— Буду, — закатал рукава, не спуская с Влады глаз. — С утра ничего не ел, — присел напротив, чтобы лучше видеть чертовку и, поблагодарив Семёновну, отправил в рот первую ложку ароматной жидкости.
Влада втянула голову в плечи, не смея поднять глаз, и отстраненно откусила кусок хлеба. Вот так невезуха! Ну почему именно сейчас, а? Ещё и смотрит так… насмешливо. Пытается пристыдить? Не на ту напал. Мало ли что ему послышалось. Лично она ничего не говорила.
— Вот скажи, Игоревич, — навалилась на стол Семёновна, наблюдая за их гляделками, — мужикам какие девки больше нравятся: скелеты или в полном соку?
Гончаров загадочно улыбнулся, не прекращая орудовать ложкой, а у Влады едва глаза из орбит не выпали, настолько её ошарашили панибратские отношения домработницы и начальника службы безопасности. Откуда ей знать, бедолашной, что он истинный почитатель кулинарных шедевров добродушной женщины и порой, когда не хватало времени на готовку, наведывался к ней за подкреплением.
— Умные, Семёновна, — ответил, подмигнув обмершей Владке. — А ещё спокойные, покладистые… скромные.
— Слышишь, что говорит? — поддела та Владу, подняв вверх испачканный в тесто палец. — Хотя, — вздохнула, махнув рукой, — куда тебе понимать. Вы ж думаете, если юбка едва прикрывает трусы — то уже всё, богини.
Влада поперхнулась, и чтобы проглотить застрявшую в горле крошку, вскочила со стула, набрав из фильтра воды.
Как не пыталась не обращать внимания на ироничный тон, чуть прищуренный в её направлении взгляд и самодовольную ухмылку, всё равно колошматило на всю катушку. Решил поиздеваться? Конечно-о-о, что ему до её симпатии, когда едва не каждую ночь развлекается с более «покладистыми» и «умными» собеседницами.
— Ты куда? — возмутилась Семёновна, увидев, что Влада идет к выходу. — Опять ничего толком не поела!
— Аппетит пропал, — бросила через плечо, выскакивая в коридор. Боже, поскорее бы оказаться в комнате. Но взбежать по лестнице не получилось: как только занесла над ступенькой ногу, резкий захват со спины заставил рывком податься назад, с разгону прижавшись к твёрдой и такой горячей груди.
Лёшка… По аромату парфюма вычислила, а ещё по наглой, самоуверенной хватке, властно сжимающей её талию. И сразу по коже такая волна мурашек, что невольно вздрогнула, чувствуя, как пустилось вскачь сорвавшееся с цепи сердце.
Лёшка ослабил нажатие, почувствовав под пальцами напряженные мышцы.
То, что мерещилось поначалу, именно сегодня заиграло яркими красками и ему совсем не хотелось становиться их причиной. Это не только противостояло установленным им правилам, а и вообще было неправильно. Зарождавшиеся к нему чувства стоило вырвать с корнями, пока не стало поздно. А то, что попахивало паленым — было ясно, как божий день.
Не знал, как начать разговор, опасаясь задеть хрупкое, ещё по-детски ранимое сердце. Зачастую, если его что-то не устраивало — говорил прямо в лоб, не заботясь о чьих-то чувствах, но с Владой…
Чёрт! Даже сейчас, глядя в её расширенные от ужаса зрачки не мог подобрать правильные слова.
— Что это было сегодня? — переместил руку с талии на локоть и легонько сжав, потащил за собой под лестницу.
— Ты о чем? — ну вот, она снова прикусила губу, сбивая его с толку. Заметила, как запульсировал на шее тонкий шрам, и так захотелось припасть к нему губами, что просто невмоготу. Он молчал, возвышаясь над ней на целую голову, а она мяла край любимой футболки, не находясь с ответом.
— Лада-а-а, — вздохнул, отпустив её, и так стало неуютно без его рук, так холодно, что едва не потянулась к нему в поисках утерянного тепла, — я же вижу… бл*дь, — прошелся рукой по волосам, собираясь с мыслями, — в общем, я тебя предупредил…
Она вскинула голову, и он смог поклясться, что увидел в её глазах открытый вызов. Вот как с ней объясняться?
— Вокруг тебя полно сверстников, давай-ка ты перенаправишь свою неиссякаемую энергию на них, потому что…
Разве ему не льстило её внимание? Не нравились все эти номера с соблазнением, полуночным ожиданием у окна? Хорошо, у него на всё были отмазки: не спится, всякое бывает, натура у неё такая, дикая, нравится откровенный стиль, но… фраза «с тобой кончишь», честно, перевернула всё верх дном. Это что ж за мысли в её голове, если вываливает ему такие претензии?
— «Потому что» что? — поднялась на носочки, заглядывая в глаза. Пускай признается, что разглядел в ней женщину. Что вся та показная демонстрация не была напрасной. Ей тоже осточертело чуть что, вилять задом, ожидая подачки в виде проявленного интереса.
— Ты прекрасно знаешь, — заиграл скулами, не собираясь разжевывать и так понятные вещи.
— Не-а, не знаю, — набравшись смелости, рискнула на опрометчивый шаг — упёрлась ладонями на его грудь, отмечая, как ускорилось под пальцами мощное сердцебиение и не мигая выдержала опешивший взгляд. Не ожидал? О, он ещё не знает, на что способна её любовь. — Алексей Игоревич, — протянула игриво, включив режим а-ля пустоголовая барби, — ВЫ слишком высокого о себе мнения. Я всего лишь рада ВАШЕМУ присутствую, как старому… кхм, другу, — усмехнулась, проследив, как напряглась его челюсть. — Не берите близко к сердцу. А за энергию мою не стоит переживать, — прекратила дурачиться и опустившись на пятки, с сожалением отняла ладони, — у меня есть на кого её растрачивать.
И круто развернувшись, гордо направилась к себе в комнату.
Ни разу не обернулась, чтобы посмотреть на Лёшку, хотя чувствовала на себе его взгляд.
Если бы месяц назад ей сказали, что придется вот так дурконуть — ни за что бы не поверила. Высмеяла. Наплевала бы на любу, заявив, что не за какие деньги не опустила бы шанса впиться в жесткие губы жадным поцелуем. Тогда всё казалось таким… таким всевозможным. Легкодоступным. Да она, Владка Некрасова, любого парня закадрит, любого возьмет в оборот, стоило только захотеть. Проблема лишь в том, что хотелось ей не абы кого, а самого Гончарова. И когда оставалось совсем чуть-чуть, самая малость — её культурно поставили на место, намекнув держать себя в рамках приличия.
Мало Таськиных советов, да и не в них дело. Лёшку не заманить и не привлечь выставленными на показ прелестями. Чем не открытие! Тут стоило разработать тактику понадежнее, чтобы цепануло наверняка.
Понятно, что не всё так просто, но она искренне верила — его можно дожать. Он уже занервничал, заметался в своем мирке, испугавшись её симпатии. Видела, так и было. Вон как переполошился, приняв близко к сердцу брошенные в обиде слова, но… на этом всё. Дальше всё безрадостно и малоперспективно.
Первый раунд в проиграше. Она сама всё испоганила. От обиды и горечи заломило в груди. В который раз за прошедшие недели, взметнувшиеся верх руки, снова позорно рухнули вниз, не оставляя шанса на долгожданное счастье.
Мало проявленной заботы. Ничтожно мало. Хотелось других взглядов и других слов. Чтобы перестал видеть в ней шестилетнюю Владку. Чтобы надышаться ею не мог и захотел до безумия настолько сильно, насколько сильно хотела его она.
