Бонни вцепилась изворотливому зверю в хвост и сделала хватку, острые костяные шипы сломались в её рту, но тот дотянулся до мягкого, раненого брюха и вгрызся в него со всей лютью. Бонни взвыла и закружилась, не отпуская хватки, тряхнула башкой так, что в Сером что-то хрустнуло, но он продолжал работать в её страшной ране и она не выдержала — бросила. Тогда отскочил и Серый, теперь раненый трижды. Передняя лапа у него висела, как и хвост, но в глазах по-прежнему плескалась чернота, пасть скалилась, он был весь в крови Бонни, а у той из распоротого брюха провисла петля кишечника.
Клайд сорвал с башки шляпу и в бессильной ярости впился в неё зубами.
— Куси его, детка! — едва не плача, крикнул он.
— Рррви её, мальчик, добивай! — вне себя выкрикнула Лана.
На трёх ногах Серый пошёл вперёд. Поливая арену кровью, Бонни мчалась на него, во всю ширь распялив огромную пасть. Зверь и не думал уворачиваться. Молниеносным прыжком, вытянувшись в струну, он вошёл прямиком в эту раззявленную пасть и впился в горло изнутри. Бони с разгону врезалась грудью в сетку, тяжело завалилась на бок и задёргала лапами.
Зверь вылез из дыры в её животе, и больше он не был серым. Трибуны взорвались воем, визгом, свистом и аплодисментами. Зверь стоял, пошатываясь, над телом огромного поверженного врага. Клайд упал на колени, кажется, он плакал. Стараясь не скользить в крови, Лана подбежала к своему раненому питомцу и взяла на руки, горячего и липкого.
— Дамы и господа! — закричал конферансье. — Ублюдки и проститутки! Кровососы, членососы и человеческие отбросы! Перед вами победители! Это Кра-асавица и её Чу-у-удовище-е-е!!!
Из динамиков грянула музыка. Кто-то бросил на сцену янтарное кольцо, ещё кто-то — пачку денег.
— Красавица, пойдём на кофе? — прижавшись к сетке, выкрикнул какой-то господин, а может и ублюдок.
— Красавица, продай мозгоеда! Хорошие деньги дам! — неслось с другой стороны.
Вся в крови, Лана прижимала к полуобнажённой груди и плечам тяжело дышащего Серого и сама, едва дыша, оглядывалась по сторонам. Вдруг Клайд выкрикнул:
— Эй!
Лана обернулась. В его руке был пистолет, и целился он в них с Серым.
— Сдохни, сука! — завопил Клайд. — Я все деньги потерял!!!
Хлопнул выстрел и она вздрогнула всем телом. Клайд выронил пистолет, мягко лёг на арену лицом вниз, да так и остался. Кровожадный зал снова взорвался овациями. Лана оглянулась — Шульга подмигнул и спрятал ствол в карман широкой куртки от кутюр. Господин рядом с ним хлопал, одобрительно улыбаясь.
Глава 33. Лана
* * *
Костюм Белль казался безнадёжно испорченным кровавыми брызгами, потёками и, кажется, дерьмом. Лана раздумывала, выбросить платье, или всё же постирать, но Валентина сказала, что замочит его с таким хорошим пятновыводителем, что платье станет как новое, а дырку на подоле можно зашить, либо замаскировать тесьмой, ничего не потеряно.
— Крутая у тебя тварь, — с уважением сказала Валентина, держа наготове полотенце.
Лана аккуратно мыла Серого в большом тазу. Тот покосился янтарно-жёлтым глазом на неё, Капельку и Валентину, пришедшую помогать, и что-то коротко пояснил: к-к-ке. Хвост был сломан, но лапа цела, хоть и порвана до кости, как и шкура на спине. Оставалось уповать на быструю регенерацию, о которой говорила Марья Ивановна.
Промокнув Серого, она аккуратно покрыла мазью с антибиотиком раны и заклеила пластырем, который зверь, разумеется, позже сорвёт. К хвосту Лана примотала импровизированную шину, зафиксировала от середины спины и до кончика, стараясь выпрямить те сломанные отростки, которые могли ещё срастись. Валентина принесла тёплого молока, натурального, а не синтезированного, выдоенного из самой настоящей овцы, живущей в огороженном сарае за складом и днём пасущейся на привязи. Лана напоила Серого через шприц. Выражение морды сразу стало самым умильным, молоку он всегда радовался, и Лана давала ему после боёв.
Заглянул Шульга, лучащийся радостью, пахнущий духами и алкоголем, видно успел выпить со своим важным гостем.
— Ну, малая, это было шоу, поздравляю с победой, — сказал он. — Вы оба — выше всех похвал. Ты забыла собрать чаевые.
Он положил на столик кровавые деньги и несколько янтарных украшений, наверное те, что бросали на арену, потому что несколько купюр и в самом деле были испачканы кровью.
— Ты обещал подбирать нормальных противников, — с упрёком сказала Лана.
— Я и подобрал, — он пожал плечами. — Твой же победил? Ну вот. Подняли мы нормально, уж поверь, все ставили на Бонни. Молодец, что не зассала на арене, люблю смелых. А додик сам на пулю нарвался.
— Дядя Лёша, вот твоё украшение, — сказала Капелька, протягивая ожерелье, с которым она весь вечер развлекалась, разглядывая бусины.
— Оставь себе, раклы, — с тёплой улыбкой ответил Шульга. — Ты в них такая же красавица, как и твоя мамочка.
— Это слишком дорогой подарок для ребёнка, — неуверенно произнесла Лана, глядя на ликующую дочь.
Любой подарок нужно было как-то отдаривать.
— Ой, перестань, — Алексей отмахнулся. — Моя бабушка была цыганкой…
— На картах гадала?
— И на картах тоже. Знаешь, почему цыганские женщины до сих пор носят все свои украшения сразу?
Он погладил Серого пальцем по лбу и тот стойко перенёс неприятную для него ласку чужого человека, разве что нос малость сморщил.
— Почему же?
— На непредвиденный случай. Цыган в любой момент может выпереть надоевшую бабу с её детьми и взять себе новую, молодую, вот она и носит всё движимое имущество, чтоб не остаться голяка в случае чего.
— Собрался меня прогнать отсюда? — Лана невесело усмехнулась. — А документы мои готовы?
— Ты что?! — возмутился Шульга. — Да я за тебя любого порву не хуже твоей скотинки. Готовятся, не нервничай. Просто формируем обещанную финансовую подушку. Сейчас своих уложишь и выходи во двор, гульнём колыбой.
— Вот совсем мне гулять не хочется, — Лана помотала головой.
— А мне хочется! — Алексей потянулся и коротко сплясал. — А когда мне хочется гулять, то гуляют все. Чтоб через час была, такую победу да не обмыть — самая плохая примета. И закуски пропадут.
— А можно мне с вами? — жадно спросила Капелька.
— Конечно, раклы! Идём, мама догонит.
— Ты кушать хочешь? — нервно спросила Лана.
— Нет, баба Лиза вечно кормит.
— Так зачем туда идти?
— Потому что все идут, там музыка, а я всегда то с Серым, то с бабой Лизой.
— Нормас, не ссы, всё будет прилично, — пообещал Шульга и увёл Капельку.
Она немного повозилась со зверем, покормила его с рук маленькими кусочками мяса, но ел он плохо, пришлось оставить на утро.
— Ты молодец, — сказала, целуя вытянутую морду, торчащую из мягкого голубого полотенца. — Ты
