вижу твою смерть, и опустошенная возвращаюсь в мир мертвых. За содеянное зло высшие силы сделали из меня жнеца смерти, а последствия ритуала усилили мое наказание. Каждый раз я с ужасом жду твоего перерождения, пытаюсь спрятаться, но ты всегда меня находишь и…
— Умираю, — закончил за нее Стефан. — Ты не просто жнец. Ты — моя личная смерть, после встречи с которой я уже не жилец. Так?
Эмили сокрушенно кивнула.
— И сколько мне осталось? — срывающимся голосом спросил Стефан.
— Девяносто шесть дней.
— Почему именно столько?
— Отчет начинается после того, как ты признаешься мне в любви. И каждый раз после этого ты проживал ровно сто восемь дней.
— Так вот почему ты так противилась нашим отношениям, — печально усмехнулся Стефан, вставая с постели.
Он начал медленно одеваться. Голова работала вяло, медленно обрабатывая полученную информацию и выделив пока что две главные мысли: Эмили ему врала и теперь он умрет из-за нее.
— Куда ты? — испуганно спросила она.
Стефан не повернулся к ней. Понимал, что если сделает это, то встретиться с ней взглядом и не сможет уйти. А ему сейчас необходимо было побыть одному и все обдумать.
— Мне надой уйти.
— Ты злишь на меня?
— Нет… Не знаю… Однако мне неприятно, что ты не сказала мне о том, что я скоро умру. Это… — Стефан замер, держа в руках футболку и подбирая подходящие слова. — Это неправильно. Если моя смерть была неизбежной, то ты должна была мне все рассказать заранее.
— Думаешь, тогда бы ты отказался от своих чувств ко мне? — настало время Эмили печально усмехаться. — Любить меня — твоя судьба и твое проклятие. Я уже шестьсот лет пытаюсь с этим бороться, но все тщетно.
— Дело не в любви! — Стефан чуть было не повернулся, но вовремя спохватился. Натянул футболку и тихо договорил: — Я бы подготовился. Придумал, куда пристроить Жана. Завершил бы свои дела…
Вздохнув, он взял разряженный телефон и, пробормотав Эмили «я позвоню», вышел из спальни.
***
Стефан не помнил, как вернулся домой. Всю дорогу он размышлял над тем, что ему осталось жить чуть больше месяца. Кто бы мог подумать, что любовь всей его жизни окажется его погибелью?!
Почему судьба так с ним жестока? Раз его неминуемо ждет ранняя смерть, так почему бы тогда не подарить счастливую и беззаботную жизнь в полной семье, у которой нет проблемы с деньгами? Обязательно надо было лишить его всего, а потом еще и убить.
Войдя в квартиру, Стефан замер перед зеркалом, думая о том, как он умрет.
Несчастный случай? Болезнь? Убийство?
— Ладно, Стеф, соберись! — велел он самому себе и для пущего эффекта похлопал себя по щекам. — Жан! Эрик! Я дома!
В ответ тишина.
— Жан? — повторил Стефан, направившись в комнату брата, где царил неожиданный бардак.
Казалось, что здесь что-то искали, причем быстро и не заботясь о порядке и сохранности вещей.
Не найдя ни Жана, ни Эрика, юноша поставил телефон на зарядку и с нетерпением принялся ждать, когда он включится.
— Может, решили прогуляться? — пробормотал Стефан, в ожидании кусая ноготь на большом пальце.
Телефон включился, и на экране высветилось шестнадцать пропущенных от Эрика.
— Черт, — выдохнул Стефан, предчувствуя недоброе.
Эрик взял трубку сразу же и с ходу набросился на друга.
— Какого хрена у тебя выключен телефон?
— Разрядился. Что случилось? Вы где?
— В участке! За Жаном пришла полиция с ордером!
— Каким ордером? — непонимающе произнес Стефан. — О чем ты?
— Его обвиняют в убийстве Элеоноры Пури и других девушек! Вломились в квартиру, ткнули в нос бумажку, перерыли все, нашли какие-то липовые улики и забрали Эрика.
— Рисунки… — пробормотал Стефан.
— Именно! — воскликнул Эрик. — Я сказал, что у всего нашего класса такие есть, но полицейские меня и слушать не стали. Черт, Стеф, Жан дико напуган. Приезжай быстрей.
— Да, уже еду.
Стефан завершил вызов и поспешил в полицейский участок.
К брату его, разумеется не пустили. Эрик, как цепной пес, набрасывался на каждого, кто проходил мимо, и требовал объяснений. Стефан же как сел на сиденье, так и не поднимался с него. Уставившись себе под ноги, он лихорадочно думал, как помочь Жану.
Спустя примерно два часа к ним вышел немолодой загорелый мужчина с проседью.
— Вы родственники Жана Леграна? — суровым голосом поинтересовался он.
— Да, — Стефан резко поднялся и с надеждой посмотрел на полицейского.
— Меня зовут Эдуард Фарси, я веду дело Сказителя, — представился мужчина. — Месье Легран задержан по подозрению в убийстве четырех девушек.
— Уверяю вас, это ошибка, — произнес Стефан. — Мой брат болен аутизмом. У него разум десятилетнего ребенка, и он не способен на убийство.
Месье Фарси нахмурился и сухо заметил:
— Вам показать дела, в которых дети фигурируют как убийцы? Да, их немного, но они есть. И это вовсе не дети, а психопаты. Ваш брат такое же.
— Да как вы смеете его оскорблять! — вскрикнул Эрик. — Вы не знаете его так, как мы!
— Может быть, я не так уж хорошо знаю месье Леграна, однако улики, найденные у него в доме, говорят о том, что и вы, его близкие, кое-что о нем не знали.
— Какие улики? Рисунки принцесс? — продолжал злиться Эрик. — Я же вам говорил: это наше домашнее задание. У всего класса они есть.
— И у вас тоже?
Эрик моргнул и, после небольшой паузы, качнул головой:
— У меня их нет.
— Почему, позвольте полюбопытствовать?
— Потому что я хреновый ученик и не делаю домашку! Черт, да вы тут все с ума посходили! Жан не виновен!
— Увы, улики говорят об обратном. — Месье Фарси сложил руки на груди. — Мы нашли не только рисунки, но и кое-что посерьезнее.
— И что же? — спросил Стефан.
— Вещи жертв. С их ДНК. Он их сохранил, как трофеи. Сережку, визитку, ноготь, резинку для волос.
— Быть не может… — пробормотал Стефан.
— Вот только не надо мне говорить, что их подбросили, — противным тоном заметил полицейский. — Лучше надо было за своим братом смотреть. Кстати, — он склонился к Стефану и произнес немного тише: — а вы точно уверены, что у него аутизм?
Стефан поднял на него удивленный взгляд. Столь наглый вопрос полностью выбил юношу из колеи.
— Вы с ума сошли?! — снова подал голос утихший было Эрик. — Да как вы можете такое предположить?!
— Предполагать — это моя работа, — нахмурился месье Фарси. — А вас я попрошу так не орать. Иначе мигом выгоним отсюда и больше не впустим.
— Да я вам…
— Эрик, угомонись, — остановил его Стефан.
— Месье Легран дело говорит, — кивнул полицейский. Посмотрев на наручные часы, он пробормотал, что ему пора,
