из писаний Ордена Света, всплывшие в моей голове, только ещё больше разозлили меня.
— Какими нужно было быть идиотами, чтобы поверить в это⁈ — вырвалось у меня. Снеся голову очередному упырю, я даже поднял глаза к небу, где мне почудился силуэт Древа.
Мимо пронёсся медоёж, перехватив прыгнувшего прямо на меня упыря, а я так и стоял, застыв в удивлении. Моё сознание на мгновение будто бы раздвоилось, и я снова увидел себя Хмороком, издали наблюдающим за вселенским Древом.
Хморок тогда прозрел… Понял, что и Вечная Ночь, и Вечный День одинаково плохи для Вселенной… И надо просто сохранить этот мир таким, какой он есть, не дать ему исчезнуть…
* * *
— Да твою ж расщелину! — зарычав, я тряхнул головой, сбрасывая наваждение.
Тут же, вытянув руку, я перехватил за шею очередного упыря, налетевшего сзади. Нет у меня времени на божественные видения!
— Жри, тварь! — я впихнул топорище в пасть монстру, и вспыхнувшая голова у него просто отвалилась.
Затем я побежал вдоль высокого забора, местами полыхающего огнём. Да где тут ворота-то⁈
Так, постой-ка… Вот же я вестник тупости! Варвар я, или не варвар⁈
И, недолго думая, я окутал себя плотным огненным щитом и, взяв короткий разгон, протаранил горящий забор плечом. Хрустнули брёвна, меня осыпало горящим крошевом, но забор устоял, а я просто отлетел.
Упав на землю, я выругался. Продрись небесная! Забор оказался крепче, чем я думал… А может, головой протаранить⁈
Пришлось даже влить в кровь побольше равнодушия Всеволода. Не-е-ет, однозначно, давать волю варварским инстинктам иногда опасно. А то так ведь и убьюсь прямо тут, башкой об забор.
Мимо меня, царапнув иглой по щеке, пронеслась туша медоежа. Бам-бам в последний момент подскочил и вогнал в забор передние лапы… Обгоревший частокол тут же рассыпался, и медоёж, грозно зарычав, исчез во дворе, оставляя за собой искрящийся след от углей.
— Умничка Бам-бам, — с опаской оглядываясь, прошептал я. Мало ли, вдруг кто услышит, что Десятый, бывший Тёмный Жрец, гроза Империи… и произносит слово «умничка».
Заново разгоняя в себе бросскую ярость, я метнулся в пролом следом за Бам-бамом. Тот уже носился по двору, загрызая всё, что пахло упырями. Кажется, один их запах злил медоежа до безумия, напоминая о своей жизни в неволе.
На огромных иголках Бам-бама, истошно визжа и мотая конечностями, висела пара пронзённых тварей, но медоёж даже не обращал на них внимания.
— Там-там-там! — передо мной возник Кутень, указывая на таверну. Дела у Креоны были совсем плохи.
— Ясно, — отпихнув очередного упыря, я метнулся ко входу.
Глава 19
Добежать до входа в таверну оказалось ещё тем приключением. Засевшие на крыше стрелки и маги не различали, кто есть кто внизу, и атаковали всё, что движется.
Поэтому пришлось двигаться юзом, шатаясь, ныряя и кувыркаясь, словно пьяный в стельку. Силой мысли я сместил свой щит кверху, уплотнив, но это сразу сделало меня уязвимым от атак со стороны.
Вход с перекошенными дверями оказался забаррикадированным, за ними виднелись сваленные в кучу шкафы и столы. Ха, вестники наивности, неужели они думают, что это остановит бросса⁈
Едва я подлетел к крыльцу, намереваясь снести препятствие и влететь внутрь, как понял — вестником наивности оказался именно я. Потому что щели баррикады вдруг огрызнулись стрелами.
— Чтоб вас, грязь! — я едва успел сместить щит, но пришлось всё равно отпрыгивать в сторону.
Тут же в боковом окне, закрытым приставленным дубовым столом, мелькнуло лицо. Рядом с ним загорелся магический жезл, с которого сорвался искажающий воздух залп.
— Ну смердящий ты!.. — вырвалось у меня, когда этот залп подхватил меня прямо в прыжке.
Невидимая сила снесла меня, будто разогнавшийся бык, и снова выбросила едва ли не в середину двора. Прежде, чем упасть, кувыркаясь, я снёс несколько хрустящих тварей.
Мгновение я лежал, слушая звон в ушах и глядя на звёздное небо, чуть заволоченное дымом. Однозначно, мне нужно больше силы.
— Там-там-там! — протявкал над ухом Кутень.
Дверь в комнату, где закрылась Креона, уже ломали. В окно стучался упырь.
— Да знаю! — проворчал я, чувствуя, как в моё онемевшее от удара тело медленно возвращается жизнь, — Как хочешь, но помоги ей, Кутень… Сожри всех, кто ей угрожает!
— Ням-ням-ням! — рыкнул цербер и нырнул во Тьму.
Я со стоном сел, так и слушая сквозь звон боевой клич засевших на крыше защитников. Неплохо они окопались, моё им бросское уважение.
Где-то рядом рычал медоёж, ревели глотки разрываемых им упырей, жалобно ржали лошади…
И плач девочки.
— А? — я едва повернул голову, — Какого хрена?
На входе в многострадальную конюшню, крыша которой уже занялась огнём, виднелся силуэт маленького ребёнка. И вправду девочка… За её спиной уже разгоралось зарево пожара внутри, метались тени лошадей в стойлах.
— Ну я же не пойду туда⁈ — удивлённо спросил я сам себя, понимая, что мои ноги без спроса уже подняли огромное бросское тело и мощными рывками бросают в сторону конюшни. Хотя почему без спроса? Все мои сущности, объединённые в одно «я», уже разрешили сделать это.
Рядом шлёпают по земле залпы, бросая в лицо пепел и грязь и вгрызаясь в нос палёной гарью. Нужно бежать быстрее! Девчонку услышал не только я — ещё несколько тварей сорвались в прыжке, их летящие тени уже повисли на стенах конюшни.
Я снова сдвигаю щит вверх, чувствуя, что на крыше целятся в меня.
Ведь это просто девчонка. Совсем чужая, лет шести-семи. Вокруг столько страданий, и моя цель совсем в другом месте, на втором этаже таверны.
— Бам-бам!!! — ору я, понимая, что на детский плач устремились упыри со всего двора.
Я лечу, пытаясь успеть спасти всего одну невинную жизнь. Прыгаю и чувствую, как моя рука успевает оплести тонкое детское тельце.
