А чего за них думаешь? Хочешь взять их вину на себя? Они вроде все косяки подчистили, если уж ивановские говорят, что всю работу сделали, то значит дальше будет только суд.
— Но как всё быстро…
— А чего тянуть? Всё сделали, молодцы… Теперь пацанам надо на грев собирать, — покачал головой Гурыль и ударил кулаком в ладонь. — Но ведь они не виноваты!
— Не виноваты, — кивнул Ковальков. — А кому ты докажешь обратное? Все показания собраны, все свидетели допрошены. Дальше только остается ждать суда. Они молодые, без особых косяков, только у Малыша была статья за хулиганку. Но от трех до десяти им светит. И это если не при отягчающих обстоятельствах… Эх, пацаны, пацаны…
Он снова вытащил сигарету, размял в пальцах и закурил. После этого достал пакет из ящика стола и швырнул его на стол:
— Ну что, хочешь ещё сделать свою олимпиаду?
— Хочу, — буркнул я. — Хочу попытаться. Чтобы пацанов сплотить, чтобы не повторялось больше подобной херни…
Гурыль кивнул на пакет:
— Часть пойдет пацанам, чтобы на зоне их не обижали. Чтобы подогрев был, и чтобы знали, что их помнят…
— Если бы можно было откупить их, я бы ещё денег нашел, — проговорил я.
Само как-то вырвалось. Но в этот момент мне казалось это правильным. Ведь если в моем времени откупали богатеньких сынков, то сейчас, в начинающиеся смутные времена, кто обратит внимание на никому не нужных пацанов?
— Может и получится, — пожал плечами Ковальков, ничем не выдав свой интерес. — Можно попробовать уломать двух сижавых, чтобы они взяли всё на себя. Им тюрьма как мать родна, а за деньги могут отправиться на зону. Только надо действовать быстро…
— Тогда я попытаюсь найти быстро, — буркнул я в ответ.
Глава 20
Не знаю, почему я уцепился за эту идею с соревнованиями у ребят… Может, сказывалось прошлое физкультурника, а может казалось, что с помощью спорта и дисциплины в самом деле получится что-нибудь сделать.
Что я ещё мог предложить? Как удержать хотя бы маленькую ячейку общества от деструктивного развала?
Повальные проверки со стороны милиции ничего не дадут. Партия доживает последние дни, и её политработники уже навострили лыжи в корпоративы и дикое подобие бизнеса… Хм, как будто большой бизнес бывает мирным и спокойным.
Страна стремительно теряла веру в себя. Вера в «светлое будущее» уже была потеряна. Дальше ожидалась стагнация под бравурные песни про демократию…
И ведь «партнеры» даже не врали! Они просто не уточняли, что демократия работает только для свободных людей! Для господ и тех, кто владеет рабами.
В античных городах-государствах верховной законодательной, исполнительной и судебной властью обладало собрание, включающее в себя всех граждан. Это было возможно потому, что население этих городов редко превышало десяти тысяч человек, а женщины, неграждане и рабы не имели политических прав.
Вообще никаких прав! То есть только трудиться, трудиться и трудиться до седьмого пота. До гробовой доски, чтобы господам жилось в неге и довольстве!
Русским и гражданам сопредельных республик была уготована участь рабов… Как говорил Гитлер: «Для славян никакой гигиены, никакого мыла, чтобы смывать с них грязь. Только водка и табак в неограниченном количестве. А ещё лучше научить их общаться с помощью жестов!»
В невероятно огромном количестве начали продвигать эту идею в славянские массы с начала девяностых… Начали насаждать тот самый грязный миф, что в России только пьют и воруют… Чтобы не было даже мысли о том, что жить в кайф и без водки, без сигарет и наркоты…
Я своим ребятам проводил не одну лекцию о том, что алкоголь — это зло и что без него можно быть храбрым и мужественным. Мне возражали, а приводил реальные исторические факты. Против истории не попрешь, как не пытайся.
Весьма распространённое мнение о том, что пьянство — это отличительная особенность русского народа, что русские пили во все времена — не имеет ничего общего с действительностью. Данный исторический миф представляет собой немалую опасность, так как навязывает русским людям несвойственную им склонность к чрезмерному употреблению алкоголя. На самом деле, такое явление как пьянство было совершенно несвойственно нашим предкам. До крещения Руси было только три повода поднять хмельную чару: после рождения ребёнка, в честь победы над врагом и во время похорон.
Говорил, что до конца девятнадцатого века водку и другие спиртные напитки в России можно было купить только в питейных домах, прозванных в народе кабаками. Благодаря чему пьянствовала лишь весьма узкая прослойка населения, так как «принимать на грудь» разрешалось только в самом кабаке. Таким образом, о том, чтобы пьянство вошло в привычку русского народа в те годы и речи быть не могло.
Данную привычку начал усиленно насаждать сначала великий Пётр Первый, сам большой любитель выпить (чему он, кроме прочего, обучился в просвещённой Европе), а затем и Екатерина Великая, которая, не мудрствуя лукаво, прямо заявила, что «пьяной Россией легче управлять».
Кроме того, повсеместное насаждение кабаков велось в интересах пополнения царской казны. Ведь каждый держатель кабака облагался соответствующим налогом. Ради пополнения денежной массы и началась алкогольная экспансия.
Но ведь это разве интересно подрастающему поколению? Разве это прояснишь молодняку, который со всех сторон слышит истории о том, как «вчера с друзьями набухались и потом…» Потом обычно что-то весело-хулиганское, безбашенное и дурашливое.
И как после этого убедить, что это всё пьяно-веселое сходит до поры и до времени?
Только авторитетом давить. Только тем самым авторитетом, которого уважают и может быть даже боятся.
На моей памяти был такой случай, когда один из учеников-отличников пытался завоевать авторитет. Он и так, и сяк пытался показать себя, таскал жевачки, шоколадки, диски, но по итогу его всё также воспринимали, как обычного задрота. Да, принимали подношения, но не больше того.
Зато один из хулиганов, который учился через пень-колоду, как-то увлекся шахматами и принес небольшую доску. Через пару недель уже вся школа склонялась над мелкими шахматами на переменах, решали задачи, разговаривали о защитах, эндшпилях и комбинациях.
Может поэтому я и пытался воздействовать на пацанов через Гурыля. У него был вес, было уважение в пацанской среде. Его слушали…
Первыми мы навестили ребят с Рабочих. Как и у нас, у них была окраина города. Одноэтажные избушки, огороды, частный сектор. никаких квартир в районе пары километров поблизости, зато был аэродром позади, на который иногда садились «кукурузники».
А дальше лес,
