Как и любому другому, мне хотелось иметь свой уголок, где можно развалиться и расслабиться в свободное от работы время. И однажды, когда я только прилетел из Миконоса, Ник вернулся домой с работы. «Видел сегодня очень милый домик на продажу, – сказал он. – Я бы себе такой купил. Может, тебе подойдет?»
Мы запрыгнули к нему в машину и поехали смотреть. Это было чудное местечко, старый каретник[70], неприметно спрятавшийся за заборчиком, в неплохом районе, всего в десяти минутах пешком от центра Уолсолла. Требовался ремонт, но теперь у меня, по крайней мере, было на что его сделать.
Как только я увидел этот домик, знал, что куплю его, – и отдал 30 000 фунтов наличными. Разумное вложение? Ну, спустя 40 лет я по-прежнему трачу огромную сумму за каждый год проживания в нем. Поэтому да, я думаю, вложение того стоит.
Я всегда собирался купить дом в Уолсолле. На секунду я подумал о том, чтобы купить жилье в Лондоне, потому что проводил там много времени, работал и выступал, но быстро выбросил эту мысль из головы.
Родом я был из Уолсолла, где жила моя семья, и именно там мне и хотелось быть. Мое место там. Вот и все.
10. Поездка в Финикс
Настало время работать над следующим альбомом. Процесс должен был кардинально отличаться. В октябре 1980-го Priest улетели на Балеарские курортные острова Ибицы и снова встретились с «Полковником» Томом Алломом в Ibiza Sound Studios.
Как окажется, это была ошибка – и, честно говоря, сегодня я считаю, что надо было вернуться в поместье Ринго. В Титтенхёрст-парк мы решительно взялись за дело и хотели сочинить лучший альбом.
На Ибице слишком многое отвлекало от работы. Остров еще не стал рассадником балеарика[71], кислотного хауса[72] и экстази и был фактически спокойным убежищем для хиппи, коим являлся с 1960-х. Но отдыхающие все равно стекались туда толпами, и всю ночь были открыты бары и клубы. Было явно не до работы.
Не знаю, согласятся ли со мной остальные ребята, но я считал, что, сочиняя альбом, получивший название Point of Entry, Judas Priest сбились с пути. Конкретно сбились. Мы выпустили великолепную мощную пластинку и должны были сделать что-то достойное или даже лучше, но у нас это просто-напросто не получилось.
У нас был некий график сочинения песен, и после обеда или ужина мы собирались с Томом в студии, но было ощущение, что главная цель – поскорее закончить и свалить в город, чтобы нажраться. И таких вечеров было немало.
Рядом со студией были небольшие бары, но девять раз из десяти мы оказывались в городском клубе «Пача». Двери этого огромного клуба были открыты семь ночей в неделю, и если бы у нас была клубная карта, пришлось бы заводить новую.
Когда из ночных клубов мы тащились обратно на виллу, солнце уже вставало. Бессонница только усиливалась, и я попросил номер в дальнем конце отельного комплекса, подальше от людей и шума. Мне дали, хотя он был не больше кладовки.
К сожалению, он еще и располагался прямо у бассейна! На рассвете я пьяный падал на кровать и ерзал, пытаясь уснуть хотя бы на несколько часов. Просыпался от испуга, разбуженный оттого, что остальные участники группы и наша дорожная команда смеются и плещутся в бассейне.
Какого хера? Я пытаюсь поспать! Чертовы эгоисты!..
Я смотрел на будильник. На часах было полчетвертого вечера.
Много чего отвлекало от работы. Мы арендовали мотоциклы для мотокросса и рассекали по островным холмам и горам. После ужасной аварии один из наших роуди чуть ласты не склеил.
Мы брали в прокат машины и ужасно любили переключать передачи, не выжимая сцепление. И неудивительно, что они глохли, а мы снова заводили и переключали скорости. И так продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день к нам на виллу не явился владелец проката машин.
– Больше никаких машин! Ничего не получите! – кричал он, а мы сидели за столом возле бассейна и пили пиво.
– Эм? Почему?
У парня в руках был конверт, и он открыл его и вытащил содержимое, положив на стол. Вывалилась куча серой пыли, напоминавшей асбест. Это был очень важный компонент в переключении передач в его машине, который мы стерли в металлический порошок.
– Вот почему! – негодовал он. Как тут возразишь?
Мы не винили парня за то, что он вышел из себя. После долгой пьянки. Ян случайно заехал в пруд на одной из машин, стоявших перед виллой. Тачка проторчала в воде дня два или три, пока этот бедолага не приехал и не вытащил ее.
И каким-то образом на фоне всего этого безумия и бесконечных аварий появился альбом. В нем были и сильные моменты. Мне до сих пор нравится песня «Heading Out to the Highway», настоящий гимн байкеров. «Desert Plains» и «Hot Rocking» тоже ничего. Даже без особых усилий мы время от времени брали шармом и обаянием.
Но слишком много песен оказались провальными. Надо было продолжать развивать успех British Steel, но при прослушивании треков вроде «Don't Go», «You Say Yes» и «All the Way» чувствовалось, что качество нашего материала заметно ухудшилось. Думаю, мы и сами знали… Но почему-то промолчали и все так и оставили.
В начале декабря мы завершали запись альбома, как вдруг Джона Леннона застрелили. Эта новость поразила меня. Подростком я сутками слушал «Белый альбом» в своей комнате на Келвин-роуд, и тут меня конкретно накрыло.
Нет! Почему?! Что за придурок мог такое сделать?
Я не знал, как справиться с этим горем, поэтому залез на крышу студии… И случилось что-то очень странное. На горизонте сверкала молния и бушевала гроза, но, не успев начаться, закончилась. И прямо над студией появилась радуга.
Не буду нести чушь и говорить, что Джон Леннон передал мне послание, но казалось, что это именно так. И может быть, он хотел сказать:
«В следующий раз, ребята, такое дерьмо не выпускайте!»
Альбом Point Of Entry мы фактически сделали на автопилоте. Даже название и обложка были сделаны на скорую руку. Что это, черт возьми, вообще значит? «Точка отсчета». Я придумал большую часть названий для альбомов Priest и даже не помню, как мне пришло в голову это убожество! Обложка с крылом самолета была отвратительной – какой-то дешевый закос под Pink Floyd.
