отошли к стене полуразрушенного храма. Там — каменная скамья, перед ней выровненная площадка. Посередине стоит плоский камень, на нем — камень поменьше. Вокруг него — еще пять камней, они образуют правильную пентаграмму, ее форму подчеркивают процарапанные в грунте борозды.
— Нет, нет, ты что, — покачал головой Митра. — Это каждый заметит. Мне ведь важна в первую очередь, секретность. Это их территория.
Осел резко наклонил голову, камешки полетели в разные стороны. Митра собрал их, взял длинную заостренную палочку и начал рисовать сам.
— Если поток пойдет от алтаря, его заметят сразу. Там не должно быть алтарей.
Осел замер, потом склонил голову. Взял в рот несколько камней. Раздался громкий хруст.
— Поток должен собираться не на поверхности земли, а выше нее. Чем выше, тем лучше.
Занятый пережевыванием осел только мотнул головой.
— Да, понимаю. Это тяжело. Но иначе лучше и не браться. С поверхности его любой заметит. Да и пауки наползут. Нужна высота. Нужно, чтобы узел формировался вот так.
Митра начал что-то чертить в пыли. Осел подошел и, не переставая хрустеть, стал смотреть на схему.
— Вот.
Осел помотал головой и выплюнул несколько осколков камней странной формы. Митра кончиком палки легко раскидал их по схеме. Задумался.
— Чего-то не хватает, — через некоторое время пробормотал он. — Слишком низко.
Осел просунул голову под его руку, Митра машинально погладил его, потрепал по короткой гриве.
— Две слева нужно делать не круглыми, — сказал он. Осел кивнул, отошел и снова захрустел галькой.
— А если так? — Митра передвинул несколько камешков, потом набрал в горсть пыли, немного потер ее между ладонями и бросил перед собой. На мгновенье пыль застыла диковинным многогранником, потом опала. Митра снова начал передвигать камешки.
Подошел осел, смахнул камешки, выплюнул новые. Митра ловко раскидал их по местам, снова набрал пыли. Результат его устроил еще меньше, он зашипел, ругаясь сквозь зубы и глубоко задумался.
Из трещины в стене храма вылетел Галга. Подошел к Митре, поглазел на раскинувшуюся перед ним схему.
— Мне интересно, чего это вы их делаете всегда симметричными?
— А, — отвлекся Митра. — Чего ты сказал?
— Да я говорю, всегда алтари симметрично ставят. А я одно время питался в одном старом храме, в Эпире, там пол после землетрясения поехал, и все сдвинулось. Так я тебе скажу, там очень сильно шпарило.
— Вбок так будет.
— А тебе и надо вбок.
Митра просветлел и быстро передвинул несколько камней, потом подозвал осла. Несколько минут они вместе смотрели на получившуюся схему, потом синхронно кивнули. Митра провел пару глубоких борозд между камнями, а осел подошел к куче гальки на краю поляны и, сильно вытягивая губы, начал выбирать из нее камни, какие-то отбраковывая, а какие-то откладывая в сторону.
— Спасибо, — сказал Митра. — Хорошо придумал.
Галга скромно кивнул.
— Обращайся.
— А ты чего прилетел?
— Да тут новости странные из Сирии. Может, тебе интересно будет.
— Чего там еще?
— У меня там знакомец один есть, в храме одном при алтаре. Вот, говорит, объявился один какой-то злой дух. Очень странный. Силища в нем неимоверная, он ему чуть узел не выдрал. И ведь знал, чего драть и как драть, кстати. Выглядит чудно, по-старинному. Ходит с каким-то мальцом. И, говорит, поминал тебя.
— Меня?
— Ага. И как-то чудно упоминал, будто бы давно с тобой знаком.
— Что за храм? Дельта?
— Нет, Цафон.
— А чего Мелькарт с ним не разобрался?
— Да вот ты понимаешь, этот мой знакомец боится начальству докладывать. Во-первых, говорит, тот обещал в случае чего вернуться и узел надвое порвать.
— Прямо так и сказал?
— Ага. И потом — скрытый он. Полностью скрытый. Пришел, ушел — ни звука, ни запаха. Непонятно, откуда и как питается.
Митра глубоко задумался.
— Узел надвое порву, — тихо повторил он. — Очень и очень любопытно. Сможешь смотаться туда?
— Зачем?
— Пошарь по окрестностям. Если такой дух там был, он мог не только твоего знакомца обидеть. Походи, послушай.
Галга важно кивнул, взлетел и исчез в стене храма.
К Митре подошел осел, на этот раз он ничего не стал выплевывать, аккуратно положил прямо в ладонь несколько обработанных зубами камешков. Митра принял их, внимательно рассмотрел каждый. Потом осторожно расставил их в соответствии с новой схемой.
Осел быстро-быстро закивал. Митра снова набрал пыли и швырнул ее. На мгновенье перед ними встала почти идеальная, парящая в небе полусфера. Осел шумно затряс головой.
— Митреум, — выдохнул Митра.
Он осторожно собрал камешки и высыпал их в маленький мешок.
Глава 12. Тир
Путешествие в компании Чеснаба оказалось делом приятным. Он отлично знал все тропы, умел предсказать погоду, выбрать место для привала, знал, когда подбодрить, когда похвалить, а когда промолчать. Папсуккаль тоже не донимал Азрика, так что в предместья Тира он вступил в отличном настроении. Он впервые был в таком большом городе и только успевал вертеть головой по сторонам — роскошные, утопающие в садах виллы, огромные дома и еще более огромные храмы, башни и дворцы, и, наконец, море, которое он увидел впервые в жизни. Он был болен новыми впечатлениями. Чеснаб лишь посмеивался его восторгу, широко шагая рядом и многословно отвечая на все его вопросы — ловец губок был неистощимым кладезем знаний. Средства у них были, так как Чеснаб продал дом своих родителей, да и у Азрика еще кое-что оставалось в карманах, даже если не считать второго золотого медальона, к тому же, у него был арнум, который, как уверял Папс, стоил куда больше. Так что будущее виделось в розовом свете.
Папсуккаль не разделял восторга мальчика. На Тир он глянул одним глазом и заявил, что тот пришел в очевидный упадок, а потом просто ушел в себя — так Азрик называл его исчезновения. Шнырял ли он в это время по окрестностям или отлеживался в статуэтке, мальчик не знал и знать не хотел. Он до сих пор не очень-то доверял Папсу и старался держаться подальше от храмов.
Узкие улочки сменялись площадями, на одной из которых — вот диво дивное — был фонтан. Бьющие вверх сияющие в лучах солнца струи воды очаровали Азрика. Он подбежал к мокрому парапету и протянул руки к воде, и она, такая чистая и прохладная, омыла его ладони. Он счастливо засмеялся.
В этот момент на него налетела закутанная в платок фигура. Она несла тюк, несла неуклюже, натыкаясь на прохожих, сопровождаемая их тычками и руганью. В тюке, видимо, было что-то ценное — она несла его осторожно, медленно, прижимая к груди.
Азрик от толчка потерял равновесие и чуть
