Моя любимая кофейня, расположенная неподалеку от дома, сегодня почти пустая. Я захожу, беру кофе с собой и иду в парк. Гуляю, смотрю за семьями с детьми. За тем, как они играют, как детки прыгают на батутах и устраивают истерики. Совсем скоро это ждет и меня. Вместо взрослых пацанов, которые растут не по дням, а по часам, я буду заниматься воспитанием крошечного существа. Я пока даже не узнала, кто у меня будет, мальчик или девочка. Еще не подошел срок, но мне уже безумно интересно.
Рома никак не дал о себе знать, а я, хоть и не хотела признавать, но ждала его звонка. Хотя бы вопроса, как я себя чувствую раз в месяц. Он не звонил мне с тех самых пор, когда я сообщила ему о своей беременности. Даже за вещами, которые я собрала в сумку и поставила у двери, не приехал.
Два с половиной месяца уже прошло, у меня восемнадцать недель беременности, можно смело узнавать пол малыша, но я все медлю. Не знаю, чего жду, ведь и так понятно, что давно все кончено.
Я же продолжаю надеяться, смотреть на пропущенные звонки и читать сообщения, заходить в социальные сети в его поисках, прекрасно понимая, что его там нет.
Он развелся с женой. Я увидела ее пост об этом с кучей грустных смайликов и рассказом о том, что это было обоюдное решение и они долго шли к этому. Я над собой будто издеваюсь. Ищу что-то, просматриваю, всматриваюсь в лица прохожих.
Пока Аня была за границей, было проще. Я не видела каждый день счастливого лица Руслана, который таскал ей цветы и говорил нежности. Это происходило, конечно, не каждый день, но этого мне сполна хватало. Я хотела такого же внимания к себе, но его не было. Ни от кого. А искать мужчину, будучи уже беременной и матерью двух взрослых замечательных детей — как минимум несправедливо в отношении предполагаемого мужчины.
В какой-то момент подумала, что все было бы иначе, не будь я беременна. Я бы продолжила работать, могла знакомиться с мужчинами, назначать им встречи, а сейчас… я заперта дома минимум на полгода, пока малыш не станет подрастать, а я не почувствую себя готовой к отношениям. Интересно, я когда-нибудь его забуду? Смогу начать жизнь заново?
Допив латте без кофеина, сворачиваю к мусорке и едва не спотыкаюсь, замечая у дороги Рому. Он не один. Помогает девушке выйти из машины, придерживает ее за локоть, а потом обнимает за талию, нависает над ней, будто хочет поцеловать. Они идут в кафе рядышком, скрываются за дверью. Пойти следом не решаюсь, но сажусь на скамейку и принимаюсь их ждать. Они появляются спустя полчаса. Она по-прежнему держит ее за руку, он приобнимает ее за талию.
Они о чем-то увлеченно болтают и не видят ничего вокруг. Впрочем, я специально села так, чтобы они меня видеть не смогли, а я их да. Рома помогает девушке сесть в подъехавшее такси, она же обвивает его за шею и целует в губы. Прикасается к его груди своей, вжимается в моего Рому и пьяно счастливо улыбается.
Как удар под дых.
Я так и не выбросила стаканчик. Продолжаю держать его и комкать в руке. Успокоиться никак не получается. Сердце бьется о грудную клетку, в ушах шумит. У него есть другая. Не жена, с которой он разводится, а совершенно другая женщина. Красивая, высокая, до безумия стройная и не беременная. Видимо он действительно не хотел никакого ребенка, раз так себя повел.
Девушка уезжает на такси, а Рома стоит у своего автомобиля, что-то пишет в телефоне. Возможно даже желает ей хорошей дороги, я понятия не имею, кому он пишет и бешусь. Не могу с собой совладать, не могу отвернуться и уйти, вместо этого продолжаю смотреть. Изучаю его взглядом, снова запоминаю внешность и любуюсь привычными движениями.
Чувствую легкое, едва ощутимое покалывание в животе. Распознаю его только со второго раза. Это едва слышные, неспешные, еще легкие и неумелые, первые толчки. Я даже подумываю встать и подойти к Роме, заставить его приложить руку к своему животу. Пусть почувствует, что его ребенок внутри живой и требует отцовской ласки тоже.
Едва сдерживаю этот порыв. К чему он, если все решено? Время вспять не вернуть. Прикладываю руку к животу, но не чувствую, как бьется малыш, зато внутри отчетливо это ощущается. Знаю, что еще пара дней и я буду слышать его отчетливей.
Резкая боль простреливает в позвоночнике вместе с отъездом Ромы. Я вскрикиваю, тянусь к телефону и быстро вызываю скорую, молясь, чтобы с моим ребенком все было в порядке, ведь это снова виновата только я. Я разволновалась и совсем не подумала о малыше.
Глава 35
Все происходящее дальше происходит как в тумане. Скорая приезжает быстро, забирает меня, везет в больницу. Сочувствующий взгляд врача остро врезается в память. Примерно тогда же я и начинаю трястись. Нервничать, осознавая, что я виновата, даже ведь не подумала о ребенке, когда разнервничалась.
За взглядом следует множество назначенных анализов и обследований, УЗИ, скрининги. Я вдруг осознаю, что мне уже не двадцать, проблем, на самом деле, может быть много. А я халатно отношусь к беременности, позволяю себе такое. Хочется заплакать, но и это нельзя. Как итог — меня определяют в палату к сестре, которая только спрашивает, что случилось.
Отвечаю я неохотно, радуюсь, что хотя бы об отце ребенка она ничего не спрашивает. Это лишнее. Тем более я пока не готова ей во всем сознаться, хотя понимаю, что стоит. Нужно сказать, что никакого замужества, на самом деле мне не предлагают. Вспоминаются, конечно, Ромины слова, сказанные, видимо, по глупости, но разве это предложение? Так… затравка.
Пока нахожусь в больнице, наблюдаю едва ли не идеальную картину семейного счастья сестры с Русланом. Он старается и это видно со стороны. Парень он неплохой. Мы встречались с ним, когда он приезжал к Ксюше. Я как-то скептически была к нему настроена, но когда пообщались, поняла, что зря. Он запутался, но толк с него, думаю будет. Да и на Аню так смотрит, что у меня внутри от зависти щемит. Хочу таких отношений для себя. Любящего мужчину, сильное плечо и отца ребенку, которого ношу.
Едва удерживаю себя в руках, чтобы не позвонить Роме и не спросить, хорошо ли ему спится. Вдруг, его совесть мучает, а я и не знаю. Наверное, должна? Он оставил меня беременную и ушел, а еще ни разу так и не позвонил, не спросил, как дела.
— Ну что, как самочувствие? — спрашивает зашедший в палату доктор. Смотрит на меня внимательно, видимо, изучает уровень моей бледности, не иначе.
— Хорошо. Внизу все еще тянет.
— До месяца могут быть потягивания. Главное, выделений нет и мы остановили отслойку. Вы могли бы потерять ребенка, знаете?
