class="p1">Перешел на ручное управление, удержался, пора выполнять просьбу.
Тёмной ночью на окопы
Налетят и сбросят бомбы
Затаились в небе где-то
Их всегда лишь ждёт победа
Летят под звёздным светом неба
Герои проклятой войны (Ведьмы прилетят, Ведьмы прилетят)
В ночи, когда фашисты слепы
Они придут на зов кровавой луны
Я гонялся за разведчиком уже шестой круг, плотность воздуха не давала перейти в гиперзвуковой режим. При этом сам разведчик был странным, он спокойно проходил сквозь виверн, облетая Горыныча.
Мне же пришлось хуже, виверны для моего самолета были вполне осязаемы, вмятины от зубов так и вообще предполагали, что метал для них не препятствие. Из старались отгонять от меня, но и самому не стоит ворон (ведьм?) считать!
Ведьмы уже четверками охотились за тварями сбивая в группу для лучшего удара Змея, постоянно сокращая их поголовье по одиночке. Спокойно расстреливая из установленных орудий.
Центральная голова Горыныча оставалась неподвижной, даже не дыша, по-моему. Девушка пела…
Я для пробы выпустил парочку наводящихся ракет — мимо, для них цель не находилась. Возможно, из-за призрачного происхождения или была иная причина, правда если происходило детонация — твари исчезали в огне взрыва. Электроника в упор не видела ничего кроме британца, но и наводиться не спешила.
Где этот джентльмен? Трус!
Тёмной ночью на окопы
Налетят и сбросят бомбы
Затаились в небе где-то
Их всегда лишь ждёт победа
На десятом круге, я все-таки поймал его прицел, подловил его же способностью проходить сквозь своих. Пролетал то он их спокойно, но при этом на долю секунды он теряет визуальный контроль неба. Залп и крыло его птички заволокло дымом, есть попадание!
Секунда и второй снаряд сносит крыло окончательно. Британца закружило, уводя вниз к земле, но чуть медленнее, как при открытом парашюте. Разведчик стал «тонуть» в воздухе.
И тут его догнала ведьма на метле, потерянная мной в момент погони за британцем, с такого расстояния не было понятно, что она делает. Но огонь из красного стал зеленым, заставляя меня передернуть плечами, поёжиться.
В темноте, из пасти ада, русская летит армада
И готовы умереть мы — в бой идут Ночные Ведьмы
Тем временем виверны заголосили и развернулись в противоположную сторону от Горыныча, судорожно взмахивая крыльями. Они перестали быть неосязаемыми, я крылом задел одну тварь, и она с визгом рухнула. Они потеряли свое преимущество, оттого они стремились оказаться максимально далеко от негостеприимного дракона.
В темноте, из пасти ада, русская летит армада
И готовы умереть мы — в бой идут Ночные Ведьмы
Далеко преследовать тварей не стали. Очертив какую-то видимую только им зону — проводили, я бы сказал наподдали и вернулись кружить около центра. Молодая ведьма, что восседала на метле, еще раз облетела каждый самолетик, наверное, прощаясь или благодаря.
Минута и правая голова Горыныча распахнулась, и серый туман, из которого они материализовались начал втягиваться обратно. По одному по два самолета они стали исчезать в нем.
В темноте, из пасти ада, русская летит армада
И готовы умереть мы — в бой идут Ночные Ведьмы
С последними словами песни, все самолеты исчезли. Еще несколько мгновений зависал гигантский змей, с девушкой. Девушка подозвала вторую, что-то кинула ей, пропала, как не было.
Около самолета нарисовалась только ведьма на помеле. Она руками указала на аэродром. И первой спикировала.
Аэродром Спал. Они не заметили, что машина приземлилась, к ней не кинулись службы, при этом он не вымер. На часах доблестно дрых дежурный. Кое-как «припарковал» свою птичку, которую не встречали, и с кряхтением выполз на крыло.
Девчонка с помелом, без шляп и прочей ведьминской мишуры стояла и смотрела на меня зеленющими глазами. В обычных джинсах и темной водолазке, косу она перекинула вперед.
Лестницы не было, пришлось спрыгивать. Она все так же спокойно смотрела.
— Не вини себя. Это мы их усыпили. Тебя было уже поздно, ты был в небе.
— А как же? — следы вмятины на крыле заметил бы и слепой!
— Не переживай, люди сами выдумают оправдание.
— Что это было?
— Это был еще один бой за Русь. Бои-то ведь разные бывают. Она передала тебе, — одной рукой девушка держала метлу, а второй протягивала мне перышко, металлическое или серебряное, — Это ее благодарность. А мне пора. Еще три часа на метле домой лететь.
— Хорошо не по пробкам, — механически ответил я, она рассмеялась, — Секунду, а кто же ты?
— Я? А я касатик, Баба Яга! — ее смех доносился еще несколько минут, или просто стоял у меня в ушах? Яга, Горыныч, девушка с непередаваемым голосом…. О том, что я не сошел с ума, говорили фигурно покусанные вивернами крылья самолета и маленькое перышко в моем кулаке.
Народ стал просыпаться, когда я почти добрался до своего места, и закинул свое бренное тело на кровать. Пять минут боя, всего пять минут боя. Они воевали за Русь.
Бой идет по всем фронтам, даже тем, о которых полчаса назад я и подумать не мог!
— Коль, читал? — я вздрогнул, мой ведомый, тянул мне какую-то очередную статью, — Там мечтают, чтобы Россия развалилась….
Память подкинула образ огромного ящера. Фантазия прикрепила к его трем шеям веревочку и потащила по городам, потом заключила в клетку зоопарка. Я представил Змея в том зверинце, забор как раз зубы почистить, после «охотников».… И заржал, так по-детски чисто, всей душой, давно так не смеялся. До икоты и непонимающих взглядов сослуживцев!
Пусть их! Нужно же журналистам как-то отрабатывать подачки власти. Успокаивать своё население, да и себя тешать пустыми иллюзиями. Потому что повторения не будет. Россия никуда не денется и не развалится. Грузовик с конфетами больше не перевернётся на американской улице. Подарков от истории больше не будет.
Русь матушка, оберегаемая, родная, любимая — Родина. Ее не может не быть, пока живы ее дети. Пока дышат ее защитники.
«Можете назвать меня с сегодняшнего дня идеалистом, но правда ведь то, что в России все народы могут жить сообразно своим обычаям, своей вере, со своим языком и всей своей самобытностью. Вот она настоящая свобода — свобода народов. И эта хрупкая девчушка — пичуга защищает эту свободу. Именно она позвала Змея, Ночных ведьм, Ягу…
И почему народы России должны захотеть променять свою реальную свободу на эфемерные «свободы» западного мира? У нас своя свобода и свой путь, а чужого — чужого нам не нужно!».
Я набрал номер на память:
— Привет, дед.
— Чего не спишь? Случилось чего?
— Случилось, дед. С праздником тебя!
— И тебя, туда же.
Неуверенно раздалось в
