Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
— Я почему-то думал, что это уже в прошлом, — сказал Лев.
— Нет, это продолжается. А ты не состоишь в таком комьюнити?
— Нет, — сказал Лев, — я нигде не состою.
— Ну, это секундное дело — зарегистрироваться… Если ты согласишься.
— А почему он там состоит, ты вроде сказала, что он успешный художник, да и вообще, я думал, что это другая статья… Для тех, у кого нет денег на гостиницы.
— Я не знаю. Во-первых, что значит «успешный»… Я сказала «более или менее»… И потом, зная его… Я могу всё что угодно предположить… Кроме краж, разумеется, — она засмеялась, а Лев, сдвинув брови, сказал:
— Кражу ты предлагаешь совершить мне.
— Это не кража! Это возвращение собственности.
— Грабь награбленное.
— Это моя тетрадь, понимаешь?!
— Понимаю, — кивнул Лев, думая: «Что таки не в себе? Двадцать шесть лет, двадцать шесть татуировок или сколько их там… и сям… и вот такие идеи… нет, ну может такое прийти в голову нормальному человеку, а?»
— Смотри: ты регистрируешься на сайте, — продолжала тем временем Софи, — после чего знакомишься с Петером и предлагаешь ему на выходные поменяться с ним местами…
«Сказать ей, что ли, что я женат? — думал Ширин. — Подходящий момент вроде бы… Но не хочется… пока эти слова не произнесены…»
— Ну хорошо, — сказал он, — допустим. Я никогда не был в Лондоне, так что я пока не говорю «нет». Но зачем это ему? Ты так и не сказала о своих на этот счёт, по крайней мере, предположениях — зачем он зарегистрировался на этом сайте…
— Погоди, — сказала Софи, — для начала я ещё хотела объяснить, зачем это тебе. Дело в том, что я тебе неплохо заплачу.
— Ладно, — сказал Лев, — допустим. С этим мы разберёмся… Но почему ты думаешь, что я её найду, твою тетрадь? Ты ведь говоришь, что он её прячет.
— Ну, я надеюсь на это — что ты постараешься, — сказала она, — и если ты её найдёшь, я заплачу тебе в два раза больше. То есть не тысячу, а две — за два дня. По-моему, неплохо? Плюс билет, разумеется, и, так сказать, на расходы…
— Командировочные… да, неплохо, — сказал Ширин, — но, послушай, милая, это же абсурд! Из-за какой-то ученической тетрадки…
— Ты пойми. Пётр — художник, достаточно безбашенный и отнюдь не ограничивающий себя холстами-рамами… Он устраивает перформансы, иногда достаточно радикальные, я тебе как-нибудь покажу его видео… Хотя вот у меня прямо здесь есть, глянь, это уже постскриптум берлинского… «Перфоратор» называется…
Она что-то нащупала там, в своём телефоне, протянула его Льву, и он увидел пунктиром написанные на белой стенке немецкие слова… Ведя пальцем влево, он прочёл: «Вот и я проклюнулся, сестрёнка!»
— «Сестрёнка», — повторил Ширин, — так в немецких сказках говорят…
— Мы с ним жили тогда у моря, в Гамбурге, я тебе говорила, он меня сильно любил… так называть, даже и не стреляя, — она улыбнулась, — сестрёнка, да… Мне кажется, у него была какая-то несбывшаяся мечта, оставшаяся с детства, родители обещали сестричку и обманули, в общем, такая вот история…
— А почему «стреляя» — это что…
— Да, это выстрелы, — сказала она, — эти точки-ямки — от настоящих пуль.
— Прекрасно, — сказал Лев, — гениально… так Петя наш, стало быть, оруженосец, любитель пострелять…
— Да нет, он занимал для этого пистолет у знакомых, специально раздобыл на один день. Первый и последний раз он тогда из него и палил.
— Для первого раза довольно неплохо…
— Поверь, он совершенно безобиден и вообще не склонен к агрессии… Да ведь его там и не будет в это время — в квартире, он ведь будет у тебя!.. Если всё получится, конечно. По правде говоря, я не исключаю, что на сайт «меняющихся местами» он мог зайти, имея в голове какой-то очередной проект… То есть чёрт его знает, может быть, просто потянуло к перемене мест, в смысле, дешёвым путешествиям… А может, хочет и совместить одно с другим…
— Ну спасибо, — сказал Ширин, — вот только этого мне не хватало… Чтобы он устроил из моей квартиры инсталляцию, причём, исходя из его любви к тоталитаризму, я могу себе представить… А меня в это же время снял на скрытую камеру — в своей квартире, как я буду там рыться… И не только: как я хожу в туалет, тотальное видео, да-да, в духе какого-нибудь Болтански…
— No way! Перформансы — это перформансы, инсталляции — инсталляции, но никакого хулиганства, краж, разбоя, арт — это арт. Одно с другим несовместимо.
— Для чего она тебе?
— Для того, чтобы её сжечь.
— Рукописи не горят, — казалось, про себя сказал Ширин, но она услышала.
— Ого-го, ещё как! — и она всплеснула руками, показывая, очевидно, каким ярким пламенем будет гореть её тетрадь…
— Ну, может быть, немецкие… Как еврейские книги… Софи, я вообще-то женат, — сказал Ширин неожиданно слишком громко — так, что человек с айпадом за соседним столиком перевёл взгляд с экрана на свою пустую тарелку и «весь обратился в слух», Ширин заметил это (машинально подумав, что по-немецки: «Я весь — уши») и сказал уже тише:
— Кроме того, в твоём рассказе есть противоречия. По твоим словам, твой экс не любит эмигрантов или, по крайней мере, вполне конкретный «ограниченный контингент беженцев»… К которому я тоже принадлежал изначально, и, получив немецкий паспорт, не отказываюсь… от своей принадлежности. Почему же тебе пришло в голову, что у нас с ним возникнет контакт?.. Не объясняй, не надо, там у тебя, в рассказе, было ещё несколько противоречий, в том числе по поводу «художника и злодейства», но это не так важно… Вот что я хочу тебе сказать. С первой частью я вроде бы справился… Кажется, я нашёл твоего дядюшку.
— Что-что? — удивилась Софи.
— Ну, в смысле, я понял, кто это был.
— И кто же?
— А вот просто один из тех, кто незаметно смешивается с толпой на поминках… Я вспомнил, как недавно… Ты читала Уве Тимма?
— Да, я читала Уве Тимма, и что?
— Там у него в «Красном цвете» были такие «Traueresser», помнишь, посещали все поминки, где было много народу и можно было незаметно примкнуть к траурной толпе и потом к застолью… Они называли себя, если кто-то из близких покойного их спрашивал, а кто они, собственно, такие… «дальними родственниками», «дядями», «двоюродными дедушками», вот и твой наверняка был из таких.
— Но мы никого не похоронили в тот день.
— Ну и что? У Тимма они появлялись только на поминках, а вообще… почему бы им не ходить и на другие большие празднества — где много гостей, ты сама сказала, что в тот день у вас было много гостей, а повод ты теперь уже не помнишь… Ну, это же классика, пьеса такая была итальянская: «Моя профессия — синьор из общества»…
— Знаешь, я всё-таки думаю, что это был наш дядя, Лев. А родители не хотели мне это говорить, вычеркнули его… Но ты ушёл от разговора по существу… Так ты попытаешься достать со дна Лондона мой черновик?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
