он уговорил князя принять рукоположенного архиепископа, который «явившись в их страну, стал любезен народу». Далее повествуется о следующем: «Однажды князь этого племени собрал сходку их подданных и воссел впереди со своими старейшинами, кои более других по многолетней привычке были преданы суеверию, и стал рассуждать с ними о христианской и исконной вере. Позвали туда и иерея, только что к ним явившегося, и спросили его, что он им возвестит и чему собирается наставлять. А тот, протягивая священную книгу Божественного Евангелия, возвестил им некоторые из чудес Спасителя и Бога нашего и поведал по Ветхому завету о чудотворных Божьих деяниях. На это росы тут же ответили: “Если сами не узрим подобного, а особенного того, что рассказываешь ты о трех отроках и печи, не поверим тебе и не откроем ушей речам твоим”. <…> И попросили они бросить в разложенный ими костер саму книгу веры христианской, божественное и святое Евангелие, и если останется она невредимой и неопаленной, то обратятся к Богу, им возглашаемому». Византийский иерей бросил Евангелие в костер, и «когда погасло пламя, нашли святой том невредимым и нетронутым, никакого зла и ущерба от огня не потерпевшим, так что даже кисти запоров книги не попортились и не изменились. Увидели это варвары, поразились величию чуда и уже без сомнений приступили к крещению»[261].
Разумеется, что это красивая легенда, но эффект чуда нельзя сбрасывать со счетов. Вспомним, что именно чудесами Христос убедил часть иудеев поверить в него как в Сына Божия. Вера в божественное чудо и ожидание его – важная часть религиозного сознания. Один из главных мотивов обращения к вере. В мире много чудес, и каждый из нас, если внимательно всмотрится в свою жизнь, разглядит в ней и свое чудо.
Примечательно, что, согласно этому источнику, князь Владимир для обсуждения проблем веры собрал ту часть киевской элиты, которая стойко придерживалась языческих традиций. Он не принуждал, а убеждал с помощью византийского миссионера принять христианство. В повествовании фразы о подкупе византийским императором князя Владимира, дабы тот крестил Русь, противоречат последующему изложению событий, из которого очевидно, что решение о крещении было принято благодаря чуду неопалимого Евангелия.
Действительно, крещение Руси можно отнести к чуду, повлекшему духовное преображение страны. В этом источнике также явственно просматривается высокомерное и даже презрительное отношение византийцев к русам. Они – варвары, настолько лишены чести и достоинства, что главу их государства можно подкупать. Здесь сказалась стойкая идеологическая традиция византийцев, что все, кто живет за пределами империи – варвары. Со временем, как это будет показано в последующих главах, она изменится.
Следует сказать и о версии возможного католического вмешательства в духовную жизнь страны. Княгиня Ольга проявила незаурядные качества политика. Так, чтобы не связывать Русь отношениями исключительно с Византией, стремившейся подчинить страну своему влиянию, она провела «разведку» возможных более тесных связей с католическим Римом. После своего крещения княгиня Ольга отправила в 959 г. послов будущему основателю Священной Римской империи (962 г.) германскому королю Оттону I (912–973). По сообщениям некоторых немецких источников, послы просили Оттона I прислать на Русь своего епископа и священников. Король откликнулся на просьбу, и в 961 г. в Киев был отправлен епископ Адальберт (ок. 910–981) со свитой. Однако уже в 962 г. он буквально бежит из Киева, причем некоторые из его окружения были убиты. По сути, Адальберта с позором выгнали из Киева. Католическая миссия провалилась.
Историки называют разные причины неудачи римских миссионеров. Одни считают, что на княгиню Ольгу оказала давление та часть ее окружения, которая выступала против перемены веры. Вторые связывают изгнание германского епископа с «происками» византийской дипломатии, старавшейся не допустить сближения Руси с Римом. Третьи видят в приглашении Адальберта политический ход княгини, решившей таким способом надавить на Константинополь, чтобы получить от него дополнительные льготы и выгоды. Все эти точки зрения не безосновательны и должны быть учтены в оценке происходивших событий.
Историки пишут о возможном влиянии ирландских миссионеров, прибывавших на Русь. В подтверждение этой гипотезы приводят найденные в новгородских землях каменные кресты, вписанные в круг. Они напоминают кельтские кресты, широко распространенные в Британии и Ирландии, форму которых, по преданию, выбрал сам святой Патрик.
Впрочем, версия об ирландском влиянии на древнерусское христианство всего лишь догадка, не имеющая сколько-нибудь серьезного обоснования документами той поры. Эта версия интересна тем, что свидетельствует о широких внешнеполитических контактах Древней Руси и об интересе к ней других, в том числе географически удаленных народов. Впрочем, если и было влияние ирландской церкви на духовную жизнь Руси, то оно не имело перспектив, так как Ирландия постоянно разорялась викингами, разрушившими ирландские церкви и монастыри. Ирландия слабела и утрачивала значение одного из центров европейского христианства. С Римом и Византией Ирландия соперничать не могла ни при каких обстоятельствах.
Кроме византийской, отчасти римской и совсем неубедительной ирландской версий христианизации Руси, существует достаточно убедительная и аргументированная версия А.Г. Кузьмина о том, что христианство пришло на Русь из славянских земель, в частности из Болгарии. На ней мы подробно остановимся в следующей главе.
Существует достаточно долго, едва ли не с XVIII в., версия о решающей роли норманнов в христианизации Руси. Эта версия логически связана и естественна для сторонников норманнской теории происхождения древнерусского государства о том, что государство создали приглашенные, согласно легенде Повести временных лет, на княжение варяги, выступившие по отношению к славянам завоевателями.
Однако следует иметь в виду, что приглашение военного вождя со стороны не было чем-то уникальным, свойственным только Руси. Практика приглашения «князя-правителя – арбитра была распространенной в Европе; эта практика на долгие годы стала традиционной и для Новгородской Руси – вспомним хотя бы Александра Невского (1221–1263), приглашаемого в этот стольный город для защиты его от натиска немцев, шведов, литовцев»[262].
Версий крещения княгини Ольги, князя Владимира, Руси в целом историки выдвинули много, и следует отдать дань признательности за их огромный труд по изучению, анализу, интерпретации разноречивых, часто противоречащих друг другу источников. Однако есть и версия великого духовного пастыря Руси – митрополита Илариона, сформулированная в его знаменитом произведении «Слове о Законе и Благодати»[263]. Митрополит однозначно заявил, что крещение князя Владимира, а затем всей Руси было чисто внутренним делом, самостоятельной и глубоко продуманной инициативой князя Владимира, свободной от чьего-либо внешнего давления.
Митрополит отстаивал самостоятельность и независимость Руси в вопросах веры, осознанный переход от язычества к христианству, глубоко продуманный и выверенный путь к православной цивилизации. Иларион одновременно называет крещение Владимира чудом, ниспосланным с божественных небес. «Все страны благий Бог наш помиловал, и нас не презрел – восхотел и спас нас»[264]. На наш взгляд, именно эта версия в достаточно полной мере
