город, погрязший во тьме греха, сошел с ума, они все были спасены. Но теперь у Симона была и другая цель — спасти не только прихожан своего храма, но и другие души. Привести их к Свету, как того и требовало его учение.
Симон не был паладином, не был клириком, но его вера была тверда. Выйдя на улицу, увидев лица тех, кому повезло оказаться рядом со святилищем, он понял, что весь этот путь он проделал не зря.
Он — проводник Его воли. Он спасет этот город. Очистит его в пламени бога Света.
И когда он уже был готов столкнуться с подступающей со стороны рынка ордой, он почувствовал другую тьму. Мягкую и лживую, а от этого еще более опасную. Эта тьма была холодна и стара, как сам мир, эта тьма вызывала дрожь в ногах, он чувствовал ее взгляд.
Но она не нападала, просто с интересом наблюдала за действиями Симона.
Когда он вышел на бой, принял в руки факел и, закатав рукава сутаны, призвал силу бога Света, тьма пропала. Взгляд исчез, дышать стало легче. Симон понимал, что этот бой ему только предстоит, он видел взгляд этой тьмы, он видел ее носителя — мужчина, почти старик, с глазами мертвеца. Тьма пожрала его изнутри, не оставив ничего от человека. Но ничего, потом он найдет и изгонит и это чудовище, а сегодня — он будет сражаться за Мибензит и его жителей.
Он приведет их к свету.
Пламя спустилось по факелу на руку Симона, опаляя плоть. Но он не чувствовал боли. Наполненный исступленным восторгом своей паствы, проповедник взмахнул ладонью и прокатил волну очищающего пламени по всей улице. Оно не наносило вреда зданиям, не тронуло пару телег хлипкой баррикады или оконные рамы. Нет, это пламя, разумное пламя, набросилось на плоть безумцев, что подались тьме. Улица мигом наполнилась криком агонии и запахом жженой плоти. Паства ликовала и славила бога Света, Симон же с наслаждением наблюдал за первым актом очищения Мибензита от тьмы.
Никто из верующих и не заметил, как несколько стариков из толпы, что стояла перед храмом, тихо осели на землю, схватившись за сердце. Никто не обратил внимания и на то, как некоторым людям стало тяжело дышать, а у других — на секунду потемнело в глазах.
Все внимание было приковано к стене святого пламени, что сейчас сжигало сотню порабощенных силой Харла горожан во славу бога Света.
Как ощущаются последние три проды:
Глава 16
Падение Мибензита ч.4
Тем временем в пещерах
— Кто тут у нас?
Неизвестный мужчина подошел к пленникам и по-хозяйски схватил Лиан за подбородок.
Девушка попыталась укусить его за пальцы, но он ловко одернул руку и, смеясь, отвесил эльфийке хлесткую пощечину.
— С норовом! Боевая! Отлично! Очень, очень хорошо! — довольно подытожил неизвестный и отошел в сторону, к группе, которая охраняла пленников.
Никто из них не погиб. Двое эльфов было тяжело ранено — у одного разбита голова, второй — получил удар топором в живот, но оба еще дышали, хотя и находились без сознания.
— П-с-с! — услышала Лиан.
Ирнар, закрученный в цепи словно в саван, косился куда-то в сторону их пленителей. Лиан проследила за взглядом лейтенанта и заметила то, на что ранее обратил внимание темный эльф. Печать. На левой ладони мужчины, которого она едва не цапнула за палец, была печать Владыки Демонов.
Присмотревшись, Лиан поняла, что печать совсем свежая. Ладонь еще была красная, а сам рисунок не успел покрыться рубцом и затянуться, и сейчас был похож скорее на ожог или свежую рану, чем на утонченную отметину слуги одного из Темных Богов. У старика печати были темные, не слишком броские, они воспринимались как часть его руки, и издалека их даже было нельзя рассмотреть. Тут же будто кто-то поработал лезвием — из борозд сочилась сукровица и выглядела отметина не как гордый знак признания мастерства мага со стороны бога-покровителя, а как простая открытая рана.
Как же она так попалась⁈ Амулет, который выдал ей старик, бесполезной игрушкой болтался на шее, под одеждой. Когда их окружили Лиан растерялась, не знала, что ей делать, а когда поняла, что дело дрянь — активировать амулет уже было поздно. К тому моменту на нее наставили мечи и копья, и любое движение девушки могло стать для нее последним.
— Тащите пленного! — скомандовал Владыка, и несколько человек бросилось к одному из тяжелораненых эльфов.
— Но господин! Вы же сами говорили, что они должны погибать в бою… — пробормотал один из мужчин.
— Это наши враги! И их взяли в плен с оружием в руках! Проклятые остроухие! — Владыка зло сплюнул на пол, будто само упоминание детей Вечного Леса было ему противно. — В жертве плененного врага нет бесчестия, мы просто воздаем ему по заслугам! Тем более, если этот враг — черномазое животное из Н’аэлора. Тащите его!
Эльфа, получившего удар в живот, заволокли в железную клетку и бросили на песок. Следом внутрь зашел Владыка Демонов. Мужчина снял с пояса короткий кинжал, подошел к пленнику и, присев на корточки, заглянул в серое от кровопотери лицо темного эльфа.
— Остроухая тварь… Но ничего, Харл любит кровь трусливых шакалов, поклоняющихся Нильф.
В следующий момент Владыка схватил эльфа за серебристые волосы, играючи оторвал того от земли, подняв одной рукой бездыханное тело едва ли не в положение сидя, после чего резким ударом вскрыл пленнику горло.
Он умер, так и не придя в сознание. Тело темного эльфа несколько раз дернулось в предсмертной конвульсии, Лиан услышала страшный хрип, когда кровь стала заливать не только песок арены и грудь эльфа, но и попала в легкие, после чего раненый затих.
Владыка, который все это время держал пленника за волосы, брезгливо отпустил труп, позволив телу рухнуть на темный от крови песок.
— Следующий! — рявкнул Владыка и подручные, засуетившись, потащили в клетку второго раненого.
Пара минут, и действо повторилось, а потом еще, и еще раз. Без всяких приготовлений, словно скотину, мужчина резал темных эльфов. Бойцы, кто был в сознании, пытались принять смерть достойно, но тяжело оставаться стойким, когда захлебываешься собственной кровью.
С каждым взмахом кинжала Лиан чувствовала, что ее время подходит к концу. Ирнар сохранял тишину и будто бы превратился в каменное изваяние, на девушку же накатывали волны ужаса. Она умрет так? Вот так? А как же ее планы, ее будущее? Как же все то, что осталось там, на
