один-два экспоната – акварельный рисунок или отрывок из поэмы, нацарапанный на полях листа. Карла пролистала несколько страниц, где были раскрашенные цветными карандашами письма ее матери, и задержалась на фотографиях Пола в Куршавеле. На нее накатил сонм воспоминаний об их безумных прогулках по Нью-Йорку, о счастливых днях, которые прожили влюбленные в магии первых, чистых и трепетных чувств. Пол, не подозревая об этом, внес невероятный порыв свежести в ее жизнь. Он был красивым мальчиком, который даже не догадывался о своей привлекательности и обаянии. Он был в том возрасте, когда другие мальчики стремятся произвести впечатление на девочек демонстрацией своей силы и ловкости, а он с трогательной наивностью полностью погрузился в эти чистые отношения, оставшиеся целомудренными, не считая нежных поцелуев украдкой. Пол ни о чем не просил, радуясь тому, что она ему давала, их разговорам, обменом мнения о музыке или о том, что происходит в мире. Он оказался необычайно зрелым в суждениях о некоторых важных и глубоких темах, но почти совсем не знал реальную жизнь. Вплоть до Нью-Йорка, который она, прожив там всего несколько месяцев, знала гораздо лучше него. Короче, Пол был ее первой любовью, а теперь, когда она стала взрослой, зрелой женщиной, встреча с ним привела ее в полную растерянность. Карла захлопнула альбом и с внезапной тревогой крепко прижала его к груди. Потом резко встала, схватила мобильник и набрала номер Пола. Она до конца дослушала запись с его теплым приветливым голосом и выключила телефон. Карла забеспокоилась, предчувствуя, что может произойти окончательный разрыв, и чем больше проходило минут и часов, тем яснее она отдавала себе отчет в том, что ни за что на свете не желала бы этого. Она поняла это еще раньше, когда впервые встретилась с Полом на приеме в «Кап-Ферра».
Карла была во власти своих размышлений, когда в мастерскую твердыми шагами вошел Патрик Александер. Это был человек лет шестидесяти, худощавый, стройный, почти аристократической внешности, внушающий уважение. Его изможденное лицо, обрамленное густой шевелюрой седеющих волос, поражало глубиной взгляда, который мог бы показаться беспокойным, если бы не был смягчен чуть хитроватой улыбкой. Его приход вызвал у Карлы раздражение. У нее не было ни малейшего желания говорить с ним о своем настроении, но признательность, которую она питала к своему опекуну, заставила ее быть с ним приветливой. Она удивилась, когда Патрик Александер принял озабоченный вид.
– Итак, Лорен, вот уже несколько дней ты нас игнорируешь. Я тебя не видел со времени вечеринки у доктора Кумара.
Когда он произнес имя Лорен, это резануло слух Карлы, она не могла скрыть чувство досады.
– У меня были неотложные дела, я хотела сосредоточиться, – возразила она гораздо быстрее, чем ей того хотелось.
– Ты ушла с приема с неким человеком, которого я никогда раньше не видел. Это твой знакомый?
Карла тут же замкнулась в себе. Не в привычках Патрика было расспрашивать ее, но она решила вести честную игру.
– Ты просто не помнишь, но ты с ним тоже знаком, это Пол Оллесон, мой детский друг. Я встретила его случайно, – уточнила она с оживленным видом.
Патрик весь напрягся, в его лице появилась жесткость, которой не было минуту назад.
– Пол, из семьи Оллесонов? Из ООН? – воскликнул он.
Возглас Патрика удивил Карлу, не ожидавшую такой бурной реакции. Возможно, это и был как раз повод узнать больше. Вот уже долгие годы такая тема была табу, и каждый раз, когда Лорен расспрашивала Патрика о гибели родителей и связях с семьей Оллесонов, он отвечал как-то неопределенно и расплывчато, ссылаясь на то, что это опасно, что надо поскорей все забыть.
– Да, именно он, Пол Оллесон из Нью-Йорка. У его родителей тут дом, и он приехал навестить их.
Патрик приблизился к Карле и взял ее за руку.
– Но, в конце концов, Лорен, ты ведь знаешь, что Оллесоны причастны к гибели твоих родителей, – заявил он.
– Нет, по сути, я ничего не знаю. Ты никогда не хотел мне рассказать о том, что произошло на самом деле. Ни о твоих обвинениях, ни о том, почему ты ничего не сообщил полиции, – возразила Карла, быстро отдернув руку и отступая от него.
– А ты хотела бы, чтобы я все рассказал тебе, пятнадцатилетней девочке? – вскричал он. – Ты была повержена, одна, в опасности. Мой долг был защитить тебя, а не играть в Шерлока Холмса.
– Ладно, значит теперь ты все можешь мне объяснить, – бросила Карла, – мне тридцать пять, и я готова узнать всю правду.
Пораженный провокационным поведением Лорен, Патрик Александер прошел вглубь мастерской и стал ходить из конца в конец, время от времени, чтобы сосредоточиться, он брал в руки незаконченное колье или кольцо с рабочего стола своей подопечной. Было видно, что он пытается собраться с мыслями и успокоиться.
– Ты вправе узнать, что произошло. Надо бы показать тебе некоторые документы, которые дали бы возможность понять тогдашнюю ситуацию с Оллесонами. На этой неделе могу тебе их подготовить, а пока было бы предпочтительно, чтобы ты не встречалась с этим Полом…
Карла прервала его. Ей казалось все более странным поведение Патрика, который пытался увильнуть от прямых вопросов.
– Вот снова ты ничего мне не говоришь, а только откладываешь на неопределенный срок объяснения, которые я требую уже двадцать лет. Что ж, знай, это меня совершенно не устраивает. Ты не говоришь мне, почему ты не хочешь, чтобы я встречалась с моим другом. Я не видела его многие годы, и у меня есть желание видеться с ним теперь.
Патрик Александер снова перешел на резкий сухой тон.
– Понимаю. Кажется, ты забыла об опасности, которой подвергалась.
– Именно об этом я и пытаюсь с тобой поговорить. О какой опасности речь? Я что-то ее не видела, так что могу сделать вывод, что ее попросту не существует, – ответила ему Карла тем же тоном. – Теперь, если тебе больше нечего мне сказать, я хотела бы вернуться к работе.
Бизнесмен резко развернулся и бросился прочь со словами:
– Мы еще поговорим, когда ты успокоишься, Лорен.
– Не называй меня больше Лорен. Отныне я откликаюсь только на имя Карла.
Патрик Александер застыл как вкопанный на пороге мастерской, он опустил голову и помедлил. Вскоре его лицо снова стало приветливым и любезным.
– Думаю, я зря слишком беспокоюсь… Карла. Зайди ко мне через несколько дней, я передам тебе документы, о которых упоминал.
Он быстро скрылся, не дожидаясь ее ответа. Карла немедленно бросилась к телефону и снова набрала номер Пола. Скоро раздался голос автоответчика, Карла
