опасался, что живых там просто не осталось. Узы Крови побуждали в людях все самое темное и жестокое, а чья душа чернее, чем душа закованного в кандалы раба? Нет, та часть Мибензита потеряна, соваться туда смысла не имеет. Резать зажиточных жителей северного района и их слуг — на несколько поколений отвернуть от себя и Н’аэлора все население.
Спасать кого-то — неблагодарное занятие, но такова цена за мою нерешительность. Каждое неверное решение порождает еще более сложный выбор, это я знал точно. Так что нечего стонать и стенать — надо просто делать то, что должно.
А еще мне нужно найти Лиан. Хотя бы ее тело.
Я не очень верил в то, что эльфийка выжила. Она находилась слишком близко к печати в момент, когда заклинание сработало. Даже если девушка вышла победителем из всех схваток, от ее сознания остались только клочья. Возможно, я бы смог вернуть ей рассудок, но вот пойдет ли Нильф на это…
Двигались мы довольно быстро и уже через десять минут вышли за пределы зоны действия алтаря. Я буквально почувствовал давление силы Харла — будто бы на грудь легла чья-то тяжелая ладонь. Изменились в лице и эльфы, занервничал арбалетчик, который шел в нашей группе последним.
— Впереди будет небольшой храм, а дальше повернуть налево, — хрипло сообщил мужчина.
— Чей храм? Нильф? Фангороса? — спросил я. О святилищах Харла я в этом городе не слышал, слишком далеко от незримой линии фронта с орками.
Арбалетчик на мой вопрос только хмыкнул.
— Святоши там, — неопределенно мотнул головой боец.
Едва услышав о святошах, мне вспомнилась Лавертен. Это был последний последователь бога Света, которого я видел в этих землях. Неужели они добрались и до Мибензита? Арбалетчик на мои вопросы отвечал неохотно, но в итоге я узнал, что настоятель храма пришел в город еще лет десять назад и с того времени занимался активным миссионерством. Обратить в свою веру многих у него не получилось — богом Света больше интересовались женщины, нежели мужчины — но небольшой храм построить на пожертвования он все же сумел.
Когда мы подошли к упоминаемому храму, я убедился, что проповедник был самым настоящим, а не просто пройдохой, который собирал с вдов и прочих слабых духом пожертвования на безбедную жизнь. Вся улица перед храмом была ярко освещена светом многочисленных факелов, а прямо на брусчатке перед ступенями собралась толпа, которая дружно склонила голову перед худосочным мужчиной с немытыми седыми волосами и в длинной коричневой сутане.
— Славьте Его! Славьте! И пошлет он вам огонь и пламя! И защитит от тьмы! — подвывал проповедник, а ему нестройно вторил хор голосов напуганных жителей.
Надо бы это место обойти. Прорываться через толпу, находящуюся в подобном экстазе, было себе дороже, да еще и от каждого факела буквально разило силой Света. Не знаю, был ли этот неизвестный миссионер в прошлом боевым клириком, или в трудный час Бог Света на самом деле обратил свой взор на маленького человека, но находиться на этой улице мне точно не хотелось. Тем более сила, которую источал проповедник, надежно оберегала людей, собравшихся вокруг. Тут магия Харла была бессильна — эти умы уже порабощены другим богом.
Едва я дал команду отряду поворачивать, толпа перед храмом качнулась. Будто бы я потревожил муравейник.
— Тьма! Я чувствую тьму! — взвыл мужчина в сутане и по всей улице стали подниматься фигуры. — Там! Я чувствую ее там! К оружию, братья мои! Свет осветит ваш путь! Не бойтесь тьмы!
Я уже подумал, что проповедник ткнет пальцем в наш отряд, но, к моему удивлению, указывал он в совершенно ином направлении. Там, куда был направлен длинный палец проповедника, слышался какой-то шум. Будто идет огромная толпа, вот только ни единого возгласа, ни единого слова. Такая масса людей просто не способна идти молча.
На другом конце улицы, из-за поворота, показалась та самая тьма, о которой вещал проповедник. Не меньше нескольких сотен горожан, одурманенных жаждой крови, сейчас направлялись к храму Света. Не знаю, был ли это приказ Владыки Харла, или заклинание само выбрало цель для ярости своих рабов — но это была организованная толпа, которая готовилась устроить бойню.
— Безумцы! Безумцы!
— К оружию!
— Надо бежать!
— Не выходите за круг огней!
— Он защитит нас!
— Надо верить!
— Надо сражаться!
— Нас тут затопчут!.. — нестройный гул голосов показывал, что толпа вот-вот сорвется в истерику.
— Не бойтесь! — воскликнул проповедник. — Вера защитит вас! Он защитит вас!
Спустившись со ступеней своего храма, мужчина прошел сквозь свою паству и стал первым, готовый встречать все ускоряющуюся, почти сорвавшуюся на бег массу рабов Харла.
— Узрите силу очищающего Света! — сорвалась на визг фигура в сутане. Толпа замерла в ожидании, даже темные эльфы были заинтригованы происходящим и только я понимал, что будет дальше.
— Идем, — тихо шепнул я своему отряду. — Тут не пройти.
Наша пятерка нырнула в какой-то переулок и, ведомые демонами тени и знаниями нашего арбалетчика, мы продолжили свой путь, оставив две толпы фанатиков за спиной. Нет разницы между рабами Харла и последователями бога Света. И те, и другие — безумцы в своей сути.
Тем временем, у ступеней храма
Отец Симон исполнял свое предназначение. Десять лет назад, ведомый зовом бога Света, он прибыл в эти проклятые и забытые земли. Он бросил свой орден, бросил своих братьев, стал в глазах церкви еретиком. Все для того, чтобы оказаться в этот день в нужном месте.
Он всегда чувствовал, что бог выбрал его для особых дел. Он ощущал взор бога Света, его незримую длань, его нерушимую, чистую волю, что направляла Симона все эти годы. Он смиренно принимал насмешки и грубости, собирал подаяния, трудился сам. Он построил этот небольшой храм недалеко от стен цитадели только благодаря покровительству одной из богатых вдов — даже в районе Черной Кости ему не давали земли, гнали взашей с самого порога управы. Но он не сдавался. И молился, молился, молился.
Полгода назад Симон почувствовал, что город накрывает тьма. Ее тонкие щупальца раскинулись от самой рыночной площади по всему Мибензиту. Тьма шла будто бы из недр земли, оттуда, где никогда не светит солнце, оттуда, куда не доходит свет его бога, из самой преисподней. Он пытался предупредить людей, он готовился, он говорил, но его никто не слушал. И вот, настал час возмездия, час расплаты. Его немногочисленная паства была готова, они молились в этот день, истово просили бога Света заступиться за них и осветить своим очищающим пламенем их путь. И когда Мибензит, этот
