в обиду не дают”.
Не могу утверждать, — подытожил помощник, — что я единственный свидетель скрываемой на протяжении многих лет антипатии Горбачёва к Юрию Владимировичу…»
…Пожелавший остаться инкогнито российский политический деятель 1990-х был еще более категоричен в отношении национальной принадлежности Юрия Владимировича:
«Андропов — зашифрованный семит, уверовавший в высшее славянское предназначение».
В этой связи считаю необходимым подчеркнуть, что единственная цель повествования — донести до читателя вклад его героев в дело обеспечения государственной безопасности Отечества, а не устраивать дискуссии по поводу их родословной.
Глава вторая. Андропов — Брежнев: сближение
«Либеральный чекист»
19 мая 1967 года Ю.В. Андропов по инициативе Л.И. Брежнева решением Политбюро назначен председателем КГБ СССР и через месяц, 21 июня, избран кандидатом в члены Политбюро.
Свое назначение на пост главы госбезопасности Андропов с самого начала рассматривал как трамплин для прыжка на самый верх, продолжая жить жизнью политика, имеющего свою оригинальную точку зрения по самому широкому кругу проблем как внутрисоюзного, так и мирового масштаба.
Лица на таких должностях, как председатель Комитета госбезопасности, малоизвестны простым людям. Тем не менее, в народе поговаривали, что Юрий Владимирович — «либеральный чекист», имеющий слабину к джазовой музыке и к искусству авангарда, не чурающийся песен Владимира Высоцкого, да и сам пописывающий стихи.
Действительно, интеллигентного вида человек в очках, всегда в строгом темном костюме и белоснежной рубашке, новый председатель КГБ внешне совсем не походил на чекистов 1920-х годов в кожанках и с маузерами на поясе.
Оставаясь рьяным приверженцем ленинских идей, Андропов очень скоро пришел к выводу, что повальная «гулагизация» страны исчерпала себя и дискредитирует КПСС и СССР в глазах мирового сообщества. Нет, людей за убеждения по-прежнему сажали, ссылали, выдворяли за границу, но спасибо инициативе Андропова — центр тяжести с репрессий был перенесен на так называемую профилактическую работу. И в этом он добился многого: привлек науку к изучению тенденций в умонастроениях людей, усилил влияние Комитета на партийную сферу, уделял особое внимание борьбе за чистоту марксизма-ленинизма.
В личных беседах с начальниками территориальных управлений КГБ он неустанно внушал им:
«Мы, чекисты, призваны бороться за каждого советского человека, когда он оступился, чтобы помочь ему стать на правильный путь. В этом и состоит одна из важнейших сторон деятельности органов госбезопасности. Своими специфическими методами чекисты борются против всего, что чуждо нашей идеологии и морали, вносят свой вклад в большое дело формирования нового человека».
А своим оппонентам — явным и гипотетичным — Юрий Владимирович однажды с сожалением бросил:
«Многим сегодня госбезопасность представляется в виде хирургического кабинета, в котором оперируют до смерти. Придет время, и люди узнают, что там были и хирурги, спасавшие жизни».
Впрочем, еще при жизни Антропова нашлись оппоненты, которые смогли объективно оценить его деятельность внутри страны. Так, академик АН СССР, трижды Герой Соцтруда, лауреат Нобелевской премии мира А.Д. Сахаров утверждал: «При Андропове, этом носителе доброго зла, КГБ был единственным институтом государства, не затронутым коррупцией».
«Слуга царю, отец солдатам»
Андропов живо интересовался и вникал в специфику работы разведки и контрразведки. Лично руководил крупными операциями Комитета внутри страны и за рубежом, поименно знал начальников всех управлений и служб, удерживал в памяти имена особо ценных агентов и разведчиков-нелегалов, проявлял о них заботу как старший по званию и должности.
Показателен пример с «Апостолом нелегальной разведки» — Вартаняном Геворком Андреевичем (оперативный псевдоним «Анри»), который вместе с женой Гоар (псевдоним «Анита») в течение сорока лет выполнял специальные задания в особых условиях, сопряженных с риском для жизни.
Проявляя чекистскую предприимчивость, «Анри» добывал сверхсекретные сведения по приоритетной проблематике, которые неоднократно реализовались по высшей разметке, то есть решение по ним принимало исключительно высшее руководство страны. Благодаря Андропову Вартанян был аттестован и дослужился до полковничьих звезд.
Рассказывает Геворк Андреевич:
«Юрия Владимировича очень заинтересовала информация, добытая нами. Надо сказать, то было уже не первое сообщение, которое за моей подписью попало к нему на стол.
Спрашивает он начальника внешней разведки Сахаровского Александра Михайловича, который-то и докладывал сообщение: “А в каком звании этот Анри?”
Сахаровский объяснил, что я вообще не проходил аттестации. Андропов попенял ему, дескать, “не цените вы кур, которые вам золотые яйца несут”, и предложил исправить положение.
Не прошло и месяца, как мне присвоили первое воинское звание — капитан. Было мне тогда сорок четыре года. У Гоар даже домашняя шутка появилась: “мой муж — карьерист, ему всего лишь сорок четыре, а он уже капитан!”
Ничего, наверстал: в 1975-м, то есть через семь лет, я, благодаря заботе Юрия Владимировича, уже полковником был…
Евгений Максимович Примаков принял эстафету от Андропова и продолжил опекать меня. В его бытность директором Службы внешней разведки я получил пять боевых наград — как участник Великой Отечественной…»
«Тайный визирь генсека»
В поведении Андропова, в его манере общения с собеседником было что-то от интеллигента дореволюционной закалки. Он всегда смотрел прямо в глаза и не отводил взгляда, как Черненко, никогда не опускался до бранных слов и крика, как Хрущёв, не витийствовал, как Суслов. Его негромкая размеренная речь заставляла вслушиваться в каждое произнесенное им слово.
Андропов отдавал себе отчет, что для реализации своих политических идей существует лишь один верный способ: сделать своим союзником Леонида Ильича, и весьма успешно продвигался в этом направлении. За первый год совместной работы с Брежневым председатель КГБ в глазах генсека приобрел вес авторитетного советника в самых сложных и деликатных делах.
Задавая какой-то вопрос, Андропов сам же ненавязчиво, в форме совета, подсказывал и ответ, не заставляя генерального напрягаться и ломать голову. Он щадил Леонида Ильича, учитывая его загруженность, а в скором будущем — состояние здоровья и болезнь.
Андропов при любом повороте дискуссии всегда сохранял спокойствие и рассудительность. Говорил тихо, но с хорошо поставленной дикцией:
— У меня, Леонид Ильич, несколько вопросов.
Задавал их четко, лаконично, при этом как бы извинялся за то, что вынужден отвлекать генерального от других важных дел. Стоило Брежневу задуматься над вопросом, как Андропов тут же аккуратно заполнял паузу:
— Думаю, Леонид Ильич, надо поступить вот таким образом, как вы считаете?
После таких «совместных» обсуждений все вопросы и проблемы решались как бы сами собой, и на том беседа заканчивалась.
Совсем иначе вел себя Андропов, докладывая Брежневу или Политбюро о проблемах, относящихся, пусть даже косвенно, к сфере государственной безопасности, — в тот момент он был сама чекистская принципиальность.
Все 15 лет, что Юрий Владимирович находился у руля КГБ, не
