плясать под твою дудку? Мы решили ехать, – значит поедем! И тебе, милая, придется раскошелиться. Правда, дети?
Оля посмотрела на мгновенно притихших детей. Голову неожиданно стянул стальной обруч. Голова раскалывалась так, что хотелось кричать. Ноги стали ватными, и Оля едва не упала. Она осторожно отодвинула стул и молча поплелась к лестнице. Едва добравшись до спальни, она упала на кровать и горька расплакалась.
Спустя какое-то время Скворцова незаметно уснула. Ей снился очень странный и радужный сон. Яркие, красочные картинки менялись как в калейдоскопе. Вот она с Андреем на берегу спокойного, иссиня-черного моря. А вот она с детьми идет по пушистым облакам. А вот она со Скворцовым занимается любовью и ей так хорошо, что все меркнет перед неописуемой страстью, охватившей их…
Проснулась Скворцова мгновенно и широко распахнула глаза. Кто-то настойчиво скребся в дверь. Потом дверь открылась. Оля сжалась и в страхе подтянула одеяло к горлу. Но увидев приближающуюся к ней Светлану, немного расслабилась.
– Оля, как ты? – осторожно спросила Яковлевна, присаживаясь на край кровати.
– Кажется я дреманула, Светочка. Который час?
– Полдвенадцатого. Дети уже давно спят, – тихо доложила Яковлевна.
– А где он?
– Он? Он уехал сразу после ужина.
– Это хорошо.
– Тебе помочь раздеться? – заботливо спросила Света.
– Нет, Яковлевна, иди спать.
– А если он вернется? Он уехал злой как черт.
– Не бойся. Все будет хорошо.
Яковлевна недоверчиво покачала головой и вышла, тихо затворив за собой дверь. Оля быстро разделась, сбросив одежду у кровати. Достала из-под подушки ночную рубашку и набросив ее на себя легла, укрывшись шелковым одеялом с головой. Ручеек страха вновь начал заполнять ее душу. Ей так и не удалось поговорить с мужем. Ситуация полностью вышла из-под контроля. Юля… Как дочь могла так предать ее? Но она еще маленькая и глупенькая девочка и ничего не понимает. Отпускать детей в поездку со Скворцовым нельзя. Внутренний голос подсказывает, что он не вернет детей домой, а оставит у себя. И надо что-то делать! Нельзя быть такой безвольной. Надо, наконец, на что-то решаться!
Оля резко откинула край одеяла и вскочила. В полной темноте она бросилась к шкафу и выхватила дорожную сумку.
– Ты куда-то собралась, дорогая?
Скворцова обернулась на голос мужа. Она едва различала его, стоящего в проеме двери. Валерий сделал шаг вперед и включил верхний свет.
– Куда это ты на ночь глядя навострила лыжи? – заплетающимся языком опять спросил Скворцов и двинулся к Оле. По шатающейся походке, сердитому лицу и запаху, исходившему от мужа, она сразу определила, что тот очень пьян.
– Ты напился, как свинья! Не подходи! Не смей притрагиваться ко мне! – громко закричала Оля, попятившись назад.
– Молчать! Глаза в пол, когда с мужем разговариваешь, стерва!
– Чего ты вернулся? Что, Элка тебя опять бросила? – собравшись с духом, вскричала Оля.
– Не твое дело, – раздраженно прорычал мужчина, все ближе и ближе приближаясь к жене.
– Богданова хорошо изучила тебя за эти годы, – процедила Оля и почувствовала, как ее понесло, но остановиться уже не могла. – Поэтому и сбежала от тебя замуж к первому встречному. Только бы быть от тебя как можно дальше.
– Заткнись, тварь! Она любит меня и всегда любила, не в пример тебе, – надвигаясь на Олю взревел Скворцов.
– Так почему ты здесь? Почему не с ней?
Скворцов грязно выругался и схватил Олю за руку.
– Я хочу разобраться с тобой! Мне позвонила мама…
– А-а-а, значит мамочка решила сообщить тебе, что у меня есть любовник? Да! И это правда! – Оля истерично расхохоталась, потом и мстительно зашипела: – Но на самом деле Ларочке наплевать на это. Просто старуха испугалась, что потеряет в моем лице кормушку и ее драгоценный сынок останется без средств, без дома, без семьи. И я собираюсь, наконец, избавиться от вашей мерзкой семейки. И завтра же я подам на развод!
– Я не дам тебе развода, – рявкнул Скворцов, все сильнее сжимая руку Оли.
– А как же Эллочка? Она ведь не будет ждать тебя вечно! Не так ли?
– Да имел я ее! – во весь голос заорал Скворцов.
Оля откинула голову назад, уже не в силах переносить смрад перегара, исходящего изо рта мужа.
– Не вороти морду, сука! Раздевайся! Становись ко мне спиной и нагнись! – приказал жене Валерий, торопливо расстёгивая на брюках молнию.
Оля закусила губу и с ненавистью смотрела в глаза похотливому животному, которое она еще совсем недавно считала своим мужем.
– Нет, сволочь, ты больше никогда не дотронешься до меня! – взвизгнула Оля и попыталась вырваться.
Но Скворцов уже не контролировал себя. Он с силой швырнул Олю на ковер и матерясь, принялся избивать ее ногами. Оля, тихо постанывая, лежала на боку и согнувшись от боли, прикрывала голову руками. Но распаляясь все больше и больше, Скворцов продолжил наносить ей удары. Он истязал ее до тех пор, пока его силы не иссякли. Хрипло отдышавшись, Скворцов нагнулся над женой и перевернул ее безвольное тело на живот. Приговаривая про себя: «Сука, тварь, проститутка», Скворцов грубо притянул бедра жены к себе и судорожными толчками начал входить в нее сзади. Скворцов проталкивал свой член все глубже и глубже, доставляя Оле неимоверные страдания. Она закричала и из последних сил попыталась вырваться. Валерий дернулся еще несколько раз, глухо застонал и затих. Оля почти не дышала, потому что каждый вдох доставлял ей нестерпимую боль. В эту минуту она хотела лишь одного – умереть. Скворцова прикрыла глаза. Она мысленно умоляла бога прекратить ее муки раз и навсегда, а спустя мгновение лишилась чувств.
Сколько времени она находилась в спасительно забытьи Оля не знала. Но когда пришла в себя то поняла, что боль немного отступила и она может подняться. Сначала она встала на четвереньки, а потом и во весть рост. Женщина бросила быстрый взгляд на кровать, на которой распластался муж. Он громко храпел. Но ни этот храп, не смрад из перегара, крови, боли и ненависти, висевший в спальне уже не волновали Скворцову. Она медленно побрела к двери, выключила свет и сделала шаг в коридор. Затем медленно, опираясь о стену, спустилась вниз. Немного быстрее миновала холл и вышла из дому. Стоя на крыльце, Скворцова задышала часто и глубоко, позволяя свежему ночному воздуху очистить ее легкие. Окровавленная ночная рубашка плотно облегала тело, но Оля не чувствовала холода. Она знала куда направится дальше.
Оказавшись рядом будкой, женщина сняла с крючка собачью цепь и позвала:
– Джерри, Джерри, иди сюда, милая.
Овчарка выползла из будки и приветственно завиляла хвостом. Оля повела собаку к калитке и расстегнув
