Штирлица. Живу вторую жизнь, а проигрываю человеку из 19 века почти подчистую.
– А это у нас Стрельников Осип Федорович делает – отвечаю и смотрю «честными» глазами.
– И опять ты не причём – кивает головой Мальцев, чему то своему.
– Я вам, подарю пару штук – кручу головой и пытаюсь создать впечатление, что я тут действительно не причём. И вообще, я их случайно купил.
– А за одно и пару мисок с ручками – добавил Иван Акимович.
Вечером приехал поддатый и весёлый Торопин. Мы ещё немного посидели, а утром позавтракав гречневой кашей с маслом, они уехали, оставив мне кучу подарков, но забрав свои походные сундуки.
Глава 12
В подарок я так же получил много стеклянных изделий. Выбрал вазу поинтересней, поехал к Антоновой. Надо как-то закончить наш разговор в более приятной для меня форме. Явно женщина обижается.
Застал у неё Стрельникова и чуть не вспылил. Вот же накрутил себя на ровном месте. Оказывается Осип Фёдорович, приехал заказывать штаны, такие как у меня. Когда же это он только успел их у меня подсмотреть? Наверное, когда у него в цеху расстёгивался или слышал? Хотя чего думать, многие купцы просили их показать. Слишком они выделялись карманами на ногах. А потом, оказывается, есть и удобный карман впереди. Есть лямки, высокий пояс для спины, а зимой в плохо отапливаемых помещениях самое-то. Английские штаны или брюки, в общем, неважно как их назвали, в которые надо было влезать при помощи слуг, купцам тоже не нравились. Их в основном носили военные и чиновники. Были ещё шаровары и строгие узкие костюмные брюки. Других более приличных мужских штанов для нестандартных фигур практически и не было. А тут появилась отличная и удобная альтернатива.
Кручусь как манекен, подумал я, когда меня в который раз осматривал Осип Фёдорович. Манекен…манекен. Да-а, и где тут их ставить у Антоновой? А зачем большие, поставить можно и маленькие…куклы. Куклы уже есть, сам видел в Москве, но цена…застрелиться дешевле и не один раз. А тут Лука сделает деревянных, сколько хочешь и матрёшек заодно. А вот их я ещё и не видел.
Стрельников ушёл, но просил пожаловать к нему на обед. Я пообещал через пару дней, но не раньше.
– Анна Ильинична, у меня есть для вас подарок – и пытаюсь состроить уморительную рожицу и передаю вазу. Кстати, очень недешёвую по нынешним временам.
– Да уж…подарки у вас…Дмитрий Иванович – серьезным тоном Антонова. Прямо изображает непреступную крепость. Типа не подходи ко мне я обиделась…
– Ань, ну кто же знал? Ну, случайно вышло. Откуда я знал, что они приедут? – перебиваю ее.
– Зато сейчас вся Тула знать будет – возразила она.
– Ну, это вряд ли. А если и будут спрашивать, ты ответь вопросом на вопрос. С какой целью они все интересуются? – развожу руками. – Тем более Мальцев никуда не ездил, а Торопин только по делам к купцам.
– Вот там то они всем «косточки перемоют». Вот что я теперь буду отвечать? – вздохнула она.
– А то, что у нас деловые отношения.
– Какие? – удивилась она и так со злобинкой пристально посмотрела на меня. – Это, какие такие деловые отношение. На что ты, охальник, намекаешь?
– Это не я, а ты о чём-то подумала – прыснул я, увидев её лицо. – Лучше завтра попрошу в двенадцать часов ко мне в гости, там и узнаешь. Там и ещё кроме нас будут – отвечаю и ухожу, пока она думает, что это я опять такое выдумал. Будем надеяться на пословицу, что любопытство сгубило кошку. Нет не кошку, а кошечку…такую милую и на двух ногах…
На следующий день с утра наставлял Фёдора с Саввой, местным извозчиком, который уже практически постоянно работал у меня. Чему был очень рад. Отправил их в Гусь-Мальцевский за нанкой и другими нужными мне вещами. Сам с Лукой засел за обсуждение постройки навеса и балка с печкой внутри и двухъярусными кроватями. Балок же сделаем на полозьях, и его тогда смогут везти две лошади. Потом он будет стоять внутри навеса. По бокам навеса вместо стен будет свисать пропитанная нанка. Как временная мера пристроить на недолго лошадей и людей пройдёт, а то ещё один такой наезд гостей, я морально просто не выдержу. Сорвусь.
Попили с ним отвар с пирогами с творогом и дождались приезда Антоновой.
– Знакомься Анна Ильинична Антонова, самая лучшая владелица модного места – представляю портниху. Где бы так Лука с ней ещё познакомился.
Дальше я изложил свою идею с деревянными куклами. С Анной разобрались быстро, моя идея использовать оставшиеся лоскутки для пошива одежды куклам её вдохновила. А вот с Лукой возникли проблемы, как в изготовлении, так и с ценой.
– Лука не тупи – рассердился я. – Отдашь, например левую и правую руку в село Дубки, их там, тебе будут делать. А ноги в селе Пеньки, а голову в Чулково. Твои мастера будут резать только половинки корпуса и – сам рисую на бумаги – потом вставляешь, закрепляешь вот так и склеиваешь половинки. Хорошо шлифуешь и лакируешь. Голову раскрашивать найми художника или несколько. Волосы, ну не знаю, попробуй конский волос на лак прикреплять или ещё как.
– Чудно – почесал он бороду.
– Прибыльно. Ты знаешь, сколько стоит кукла, не такая правда, а механическая в Москве? – слегка из озорства дергаю, сначала хотел за бороду, но сдержался, ограничился одеждой.
– ? – причём обоих.
– Сто рублей серебром и выше. Сам видел в немецкой лавке. Но нам такие дорогие делать не надо. А то брать их, будут очень мало. Вот ты и сделаешь несколько штук и скажешь, во сколько обошлось? Но чтобы без обмана. Ты меня знаешь. А то это будет последнее дело у нас с тобой и твоё в городе – сразу настраиваю его на нормальное сотрудничество. – Анна Ильинична сошьёт наряд, тоже посчитает. Потом соберёмся ещё раз и всё решим.
– А вам? – Лука.
– А мне не надо. Потом подарите несколько штук, и хватит – подвожу итог. – Всё Лука иди, думай и делай.
– Зачем ты всё это затеваешь? – спросила Анна, когда Лука ушёл.
– Это хороший заработок и возможность показывать новые виды одежды – улыбаясь, даю ответ.
– Но это явно не всё. Так зачем? – прищуривает глаза, сжимает губы и шутливо показывает кулак.
– А затем, что мы не закончили ещё прошлое дело – потом подхватываю её на руки, целую и тащу в душ – пока у неё настроение поднялось.
– Хорошее это дело душ – произнесла Анна, стоя под струями тёплой воды. А я в это время намыливал мочалку.
– А сейчас будет
