дэлери остался только темный силуэт, осыпанный огоньками фонарей и снующих вокруг Дворца машин, да еще ее тяжелый задыхающийся голос.
– Только что вы, кажется, собирались вообще в лепешку расшибиться, а теперь о вывихнутом плече беспокоитесь?
Ноги Лайса, наконец, коснулись плит пола, и через секунду он и Дэлери уже сидели на них, привалившись друг к другу, тяжело дыша и ругаясь сквозь стиснутые зубы. Каждый по-своему.
– Раздери тебя Анрайс! – обессилено простонала Жрица. – Ну зачем, зачем ты это сделал?! Кто тебя просил?!
– Заткнитесь, а? – отмахнулся Советник, чувствуя, как от пережитого стресса трясутся его руки.
– Что?! – от подобной бесцеремонности та сперва аж онемела, но потом тоже махнула рукой и тут же застонала, хватаясь за поврежденное плечо. – То есть мне теперь ни самоубиться, ни слова сказать без разрешения нельзя, да?
– Вы уж не обессудьте, но ваша жизнь уже давно вам не принадлежит. От вас слишком многое зависит, и слишком многим людям вы нужны, чтобы распоряжаться ею единолично.
– То было раньше, а сейчас я – никто.
– Ошибаетесь, – почувствовав, что Дэлери вся дрожит, Лайс сбросил свой плащ и накинул ей на плечи, обратив внимание, что ее собственная форма лишилась того роскошного серебристого узора, что украшал ее ранее. Теперь ее одеяние было чисто черным, как у какой-нибудь послушницы. – Как минимум, вы нужны мне.
– Ты бы лучше поостерегся с такими заявлениями! – она невесело рассмеялась, одновременно морщась от боли. – Еще и сам в немилость угодишь за то, что со мной тут нянчишься.
– Позвольте мне самому решать, как и с кем общаться, ладно?
– Как скажете, Советник.
Начал накрапывать мелкий дождь, и над городом прокатилось ворчание приближающейся грозы.
– Ну вот, – Дэлери запрокинула голову, меланхолично глядя на комковатые темные клубы низких туч, – без этого счастье было бы неполным.
– Точно! Я буквально на седьмом небе, – проворчал Лайс, изучая свое расцарапанное о шершавый камень запястье. – Как ваше плечо?
– А сам-то как думаешь?
– Понятно, – немного поерзав, он вытащил из кармана коммуникатор и вызвал медицинскую бригаду.
Глава 12
Иногда, если достаточно долго бежать, то потом приходится прилагать определенные усилия, чтобы остановиться, чтобы объяснить собственным ногам, что все, хватит!
Точно так же Дэлери каждое утро приходилось втолковывать своим застарелым привычкам, что вскакивать с постели и
