раз серьезно говорили с Марушкой. Они, конечно, заметили, что девушка часто не бывает дома по ночам. При этом они отнюдь не подозревали ее в легкомыслии: такая серьезная, трудолюбивая девушка наверняка не имела подобных наклонностей, хотя люди о ней болтали бог весть что.
— Не такая уж она хорошая! Таскается даже с женатыми, — стали говорить о ней с того времени, когда Боб однажды отвез ее на мотоцикле в Лажанки. — А эти местные мужики прямо с ума сходят по девчонкам из языковой школы.
Но и это входило в ее планы. Пусть о ней думают, что она легкомысленная.
«Марушка хороша собой, все парни на нее засматриваются, — думала пани Климова. — И Ольде она нравится. Но она все больше затягивает его в какую-то тайну, опасную игру. Только бы все это не кончилось так, как с Кратохвилом!»
— Марушка, оставьте это, ведь речь идет о жизни и о смерти. Не женское это дело, — говорила она ей.
Но Марушка лишь качала головой и отвечала:
— Женщина может сделать больше мужчины!
Сам пан Клима смиренно махнул рукой. Все впустую, не хочет эта девушка ничего слушать.
А Марушка повернулась и, словно ветер, понеслась на позаимствованном велосипеде к дому у Белого ручья. Экзамены по педагогике и машинописи она уже сдала, и теперь у нее было немного больше времени.
Бабушка как раз собиралась за водой.
— Подождите, бабушка, я принесу воды! — Марушка взяла у нее ведра из рук.
— Не стоит, Марушка, ты такая красивая, еще испачкаешь себе платье, — протестовала бабушка.
Через некоторое время вернулся с работы Ольда.
— Мне нужны красные карточки, — торопливо сообщила ему Марушка, — для работающих на принудительных работах.
Ольда знал, что Марушка еще с несколькими ребятами из Мальгостовиц помогает продуктами семьям арестованных. Если бы как-нибудь договориться с шефом, то кое-что можно было достать. У мясника ведь всегда найдется лишний кусочек.
— Только это нужно сделать быстро, — попросила Марушка, — кто быстро дает, тот дает вдвойне.
В прачечной, расположенной в подвале дома, был большой выдолбленный камень в форме миски. Марушка называла его каменным тазом. Здесь была их лаборатория. Однажды Ольда придумал, как сделать взрывчатку. Все было очень просто: брали серу, селитру и древесный уголь и все это перемешивали. Древесный уголь они уже приготовили. Отец им даже посоветовал, как лучше разложить костер. Если бы он, бедняжка, знал, для чего им это было нужно!
Деревянной лопаткой они смешивали в каменном тазу раздробленное сырье. Целый месяц они собирали и прятали пустые консервные банки и проволоку. Затем Ольда взял у отца запальный шнур, который тот применял для корчевания пней.
Соседняя вилла пустовала — владельцы приезжали туда только на лето. В целой округе никого не было, поэтому можно было без опасений испытать взрывчатку. Никто не узнает, где произошел взрыв.
С изготовленной собственными руками бомбой они отправились в лес. Ольда закопал банку со взрывчаткой в землю. Черный запальный шнур извивался между деревьями, будто змея. Ольда поджег его, и они оба побежали в близлежащий овражек. Огонь шипел, заглатывая шнур сантиметр за сантиметром и неудержимо приближаясь к месту, где была закопана консервная банка. Вот-вот должен был раздаться взрыв…
Но в лесу было тихо, лишь далекий крик птицы нарушал его молчание.
Марушка посмотрела на Ольду.
«Мы допустили какую-то ошибку», — хотела сказать она, но вдруг над зарядом со шлепком подпрыгнула глина, ровно столько, сколько выбрасывает крот, выбираясь из земли на свет.
Ольда озабоченно покачал головой:
— Это слабо, так мы ничего не взорвем. — И он пошел к кучке глины.
— Подожди, — задержала его Марушка, — а что, если взрыв еще только будет? А может, заряд отсырел в земле?
Ольда лишь махнул рукой.
— Какое там отсырел! За одну минуту? Ведь мы же обмотали банку проволокой, оттуда торчит лишь запальный шнур.
Они подождали еще минуту, и потом Ольда пошел уничтожить их бомбу. Она, к сожалению, оказалась слабой. А Марушке так хотелось показать Бобу, что и девушка умеет обращаться со взрывчаткой. Тогда он не стал бы отмахиваться от нее, утверждая, что такие опасные игрушки нельзя давать в руки женщинам.
Выпал снег, и теперь Марушка могла ходить в школу через замерзшую реку. Каждое утро после нее в снегу оставались глубокие следы.
Близилось рождество. Марушка собиралась на праздники во Врбовцы, а Люба — в Пльзень.
— На почитай кое-что во время рождественских каникул, — сунула Марушка ей в руки толстую книгу, — а после праздников я, может быть, привлеку и тебя.
Люба с любопытством посмотрела на обложку книги.
— «Основы марксизма-ленинизма», — прочитала она вслух.
— Это тебе для теоретической подготовки, — улыбнулась Марушка, — Когда человек знает, почему и для чего он что-либо делает, то и на практике, все выглядит по-иному.
Таким было это поколение. Верующим и ищущим. Впереди их ждали новые мечты и беспощадная борьба. Будучи однажды обманутым, оно не побоялось вновь поднять знамя надежды и выйти в первые ряды борцов. Без фанфар, пусть неуклюже и спотыкаясь, но с убеждением, что оно идет на борьбу за справедливое дело.
Рождественские праздники Марушка провела в разъездах. Годонин, Угерске-Градиште, Злин, Пршеров… Всюду у нее были дела, везде надо было передать важные распоряжения или пакет с листовками. Она имела студенческий проездной билет, поэтому его нужно было как можно больше использовать, пока она еще училась. И домой девушка привезла листовки. Бетушка с отцом уже знали, что с ними делать.
Учителя Ягоша из Вельки ей увидеть не удалось. С сентября он снова находился в тюрьме. Его арестовали, когда он на велосипеде ехал в школу. Жаль, теперь они вместе могли бы хорошо поработать! Сегодня Марушка была уже гораздо опытнее, чем год назад; у нее появились связи, она узнала много хороших, патриотически настроенных людей.
— Продайте мое поле, — уговаривала она родителей, — продайте его, мне оно не нужно. Сегодня на карту поставлены большие ценности.
Об учебе Юлы, о браке с ним она не сказала ни слова. Бабушка молчала. «Девочка набралась ума», — радовалась она про себя. Но мать следила за дочерью озабоченными глазами. Она-то знала свою Марушку, хорошо знала, какой неуступчивой и суровой могла быть дочь к себе и другим. Марушка все делала тщательно и добросовестно, и она всегда была такой. Раньше она боролась за Юлу с ней, бабушкой, отцом. Теперь Марушка включилась в опасную и беспощадную борьбу, и она не будет оглядываться ни направо, ни налево.
Тяжелым на этот раз было прощание с дочерью, плохое предчувствие сжимало сердце матери. Она хотела уговорить свое неразумное дитя, пока еще было время. Завтра, послезавтра уже
