именно от тебя, и решил не подвергать опасности братьев, — сид посмотрел на задумчиво пригладившего бороду правителя. – Ты мне лучше скажи, полна ли чаша мести?
— Она налита доверху. Но всякую войну следует заканчивать миром.
— Ты сделал мне довольно зла, правитель каменного леса, теперь хочешь успокоить свой дух договором?
— Все так, — Николас вышел на середину поля. — Слушай мои условия. Ты можешь или согласиться на них, или взять корабли моей супруги и уйти искать новые земли.
— Ты взял Кам в жены? – Ноденс удивленно поднял брови.
— Мы босые трижды при свидетелях обошли вокруг пылающего костра. Это видели мои воины и пленные. Теперь безручка королева Семи Островов. Не переживай, я не брал с нее клятв сверх той, что она сама мне дала.
Ноденс и не беспокоился. Он знал, что нечестивый двор легко клянется и ловко обходит данные клятвы. И Николаса от связи с Кам ждет скорее беда, чем радость. Но рассказывать о таком Хозяин Холмов не стал. Кто сеет зло, пожнет расправу.
— Что ж, прости, что без свадебного подарка. Хотя, нет… погоди. Вот мой дар, запоминай: твоему сыну, рожденному от Кам, я дарю колодец, что стоит посередине Бернамского леса.
— Я позвал тебя требовать, а не просить, — зло бросил Николас, не зная, что ждать от странного дара. – Слушай меня и запоминай. Я милостью своей позволяю тебе и твоему народу жить на моей земле. Отпускаю твоих воинов и не возьму золота за разоренные земли. Но я желаю, чтоб ты исполнил три моих требования: во-первых, ты отдашь мне меч Нуада, во-вторых, скроешь Сид от людских глаз и, в-третьих, все ваши священные рощи отныне подлежат вырубке.
Ноденс глубоко задумался. Он знал, что Николас поставит условия. Но думал, что он потребует реликвии, золото и знания.
— Зачем тебе сокрытие Холмов и вырубка священных деревьев? – спросил он.
— О, тут все очень просто, друг мой. Я желаю, чтобы ты применил свои чары и набросил на Сид покров невидимости для того, чтобы люди со временем забыли о вас и перестали надеяться на ваши знания, силу и магию. Пусть живут своим умом. Это произойдет не сразу. Пройдут поколения, и вы превратитесь в быль, миф, а после и вовсе в сказку. Вам это тоже пойдет на пользу. Но сначала вырубят все священные дубы, ясени и тисы. А вот это я желаю сделать для того, чтобы люди помнили. Каждый, кто шел со мной в бой, каждый, кто оплакивал погибших, кто голодал и болел, будут иметь право вырубать ваши деревья для своих нужд.
— Так надолго леса не хватит.
— Не переживай, Бернамский лес останется цел. Мне нужно место, где можно охотиться.
— Добро. Я готов выполнить твои требования, но мне тоже нужно охотиться. А мои подданные не могут все время жить в Холмах. Дай нам время с Самхейна по Йоль, когда мы смогли бы покидать Сид для празднования свадеб и проведения большой охоты. И… - Ноденс замялся. - Позволь мне забрать не только пленных, но и мертвых. Вы жжете тела, а мы предаем их земле, насыщая ее.
Король, не задумываясь, кивнул. И со всей мощи воткнул Огненное Копье в середину поля.
— Я, Николас Хредель, правитель Семи островов, принимаю в дар от Ноденса с Холмов меч Нуада и обещания скрыть Сид. А также облагаю данью туат де Дананн в священные дубы, ясени и тисы. В ответ на это клянусь, что я и дети мои не поднимут меч на Хозяина Холмов и его подданных, не тронут Бернамский лес и позволят сидам покидать холмы с Самхейна по Йоль.
— Я, Ноденс с Холмов, принимаю требования Николаса из каменного леса и в знак мира передаю меч Нуада в руки его. – Он отвязал с пояса клинок в ножнах и протянул его королю.
Николас принял его и произнес:
— Да будет Огненное копье хранителем этого договора и гарантом его исполнения.
И в третий раз за вечер удивился Ноденс, ибо вросло копье в землю, вспыхнуло, словно факел, и огонь был виден на многие сотни ярдов вокруг.
***
Так завершилась вторая война людей с туат де Дананн. Девять лет походов и сражений подошли к концу. Из двадцати трех лет правления Короля Николаса только два оказались мирными. Целое поколение выросло, держащее меч крепче, чем плуг. Тем не менее люд ликовал. Воинов встречали цветами и песнями, и только в карету королевы летели комья грязи и гнилые яблоки. Николас выделил отряд охраны. То ли защищать сиду от людей, то ли людей от сиды.
Кам с отвращением смотрела на свои культи. Колдовать она не могла. У нее, как у всякой сейдконы, основная сила заключалась в руках, а не в словах. Ведь любое магическое слово должно быть подкреплено действием, иначе толку в нем не больше, чем в детском лепете. Правда воительница могла бы плюнуть на мостовую да произнести проклятье позаковыристей. Призвать чуму ей бы, пожалуй, злости хватило. Кам криво улыбнулась, представляя, как каждый уходит с площади, унося в свой дом заразу. Жаль только такие магические болезни заканчиваются так же быстро, как и вспыхивают. Два - три десятка умерших в масштабах королевства - сущий пустяк. Этот надменный королек и не заметит. Э… Нет. Месть, как удар кинжалом, должна быть хорошо подготовлена, безупречно выверена и нанесена в конкретный момент. Тогда одного удара в нужное место будет достаточно. «Будет тебе наследник, глупый король, сам не рад станешь, что со мной связался».
В замке королеве отвели Восточную башню. Николас приказал завесить каменные стены огромными гобеленами со сценами охоты, в углы поставить огромные кадки с живыми деревьями, а на пол постелить зеленый шелковый ковер. В камине всегда горел огонь, но сам очаг был закрыт кованой решеткой. Внутреннее убранство покоев напоминало то, что довелось видеть Николасу в Холмах. Однако двери и окна покоев были отделаны холодным железом, а подпол коридора, где неустанно караулила стража, засыпан солью. Не сбежишь. Но Кам и не планировала покидать башню, во всяком случае живой.
«Сбылось твое предсказание, всевидящая Маха, я стала королевой. Как бы я не бежала от судьбы, она меня нагнала».
Николас приходил каждую ночь до той поры, пока положение Кам это позволяло. Королева
