заходил милиционер и снял с них показания в связи с ранением, раз я находился без сознания. Сейчас мне нужно сдать документы в штаб корпуса и узнать, где находится моё подразделение. Да и в штаб дивизии нужно. Потом устрою девчат, и только тогда можно посетить госпиталь. Так и сделаем.
Вообще, Ольга мне понравилась, и это проблема: она с момента беременности к телу Андрея не допускала. А я не этот нытик: не даст Ольга – даст Ксюша. Она мне тоже очень понравилась, фигуристая, и я знал, что девушка втайне влюблена в Андрея. Создам шведскую семью, главное, девчат уговорить. Не думайте, что это бахвальство или я немного с ума сошёл. Просто обе девушки произвели на меня впечатление, они реально в моём вкусе, так что ни о чём другом я и не думал. За этих красоток я любому горло перегрызу. А тут ещё и война на подходе.
Оставив жену и Ксюшу у вещей (нужно об Ольге именно как о жене думать, чтобы быстрее привыкнуть), я, сверкая белоснежным бинтом, направился к выходу с вокзала. Ольга хотела пойти со мной, но я уговорил её подождать меня у вещей: мол, я быстро.
Прибывшие пассажиры забрали весь немногочисленный транспорт, предоставлявший услуги извоза. Осмотрев пустую площадь вокзала, я прикинул свои шансы найти машину и понял: они близки к нулю. Из Хранилища ничего достать не могу по причине полной его пустоты, и сменять не на что, хотя разные эмки и газики имелись у меня на запасном складе.
Однако мне повезло: на площадь вырулила пролётка, я поднял руку, и пожилой возница повернул ко мне. Пока мы с ним носили вещи, а девчата устраивались в пролётке, я прикидывал, как мне быть дальше. Обычно мужья уезжают на новое место службы одни и лишь потом, получив комнату или реже – очень реже – квартиру и обустроив гнёздышко, вызывают супруг с детьми. Андрей же своих родных забрал с собой. Их пока всего двое, Ольга и Ксения, но, судя по размеру живота, месяца через три, в конце августа или в начале сентября, должен появиться малыш.
Пока ехали, я сидел рядом с возницей и в числе прочего узнал от него, где дислоцируются зенитчики. Вот я и попросил его отвезти нас на какую-нибудь хату, где сдаются комнаты, рядом с зенитчиками. Возница и отвёз. На окраине было много частных домов, и хозяйка довольно большой хаты, жившая одна, сдала нам две комнаты, и недорого. У Андрея денег было мало, но заплатить за месяц проживания я смог, остальное обещал с первой зарплаты. Ещё немного денег на еду осталось. Но ничего, запасы денежных средств у меня есть, главное, до запасного склада добраться.
Возница не уехал, ждал меня. Девчата принялись обустраиваться, а я надел поверх бинта фуражку, забрал из чемодана папку с личным делом и покатил на пролётке к штабу. Прибыв на место, расплатился с возницей и прошёл в штаб, где нашёл отдел снабжения. Вскоре меня оформили. В штаб дивизии заезжать не требовалось: туда уже позвонили и предупредили о новом командире, личное дело сами переправят.
За мной заехал командир, техник-интендант первого ранга из нашей 7-й танковой, и сопроводил меня до ППД дивизиона. Всё верно, жильё я снял неподалёку от части. Между прочим, тут с этим проблема, мне просто повезло: у хозяйки прошлые постояльцы только-только съехали.
Меня представили командованию дивизиона. Время было три часа дня, так что практически все находились на месте, мало кто отсутствовал. Мне дали трое суток на лечение, потребовали предъявить потом справку от врача и на полуторке – моя служебная машина – отвезли в госпиталь.
Я уже успел заживить кость черепа, так что осталась только сильная ссадина, ничего более. Врач, осмотрев меня, сообщил, что даже шить не нужно, остриг волосы вокруг раны, наложил пластырь и отпустил, велев подойти через два дня. Ну и выдал справку, что к службе я годен. Справку я сначала Ольге предъявил, чтобы убедилась, что я не сильно пострадал, потом отдал начальнику штаба дивизиона. Срок отдыха мне скостили до двух суток, которые давали на обустройство. После этого я вернулся домой.
Сказав девчатам, что отправляюсь за продуктами, я отправился на озеро, которое видел, возвращаясь из дивизиона, и искупался. Заодно прокачал Хранилище кубов на семь и обменял воду и донный ил на необходимые мне продукты. Наполовину заполнил Хранилище припасами и разными продуктами питания тех времён, специально смотрел, чтобы на этикетках банок и бутылок были подходящие даты выпуска.
Купаясь в озере, я, используя Взор, обнаружил на дне остов грузовика. Видимо, ещё с польской кампании лежит, кабины не видно. Нырнул, нащупал его ногой и отправил на запасной склад. В обмен получил в Хранилище вездеходную эмку цвета хаки и две бочки с бензином для неё.
После полутора часов отсутствия я вернулся к домику с двумя сумками продуктов. Передав их девчатам, я выдал им, повизгивающим от восторга, по вафельному стаканчику с мороженым. Пусть оно из восемьдесят шестого, но наклеенные сверху круглые этикетки с датой изготовления я убрал. Хозяйку тоже угостил, она оказалась такой же сладкоежкой, как и обе мои блондиночки. Не знаю почему, но прёт меня от одного их вида, и всё тут. Так и хочется схватить обеих в охапку и отнести в постель, чтобы предаться любовным играм.
Девчата мои взгляды тоже заметили и игриво приглядывались, ну или мне так казалось. Возможно, они заметили, что я веду себя иначе, чем Андрей: осанка появилась, говорю и действую уверенно, взгляд не прячу. При всех своих достоинствах Андрей всё же был мямлей. Я думаю, он и военную службу выбрал, чтобы измениться, характер воспитать. Ну а меня мямлей точно не назовёшь. Я не сомневался, что девчата всё равно заметили бы, что я изменился, а потому и не прятал свою суть, быстрее привыкнут.
Я затопил баню, после дороги самое то, это я искупался, а девчата нет. Пока они в баньке намыливали друг друга… Да что ж это такое? Никак отвернуться не могу, наблюдая за ними с помощью Взора. Говорю же, прёт меня от них. В общем, я тем временем приготовил стол.
В сумках ничего особенного не было: в одной – десять кило картошки и десяток луковиц, в другой – крынка молока, кусок солёного сала да кусок копчёного, свежее мясо, две пачки макарон, три банки с тушёнкой, банка с вареньем, банка с чаем, соль и сахар в пачках и пяток апельсинов. Девчата
