Кажется её появление настолько удивило Маркоса, что он даже забыл о элементарных правилах приличия.
— Что ты тут делаешь? — спросил он, вместо приветствия.
— Я вижу, не зря говорят, что независимо от того, какие одежды носит клеймённый, он как был дикарём так им и останется, — ухмыльнулась Лусинда.
— Ты… — Маркос на мгновение закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки, а потом произнёс с улыбкой: — В честь чего я имею приветствовать в моём скромном жилище госпожу Лусинду?
— Хочу поговорить об Уле.
— Ты опять за своё? — Маркос продолжал улыбаться, но можно было заметить, что на самом деле он был раздражён.
— Но я действительно готова освободить её. Но… — Лусинда многозначительно взглянула на генерала.
— Но при каком условии? — он сразу понял её. Впрочем судя по виду, он не верил, что сейчас она говорит серьёзно.
Лусинда прямо взглянула на Рафаэля и твёрдо сказала:
— Я хочу тебя.
— Что? — пожалуй вот такого её заявления он никак не ожидал.
— Я хочу тебя, — повторила улыбаясь Лусинда. — Считай это моей прихотью.
Маркос некоторое время молчал, словно пытаясь понять не шутит ли она, а потом всё же спросил:
— А то, что у тебя есть жених Гораций тебя не волнует, да?
— Это совсем другое. Я ведь не собираюсь за тебя замуж, — усмехнулась Лусинда. И видя, что Маркос собирается ей отказать, добавила: — Это всего лишь несколько ничем не обязывающих тебя встреч.
— Ты хоть понимаешь, что ты делаешь и к чему это может привести?
— Это почему тебя вдруг стала волновать моя репутация? И подумай об Уле. До этого момента ты так яро рвался освободить свою сестру из рабства. А теперь что, и такой малости ради неё не хочешь сделать?
Рафаэль ей не ответил. и тогда Лусинда окинув его взглядом, в котором сквозило лёгкое презрение произнесла:
— Пустослов, — и она развернулась, чтобы уйти. — Забудь что я сказала.
— Постой, — Маркос схватил её за плечо и развернул к себе.
Готовая вот-вот вспыхнуть радостная улыбка Лусинды погасла. Внутренне девушка вся сжалась, хотя внешне постаралась скрыть насколько она действительно была испуганна. Рафаэль был в ярости. И казалось ещё одно её неосторожное слово и он потеряет контроль над собой. Поэтому Лусинда опустила голову и очень тихо произнесла:
— Я ухожу.
Но она не сдвинулась и с места. Рафаэль всё ещё продолжал её удерживать. Лишь через очень долгое мгновение он наконец произнёс спокойным голосом:
— Хорошо. Но у меня есть одно условие. Мне нужны гарантии, что ты сдержишь своё слово.
Лусинда подняла голову и, взглянув на него, с удивлением обнаружила, что Рафаэль уже взял себя в руки.
— Гарантии? Но я не могу дать их тебе прямо сейчас.
— Чем быстрее ты мне их предоставишь, тем быстрее ты получишь то, что хочешь, — холодно ответил Маркос, отпуская её.
— Хорошо, — Лусинда на мгновение задумалась, а потом добавила: — Я сообщу, когда всё будет готово.
***
Казалось, что эти последние дни она совершенно забыла о том, что Дианта, а может и Пауло, что-то замышляют против неё. Она не сделала ни одного шага, чтобы попытаться помешать им. Даже не придумала ни одного коварного плана. Если бы те, кто хорошо был с ней знаком, прознали бы про это, они несомненно решили бы, что в неё вселился какой-нибудь злой дух. Ну может и не злой, но явно кто-то вселился.
Но на самом деле только казалось, что Лусинда ничего не предпринимает. Просто она ждала того момента, когда можно было начать действовать. И пока это время не пришло она решила себя отвлечь, чем-нибудь, что не будет так давить на неё.
И поэтому сейчас вместо того, чтобы думать о том, как разоблачить Дианту или Пауло, кто знает, кто из них на самом деле являлся большим злодеем, Лусинда просто выбирала платье для встречи с Рафаэлем.
— Оранжевый, — в конце концов определилась она.
Пусть будет оранжевый. Цвет достаточно яркий и радостный. Может он не совсем подходит ей. Но сейчас она выберет именно его. Пусть на один день оно позволит ей проявить свои истинные чувства.
Лусинда заранее послала Маркосу записку о том, что хочет с ним увидеться. И несмотря на то, что он не ответил, она всё-таки отправилась к нему на встречу.
Семейству Патрициев принадлежало несколько домов, как в самом Офире, так и за его пределами. Большинство из них сдавалось в аренду. Но этот небольшой домик, всего в несколько комнат, пустовал. К тому же раба заранее доставили в него всё необходимое, чтобы с комфортом провести в нём пару часов. Да и располагался дом почти на самой окраине города. Чтобы там не утверждала Лусинда о том, что ей всё равно признает ли Гораций о её похождениях, на самом деле огласки ей вовсе не хотелось.
Прибыв на место, Лусинда сразу отпустила своих носильщиков палантина, приказав вернуться через несколько часов. А войдя внутрь, она усмехнулась. Дом был пуст. Что ж она ожидала такого исхода и даже не была разочарована. И все же хотелось, чтобы хотя бы сегодня было всё по-другому.
Усевшись, она налила себе немного вина. Похоже, что сегодня последний день, когда она сможет расслабиться.
Завтра всё начнется. Завтра она сделает ставку на Стига. В конце концов, оснований ему верить у неё больше. Хотя сегодня совсем не хочется спасать мужчину, который опаздывает на встречу. И может ли завтра лучше остаться дома? Хотя нет. Пусть Стиг этого и не сказал, но, вероятнее всего, Пауло устроил ловушку не только против Маркоса, но и её самой. А в таких случаях лучше действовать, чем ждать, когда тебя прихлопнут, словно неповоротливое насекомое.
Дверь скрипнула. В этом доме не было раба, который бы сообщал об приходе гостей, а потому Лусинда быстро поднялась и направилась ко входу.
— Ты всё-таки пришёл, — улыбнулась она.
— Меня задержали некоторые неотложные дела, — как-то буднично ответил Маркос, словно они каждый день вот так вот встречаются.
— Мог бы придумать отговорку и получше, — недовольно произнесла Лусинда. Возможно для него это так и есть, просто незначительная встреча, и если бы это не могло помочь освободить его сестру, он бы и вовсе не пришёл. Осознание подобного совершенно не радовало.
— Но меня действительно задержали некоторые дела, о которых тебе неинтересно будет слушать, — ответил Маркос усаживаясь на тоже место, где только что сидела Лусинда.
— Хорошо, — сказала она, подумав, что сейчас не время показывать своё недовольство. — Давай поговорим о чём-нибудь другом.
— Сейчас мы можем говорить только об Уле, — Рафаэль недоверчиво взглянул на неё. — Я уже говорил, что мне нужны гарантии, что ты освободишь её.
Лусинда нахмурилась. Мог бы и притвориться, что хотел увидеть её. Зачем сразу заводить речь об этой рабыне?
