потоки ци, чтобы так же, как дракон в моём сне-видении переходить с одного потока на другой. Но ничего не было. Никаких лент, потоков ци, драконов — ничего!
Зато из коридора донеслись голоса — дом просыпался.
Вздохнув, я поднялся и сделал несколько разминочных упражнений для того, чтобы разогнать кровь. Потому как я несмотря на то, что в доме было тепло, без одеяла продрог. Видимо, всё-таки крепко уснул, и дракон мне попросту приснился.
Что ж, нужно было идти, заниматься делами. Завтракать да ехать. Иначе просто не успею всё, что на сегодня задумал.
Едва я вышел в коридор, как столкнулся с Глебом и Данилой.
Счастливые парни устроили шуточную потасовку, демонстрируя друг другу свою магию. Понятно, что слабенькую, но они с таким видом призывали зелёные ростки и завихрения ветра, как будто это была мощнейшая магия в мире — что-то равное ступени Бога!
— Осторожнее, не разнесите дом! — тоже в шутку пристрожился я.
— Не занудствуй! — ответил Глеб.
— Лучше присоединяйся! — поддержал его Данила.
Я представил, как кидаю напалмовый снежок, и замахал руками:
— Нет уж! Нет уж! Это без меня!
— Ты когда едешь? — спросил Глеб, пытаясь быть серьёзным.
Но у него плохо получалось — молодая задорная энергия в нём так и бурлила. Я прям рядом с ним почувствовал себя брюзгливым стариком.
— Да вот, позавтракаю и поеду, — ответил я. — А вы…
— А мы тренироваться! — перебил меня Данила. — Правда ведь, Глеб?
И Данила попытался запрыгнуть на спину Глебу.
Но натолкнулся на шип, выросший из ладони Глеба, и отскочил в сторону.
— Правда, Данила, — усмехнулся Глеб.
В столовой нас ждали уже Егор Казимирович, Кузьма, Матрёна и, естественно, Прасковья.
Матрёна, увидев меня, густо покраснела.
— Владимир Дмитриевич… — присела она в поклоне. — Спасибо вам!
— Всё хорошо, — успокоил я девушку.
Понятно, что она догадалась: я был в своей комнате и увидел её спящей на моей кровати. Мало того, укрыл её одеялом. Из-за этого Матрёна чувствовала себя неуютно.
Но для меня было важнее, чтобы она была здорова и ребёнок хорошо развивался. Так что, все эти смущения — дело третье.
Вскоре вслед за нами в столовую вошли Полина с Мартой.
И почти сразу же вслед за ними Мо Сянь.
Сели за стол, и в этот раз девушки не выразили никакого недовольства тем, что слуги сидят с нами за одним столом. И меня это, прямо скажем, порадовало.
И что ещё больше порадовало, слуги тоже держали себя свободнее и такого стеснения, как в прошлые разы, не показывали. Даже Кузьма. Видимо всё-таки начали привыкать.
Весь завтрак шла лёгкая ничего не значащая беседа. Но вот когда завтрак подошёл к концу, Марта строго посмотрела на двух оболтусов.
— Полчаса вам на отдых и жду на тренировочной площадке!
— Слушаемся, госпожа командир! — в шутку вытянулись Глеб и Данила.
Я засмеялся и сказал:
— Вижу, парни в надёжных руках! — А потом обратился к Кузьме. — Ну что, скоро выезжаем?
— Да, сани уже готовы, — ответил Кузьма. — Как скажете, так поедем.
Тянуть не стал. Мы с Мо Сянем оделись и сразу же направились к саням.
На улице нас уже ждали Егор Казимирович и Кузьма.
— Припасы в санях, — отчитался Егор Казимирович.
— Спасибо! — поблагодарил я своего управляющего.
Он передал корзинку, укутанную шалью.
— Это эклеры, Прасковья передала.
Мне на душе сразу стало тепло от такой заботы.
— Передай ей тоже большое спасибо! — попросил я и подумал, что надо бы мне чем-то слуг порадовать. Хорошие они всё-таки люди!
Наконец, мы отъехали от крыльца.
Вся дорожка от крыльца до самого барьера была вычищена. Я раньше совершенно не обращал на это внимание, а сейчас, зная, что Кузьма встал ещё затемно, чтобы перед отъездом почистить дорожку, проникся уважением к кучеру и по совместительству дворнику.
— В деревню? — спросил у меня Кузьма, когда мы преодолели барьер.
— Ага! — подтвердил я.
В деревне нас уже ждали два парня Ждан и Емеля. Оба широкоплечие, больше похожие на разбойников. И оба с вещами. А рядом с ними стояла Любава, пряча что-то за пазухой и тоже с большим узлом.
Дед Радим, глядя, как парни и Любава укладывают свои вещи и усаживаются в сани, сказал мне:
— Чем смог, помог.
— Спасибо большое! — искренне поблагодарил я.
— С Любавой подарок передал. Думаю, он поможет вам с защитой, — сказал напоследок дед Радим.
Я тоже сел в сани, укрылся тулупом, и мы покатили.
Хотел спросить у Любавы, что у неё там припрятано, но девушка выглядела растерянной и испуганной, и я не стал её трогать. Пусть сидит!
Ехали без приключений, хотя я был готов к нападению. Да и Ждан с Емелей тоже воинственно посматривали по сторонам.
А Мо Сянь сидел отрешённый и даже как будто дремал. Как-будто точно знал, что на нас никто не нападёт.
Но я был уверен, что на самом деле эти расслабленность и дрёма обманчивы, и Мо Сянь готов в любой момент отразить атаку.
Сани шли ходко. Свежевыпавший снег разлетался в стороны.
Я даже подумал, что Кузьма немного подколдовывает, помогая лошадям. Во всяком случае позади нас оставался ровный след от полозьев, а по краям дороги — сугробы. Ну а что? Вполне такое может быть, что часть снега отлетало с дороги с помощью Кузьмы.
Я мысленно улыбнулся — с таким кучером в сугробе точно не завязнем!
До имения Тихона Молчанова доехали быстро.
Умка и Шилань выскочили нам навстречу ещё задолго до того, как мы приблизились к барьеру. И радостно прыгая, побежали рядом с санями. Мне даже захотелось выскочить из саней и побежать с ними — столько в демонических волках было радости!
Преодолели барьер и подкатили к дому.
Снег тут тоже был почищен. Вот только, судя по воткнутым в сугроб лопатам, чистили исключительно ручками.
Не успели сани остановиться у крыльца, как встречать нас вышли Богдан с Вадимом.
Рука у Вадима была на перевязи, а лицо Богдана всё в мелких порезах.
— Напали? — спросил я, обнимаясь с демоническими волками.
— Угу, — усмехнулся Вадим.
— Теперь дорогу сюда надолго забудут! — засмеялся Богдан. — Эти парни… — он кивнул на Умку и Шилань, — такого жару задали, что мама не горюй!
А волки, бросив меня, поспешили к поднявшейся в санях Любаве и начали ластиться к ней, пугая девушку ещё больше.
Из дома вышли Тихон с Егоркой. Тихон прихрамывал, а Егорка заботливо придерживал брата.
— Что было-то? — спросил я.
— Да что-что? — начал рассказывать Богдан. — Дождались они, значит, ночи и пошли с кольём и вилами. Но мы-то парни деревенские, нам вилы и колья инструмент
