правда ли?
КЛАРК ГЕЙБЛ ПРИЩУРИВАЕТСЯ И ПОПРАВЛЯЕТ ПРИЧЕСКУ.
Рахманинов, мой близкий друг, великий пианист, несчастный человек без Родины.
РАХМАНИНОВ ПРОВОЖАЕТ ИХ ВЗГЛЯДОМ.
Моя любимая женщина, мой талисман, Полет Годар…
ПОЛЕТ ГОДАР ВЛЮБЛЕННО СМОТРИТ НА ЧАПЛИНА.
УСЛУЖЛИВЫЕ ОФИЦИАНТЫ РАЗНОСЯТ НАПИТКИ И БУТЕРБРОДЫ.
ВСЕ УСПОКАИВАЮТСЯ И РАССАЖИВАЮТСЯ НА УЮТНЫХ ДИВАНАХ И В КРЕСЛАХ.
ЧАРЛИ ЧАПЛИН И АРОН СТОЯТ ПОСЕРЕДИНЕ САЛОНА.
Чарли Чаплин. Арон Гольдберг из Англии, богатый человек, готовый платить 10 тысяч долларов за минуту вашего внимания.
Грета Гарбо. Вам по средствам содержать красивую женщину?
Чарли Чаплин. Грета, здесь, похоже, что-то гораздо более серьезное. Арон заинтриговал меня. Он сказал, что знает, как превратить нас в любящих друг друга людей. Как вам его идея?
Грета Гарбо. Утопична.
Кларк Гейбл. Но интересна.
Чаплин. Прошу Вас, Арон, время пошло.
Арон. Не секрет, что вы большие эгоисты.
Виктор Флеминг. Не секрет.
Пол Муни. Иначе мы бы здесь не были.
Рахманинов. В этом самом дерьмовом месте на свете.
Арон (глядя на Рахманинова). Вы – лишнее доказательство того, что деньги не приносят счастья.
Рахманинов. И с ними, и без них тошно.
Чаплин (Арону). Предупреждаю, Вы уже наговорили на 10 тысяч долларов.
Арон. Вы не верите, что меня не волнуют эти деньги, мистер Чаплин?
Грета Гарбо. Почему?
Арон. Потому что если я смогу вам объяснить так, чтобы вы меня услышали, это стоит всех моих миллионов.
Вивьен Ли. Интересно. Ну, говорите же!
Арон. Я обожаю Чарли. Почему его все любят?
ЧАРЛИ ЧАПЛИН ВСТАЕТ
И ПРОХАЖИВАЕТСЯ ПЕРЕД ВСЕМИ СВОЕЙ ЗНАМЕНИТОЙ ПОХОДКОЙ,
НА ХОДУ ПОДХВАТЫВАЕТ ТРОСТОЧКУ И ВЕРТИТ ЕЮ, КАК ПРОПЕЛЛЕРОМ.
Арон. Он все отдает людям. Он – великий альтруист, не думающий о себе.
Чаплин. Продолжайте, Арон, я прощу Вам часть денег.
Арон (всем). Вы можете повлиять на мир, как никто, поэтому я и пришел к вам. Вы – боги, вас слышат, вы должны рассказать миру, что он должен измениться.
Грета Гарбо. Вы революционер?
Рахманинов. Он коммунист.
Пол Мути. Терпеть не могу коммунистов!
Арон. Только одну мысль провести в мир, и он изменится!
Чаплин. И эта мысль?..
Арон. Что мы все едины.
Грета Гарбо. Никогда в жизни это не случится. Нацист не полюбит еврея.
Арон. Потому что не знает, как он от него зависит. Не знает, что когда ненавидит другого, убивает себя. Представьте себе, мы каждый – шестеренка в одном механизме…
Вивьен Ли. Нет, он не коммунист, он идеалист, и мне это нравится.
Арон. Я представляю здесь самого реального человека на свете, моего учителя, рава Ашлага.
Пол Мути. Еврея. Ну, конечно. Мы не можем не лезть во все, сейчас мы хотим исправить мир. Да?
Арон. Нет, мы хотим, чтобы мир сам понял, что ему надо исправляться.
Виктор Флеминг. Чем плох наш мир?
Кларк Гейбл. Да, чем он плох?
Арон. В нем каждый за себя.
Виктор Флеминг. Иначе не выжить.
Арон. Нет, не выжить, если будем так жить дальше.
Рахманинов. Нам надо поделить имущество между бедными и богатыми?
Арон. Нет, нам надо только понять, что мы все едины. Едины!.. Мы клетки одного тела – так говорит мой великий учитель. Но мы… раковые клетки.
Вивьен Ли (с испугом). Раковые?!
Арон. Каждый живет для себя и тем уничтожает мир.
Флеминг. Какой-то бред. Не были бы эгоистичны, не было бы искусства.
Арон. Было бы искусство, которое соединило бы нас с природой.
Вивьен Ли. Природа альтруистична?
Арон. Совершенно верно.
Грета Гарбо. Почему же она нас стегает… И так больно?!
Арон. Из любви к нам.
Пол Мути (вскакивает). Глупости! Все высосано из пальца! Где доказательства?!
Арон. Доказательство в этой книге.
АРОН БЫСТРО ИДЕТ К ОКНУ.
НА ПОДОКОННИКЕ ЛЕЖИТ ЕГО ПОРТФЕЛЬ. ОН ВЫТАСКИВАЕТ ИЗ НЕГО КНИГУ
И ПОДНИМАЕТ ЕЕ НАД СОБОЙ.
