несло течением, но в правильную ли сторону?
Пока эту сторону выбирал Миша, он и был моим течением.
То, что произошло сегодня. Этот поцелуй. Он родил во мне не только надежду, но и страх. И мне еще предстояло в этом разобраться.
Хоть что-то, но на самотек я не пущу.
* * *
Спустя полтора часа мы уже сидели на кухне и ели ужин. Я с радостью смыла с себя макияж, так как лицо не знавшее ранее такого издевательства начало поджигать. Да и вообще, выросшая в другой среде, я чувствовала, что это все на мне смотрелось как на корове седло. Дома у Миши в белой майке и шортиках я чувствовала гармонично и комфортно.
— Миша, я хотела тебе кое-что сказать, — начала я, после того как была доедена порция, — просто должна обозначить свою позицию по поводу сегодняшнего поцелуя.
Михаил приподнял брови, положив подбородок на сложенные ладони. Серьезный взгляд голубых глаз прошелся по мне, впиваясь прямо под кожу. Словно пытаясь по мимике догадаться, что я хочу сказать.
— Слушаю, — он скорее по привычке прищурился. Михаил так делал постоянно и я знала наверняка — это знак, что он реально выслушает.
— Как ты уже понял, я испытываю к тебе чувства. Но мы из разных социальных слоев. Я прекрасно понимаю, что на таких, как я — такие, как ты не женятся. Но на роль любовницы я не соглашусь. Если вдруг ты меня представляешь, только как любовницу, то нам лучше не видеться больше. — говорила я скороговоркой, чтобы ничего не забыть и вообще не дать себе ни минуты на слабость.
— Вероника…
— Миша, ты просто сразу скажи…
— Вероника, оставь замашки Сальского в прошлом. Ты мне нравишься как человек как женщина. Я не собирался предлагать тебе такую постыдную роль. Но и женится вот так сразу тоже. Прости за прямоту. Мы друг друга не знаем, я хочу, чтобы наши отношения развивались по естественному сценарию, без форсирований. Чтобы решение быть вместе было продиктовано сугубо чувствами. Прости, я должен был сам тебе это сказать, дабы не порождать этот неудобный момент для тебя.
Как всегда, понимающий Миша. Я не сдержала улыбку.
— Я понимаю, спасибо за откровенность. Правда я не в обиде, главное, что ты хочешь отношений со мной. Не считаешь меня не достойной.
— Господи Вероника, ну что за бред ты несешь? То, что ты бедная и у тебя нет отца не делает тебя неполноценной. Ты замечательный человек, добрый и отзывчивый. Таких сейчас очень мало. Знаешь как я злился на тебя? Что ты влезла в эту историю, всю жизнь мне приподняла! Но только потом понял, что не на тебя нужно злиться, а на себя. Ведь я совсем зачерствел, замер в том 2012 году. Ты ворвалась со своими котлетами и стиркой, этой неуемной энергией.
Я встала с места, когда Миша в два шага оказался рядом со мной, стискивая в объятьях.
— Ой подумаешь котлеты, тебе, что их жена не жарила?
— Нет, она не готовила, вообще!
— Твой брак с Мариной был по расчету?
Мне тут мужчина душу изливает, а я вопросы про умершую жену задаю!
Вероника!
— И да и нет. Марина была дочерью мэра Тюмени, наш с ней брак был сговором между родителями. Но чем больше я ее узнавал тем больше, влюблялся в нее. В конце концов наша любовь вылилась в ребенке.
— Ребенок?! — я закрыла рот рукой, не уже ли в пожаре погиб и малыш?!
— Да, она была беременна, когда погибла, — голос Михаила стал совсем тихим. Я увидела как заиграли желваки на его скулах, как он весь напрягся. А у меня словно выбили почву из-под ног. Я так явственно почувствовала его отчаяние, его боль, что не смогла промолчать.
— Прости, затронула больную тему, — я замялась, — пойдем со мной.
Я потянула его за собой в гостиную.
— Что ты хочешь? — устало спросил Миша.
Я села на диван и похлопала рядом с собой.
— Ложись рядом, и клади голову на колени, я буду перебирать твои волосы, а ты будешь жаловаться как этот мир несправедлив, ну или просто молчать. Мне это в детстве очень помогало! — я пожала плечами.
Миша поколебавшись несколько секунд все таки лег. Сняв резинку с хвоста я запустила руку в шелковые пряди, и стала слегка массировать кожу головы.
— Как приятно, — прошептал Миша, — до мурашек…уааа, — он весь поежился.
— А я говорила, расслабься, — тихий смешок вырвался из меня. — Кстати задам животрепещущий вопрос, пока ты расслаблен. Почему ты носишь длинные волосы? Это не типично!
— Это из-за ожогов на шее, волосы их закрывают, — спокойно отозвался Михаил, лежа с закрытыми глазами.
— Всего-то, я думала это все какой-то супер-дупер мистический образ, — я засмеялась, Миша тоже.
— Как видишь все куда банальнее, давно собираюсь их отстричь. Тебя вообще особо не пугают мои увечья.
— А должны? Знаешь кто был моим кумиром в детстве?
— Нет, кто? — Миша все больше и больше расслаблялся, его дыхание становилось все спокойнее и спокойнее.
— Жофрей Де Пейрак, это из Анжелики, — Миша нахмурился, словно пытался вспомнить. — Не напрягайся, в цикле фильмов про Анжелику его играл Робер Оссейн, и ему там делали такой гримм — шрам на всю щеку. И вот теперь представь я была в него влюблена лет до шестнадцати, а потом вижу тебя. Я еще тогда подумала, ну подумаешь бельмо на глазу, — я замолчала, а потом извиняющимся тоном сказала, — прости я много болтаю….
— Не извиняйся, ты живая, настоящая. Мне это нравится! У тебя красивый голос, мелодичный, я бы хотел его слушать. Скажи почему до шестнадцати?
— Потому что потом я влюбилась в Ретта Батлера из Унесенных ветром, — Миша вдруг начал смеяться, прямо с закрытыми глазами. — Что? Почему ты смеешься?
— Это очень мило звучит, а в жизни, ты влюблялась в кого-нибудь?
Я замолчала. Когда речь заходила о реальной жизни это било по мне рикошетом. У меня не было личной жизни. С детства мне твердили, что я выйду замуж и только благодаря этому смогу вылезти из нищеты. Но чтобы удачно выйти замуж нужно хорошо учиться, поступить в колледж. Обязательно закончить его с отличием. Быть социально активной. Как в фильме: спортсменка, комсомолка, студентка и просто красавица. И тогда кто-нибудь меня заметит такую замечательную и мы заживем. Вот только…. никому я нафиг не сдалась! До этого момента точно!
— Нет я не влюблялась никогда, — тихо сказала я, откидывая голову на спинку дивана и прикрывая глаза. Не прошло и минуты как Миша сел рядом, его горячие
