взял закрылся газетой, сощурил глаза и быдто спит. Она потихоньку подкралась, приподняла угол газеты и смотрит» Да это он, с этим заворожилась и пошла.
Приходит ко крестному.
— Да, — говорит, — папочка, я узнала своего мужа. Действительно, простой солдат.
— Ну что, тебе очень жалко его?
— Жалко и люблю я.
— Ну хорошо. Пусть будет по-твоему.
Отдает приказ сделать Петербургскому округу смотр войскам. Выезжает на парад и дает 5-й колонне команду, чтобы штаб-капитан лермулерным маршем прошел, прошли бы мимо государя.
Штаб-капитан своим нежным голосом, как девочка, подает команду. Но она вялая, и в этот момент Иван Иванович Иванов сумел подналадить всех солдат, и получилась каша.
Николай тогда подходит к штаб-капитану:
— Плохой ты командир, точно баба. Вот смотри, на правом фланге солдат стоит. Пожалуй, он лучше скомандует. Как звать?
— Иван Иванович Иванов — был ответ таков.
— Выйдите!
Выходит, становится во фронт:
— Здравия желаю, ваше высочество!
Снимает шинель. Штаб-капитан снимает свою одежду.
— Оденьте шинель! И вы, Иван Иванович Иванов, одевайтесь в эту одежду и попробуйте скомандовать полком.
Иван Иванович Иванов, когда оделся и крикнул громко:
— С правого фланга налево — шагом марш! Пол-оборота кругом, стой!
— Ну, вот видишь, и голос как у начальника.
И сразу же Ивана Ивановича Иванова произвели главнокомандующим на Кавказ, а бывшему командующему по старости дали отставку.
Мы — собиратели народного творчества в 1930- 1940-е годы — «купались» в прозаических произведениях фольклора. Мы легко находили и записывали сказки разной «длины» и «ширины», устные рассказы, бывальщины, предания. Запечатлевшееся в народной памяти переходило из поколения в поколение. Память свежо и живо сохранила имена исторических деятелей, легенды, навеянные их жизнью. Таковы, например, предания о победе над шведами — «Победище», об Иване Грозном, Степане Разине, о Суворове. Предание о деревне Креница раскрывает особую сторону жизни России — парусное судоходство по Волхову, а предание «Петрова кара» рассказывает о наказании Петром I Ладожского озера за его буйный характер. Со строительством Петербурга связано предание, вошедшее в песню о добыче гранита мастерами села Путилова: «Уж как весело жить нам — путиловцам молодым».
Несколько таких преданий мы хотим предложить вниманию читателей. Одни рассказчики облекали их в сказочную форму (см. сказку № 1 °Cтепане Разине или сказку № 4 об Иване Грозном), другие подавали предание в обычном для этого жанра сухом изложении, сохранив прадедовский скупой стиль рассказа.
Е. Д. ИВАНОВ
28. ПРЕДАНИЯ О КУРГАНАХ ЛУЖСКОГО РАЙОНА
В Лужском районе у дороги из деревни Наволок в деревню Репьи стоит небольшой курган — полторы сажени высотою и шестьдесят шагов по окружности его подошвы. Курган этот древнейшего происхождения, как и все другие курганы между Череменецким озером и рекою Лугою: в Наволоке, Чайкове, Заорешье.
Накануне первой мировой войны, в 1913 году, репьевские мужики чинили эту дорогу и с позволенья вышестоящего начальства решили ее выпрямить в том месте, где она слегка огибала указанный курган. Для этого пришлось срезать один край кургана. Когда они начали срывать мешающую дороге часть кургана, то отрыли множество хорошо сохранившихся человеческих костей. Кости были крупные, что свидетельствовало об огромном росте захороненных в кургане людей. Например, кости, составляющие ногу, резко отличались своим размером от костей ноги современного человека, превосходили их по длине, по меньшей мере в полтора раза. Среди костей были обнаружены два черепа. Как и кости, они были желтого цвета, но сохранились так же хорошо. Эти черепа свободно надевали мужики на свои головы, покрытые шапками.
Эти кости говорят о том, что раньше наши прадеды были великанами, отличались могучим сложением. Отрытые кости были собраны и вновь зарыты в том кургане, только с другой стороны.
А вот есть еще курган в нашей деревне, в Наволоке. Этот курган был почти такой же, как и тот, что стоит у дороги из Наволока в Репьи. На кургане стоят два дерева-большие липы.
Когда я был мальчишкой, эти липы были маленькие, молоденькие, а теперь вот какие стали за пятьдесят лет! Но меня привлекают не столько высокие липы, сколько (рядом с липами) каменный крест грубой работы из дикого мелкозернистого камня. На нем изображен древний новгородский воин или дружинник, облаченный в шлем и кольчугу. Кто и когда поставил на кургане этот крест, того и наши деды не знали. Я спрашивал у своего деда, а он мне ответил, что, когда еще сам был маленький, тоже спрашивал своего деда про этот крест. И тот его дед сказал, что не помнит, когда поставлен этот крест. «Веки вечные тут стоит, с основания кургана», — сказал ему тот дед, а мой далекий прадед.
В 1900-х годах вокруг кургана еще поле было. Деревня разрослась за какие-нибудь последние пятьдесят лет. И вот тут нарезали усадебный участок одному мужику. Он поставил дом, вон там у дороги, разбил огород и увидел, что курган этот мешает ему. «Ну, коли мешает, — думает мужик, — так возьму да и срою курган». И начал его копать с той, задней стороны. Рыл полный день. И тоже несколько человеческих костей отрыл; всё больше ребра были. Ночью во сне ему явился древний старец с преогромнейшей, бородой и будто бы сказал: «Не беспокой наши кости». Наутро же после того мужик обнаружил, что у него во дворе обе коровы околели. А их было всего две у него. Мужик перестал разрывать курган, захоронил кости на прежнее место, а вскорости заболел да и сам умер. С тех пор никто курган этот не роет, боятся. Сыновья же того мужика в годы столыпинщины на хутор выехали. И до самой революции никого не поселить было на эту усадьбу. Вот только после революции уже она вошла в школьный участок.
Название озера Череменецкое, как мне рассказывали грамотные люди, происходит от греческого слова похожего на «пурпур». Седая старина хранит предание, будто еще тогда было замечено, что бывает такое время летом, когда от озера исходит какое-то сияние красно-розового цвета. Блеск воды меняется, и прочее. Задолго до революции выезжали сюда знающие люди для наблюдения, изучали это в действии и находили, что в момент восхода солнца, в июне, в какие-то дни озеро действительно сияет пурпурным светом.
В озеро впадает небольшая речка Литовка. Раньше-то она была многоводной и глубокой рекой. Об этом говорят ее высокие, как городские семиэтажные здания, берега. По ней струги плавали, баржи с товарами, плоты. Брала она свое начало в большом мху, заросшем дремучим лесом, в котором медведи жили тогда и другое зверье. От того мха до Луги-реки