Арон. Я перевел ее на английский. Она о том, как человек постиг духовный мир, понял его закон и понял, как нам выжить, всем нам, всему человечеству.
Чаплин. Будет плохо?
Арон. Будет очень плохо, мистер Чаплин.
Чаплин. И Вы хотите, чтобы мы…
Арон. Мистер Чаплин, не сейчас, так через несколько лет, несколько десятков лет, но Голливуд поймет, что должен делать фильмы об этом (потрясает книгой). И только об этом!..
МОЛЧАНИЕ.
Чаплин. Вы можете нам ее оставить, эту книгу?
Арон. Конечно! Я издал ее большим тиражом в Англии. Издаю и здесь.
Чаплин. Чего Вам не хватает в моем Чарли, мистер Гольдберг?
Арон. Только одного. Чтобы он сказал всем нам, что мы ничего не найдем внутри своего эгоизма, кроме депрессии и одиночества, мы никогда не станем счастливыми, если не научимся любить друг друга, отдавать друг другу. Я не режиссер, я не знаю, как это выразить в кино, но природа так хочет, чтобы мы были счастливы!.. И ваш Чарли, он такой замечательный, он переживет века, и если бы к нему добавить вот эту цель!.. Вот это сказать людям!..
Чаплин. Спасибо, Арон, я буду думать об этом.
Вивьен Ли. Значит, можно не быть одиноким?
Арон. Если постигнуть свое единство со всем миром, то о каком одиночестве речь?!
Грета Гарбо. Звучит красиво.
Рахманинов. Во всяком случае, очень хочется в это поверить.
Арон. Истекли мои десять минут… (Достает бумажник.)
Чаплин (останавливает его). Знаете, мистер Гольдберг, я не разбогатею от этих ваших денег. Лучше оставьте их на издание вашей книги. И вот еще что, Вы не обольщайтесь, что мы Вас так внимательно слушали, улыбались и соглашались. Мы ведь артисты (Кивает Грете Гарбо.) Правда, милая?
ГРЕТА ГАРБО КИВАЕТ В ОТВЕТ.
ВИВЬЕН ЛИ ПЕЧАЛЬНО ОПУСКАЕТ ГЛАЗА. ФЛЕМИНГ ВОЗМУЩЕННО ПРИПОДНИМАЕТ РУКУ.
Чаплин. Но мы все же что-то поняли из вашей речи. Нас тронула ваша уверенность. Я следил за моими друзьями – у них блестели глаза. Не так просто достучаться до их каменных сердец… Знаете что, у меня есть деловое предложение: давайте встретимся с Вами специально. И не на десять минут. Обещаю Вам, я соберу весь блеск Голливуда. (Пересекается взглядом с Кларком Гейблом.) Если они не захотят, я заплачу им. И тогда они точно придут. (Кларк Гейбл согласно кивает.)
Рахманинов. Во всяком случае, я обещаю, что приду. Даже без Ваших вонючих денег, Чарли.
Грета Гарбо. И я приду обязательно. Он меня заинтриговал.
И я. И я. – слышатся голоса.
Арон (радостно обводит всех взглядом). Как я вам благодарен, если бы вы только знали!..
•
1937–1938 ГОДЫ. ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ХРОНИКА. ГИТЛЕРОВСКИЕ ПАРАДЫ.
ЗАВОДЫ МЕССЕРШМИДТА, РАБОТАЮЩИЕ ДНЕМ И НОЧЬЮ. ГИТЛЕР И ЕГО СОРАТНИКИ ОБСУЖДАЮТ
ПЛАН ЗАХВАТА ЕВРОПЫ. ОККУПАЦИЯ АВСТРИИ, ЧЕХИИ. ЕВРЕЙСКИЕ ПОГРОМЫ.
СТРОИТЕЛЬСТВО КОНЦЛАГЕРЕЙ. СССР. СТАЛИНСКИЕ ПРОЦЕССЫ. СУДЫ НАД НЕВИНОВНЫМИ.
РАССТРЕЛЫ САМЫХ ВИДНЫХ ВОЕНАЧАЛЬНИКОВ. ДЕМОНСТРАЦИИ ТРУДЯЩИХСЯ, ТРЕБУЮЩИХ СМЕРТИ ПРЕДАТЕЛЯМ.
•
МОСКВА. КРЕМЛЬ.
ПО ДЛИННОМУ КОРИДОРУ КРЕМЛЯ,
ПО КРАСНОЙ КОВРОВОЙ ДОРОЖКЕ ИДЕТ РАВ АШЛАГ. ОН ПРОХОДИТ МИМО ЧАСОВЫХ.
ОНИ НЕ ВИДЯТ ЕГО.
НАВСТРЕЧУ ЕМУ ИДУТ ЛЮДИ С БУМАГАМИ. И ОНИ ПРОХОДЯТ МИМО.
РАВ АШЛАГ ОТКРЫВАЕТ ДВЕРЬ КАБИНЕТА. СТАЛИН ОТРЫВАЕТ ВЗГЛЯД ОТ КНИГИ.
Сталин (нисколько не удивившись). Ашлаг?.. Я получил твое письмо. Садись.
РАВ АШЛАГ САДИТСЯ.
Итак, ты пишешь… – Сталин переворачивает лист и упирается пальцем в строчку. – Вот!.. «Огромный грех, – пишешь, – совершила Россия, и Творец не простит ей это…»
