Разве что с гранатомета отогнать. Но Брусов не брал с собой гранатометов. Жопа получается со всех сторон, ребят. Надо догонять группу и на месте решать.
— Состав остановился в том месте, где, сталкер сказал, нет радиации. Забыл, рейдер? — напомнил майор обоим. — Как прикажешь понимать твои слова?
— Сталкер сказал, но счетчик говорит иное, — сквозь зубы выплюнул слова Артем. — Набрехал дед! Не понял еще, что ли? Хватит меня во всем подозревать. Пройдись и сам посмотри. — Сталкер отбежал в сторону города.
— Стоять! — Майор вскинул автомат. — Снова ввести в заблуждение хочешь?
— Дурак, что ли? Надо предупредить Брусова о Звере. Группе вилы!
— А мне кажется, ты спалился и слинять хочешь.
— Куда? В радиацию? Ты мозги совсем растерял?
Ряжин, переводя взгляд с одного на другого, добавил:
— Если дед Таранов соврал в одном, то мог и в другом приврать.
— Да, мог, — ответил майор и… навскидку дал очередь.
Артем упал, поймав семь пуль. Без бронежилета под костюмом у него не было шансов выжить.
Сергеев пнул тело, затем подхватил за руки и скинул в кювет. Наскоро присыпал мусором. Следы крови быстро смывал дождь. Вскоре следов преступления как не бывало.
Ряжин смотрел на это с осуждением, но ничего не предпринимал.
Майор, резко изменившись в голосе, скомандовал:
— Слушай мою команду, Ряжин. Дезертир и провокатор Артем взорвался на мине, когда бежал по путям. Понял?!
— Понял, — ответил сержант, крепко сжимая автомат. Внутри него бушевала целая буря эмоций, но он никак не мог понять, за какую хвататься, и потому просто тянул время, так и не решив, предатель Артем или нет. Обе версии казались ему одинаково правдоподобными.
— Боец, за мной! — подстегнул майор, видя метания молодого служаки.
— Есть.
Переход был моментальным. Даже полный сомнений о правомерности наказания, сержант не смог ослушаться командирского тона.
Побежали дальше по шпалам вдвоем. Сергеев бежал первым, давая солдату право выбора — нажать ли на курок в спину или оставить все как есть. Нерешительные люди на его памяти редко выбирали путь действий.
Послышались отдаленные звуки выстрелов.
* * *
Снайперша Елена Смирнова шустро забралась на козырек второго этажа по подставленному плечу здоровяка. Позиция для снайпера была великолепна — просматривалась вся привокзальная площадь. И только дождь мешал прицельно стрелять хоть по банкам на другом конце площади.
Гордеев, обвязанный двумя лентами по двести пятьдесят патронов на плечах, не обладал грацией капитана. Стрелку с тяжелым пулеметом Калашникова пришлось обосноваться на развалинах первого этажа. Впрочем, с подставленной сошкой оружие легко создавало неплохую огневую точку. Подойти не сможет никто. Младший сержант умело расположился меж луж, стараясь не окунуться в холодную воду. Девять килограммов веса под руками холодили пальцы. Приклад уперся в плечо.
— Устроился? — спросила Елена. Она знала, что пулемет Калашникова на сошке — это гарантия ее спокойной работы. Пока Гордеев внизу, к ней никто не подойдет. А куда стрелять, она укажет.
— Да, капитан, — пробурчал стрелок, ерзая на пузе и присоединяя первую ленту к пулемету. — Полный порядок.
Снайперша усмехнулась и приложилась глазом к прицелу. Запоздало приметила движение.
Показалось?
Нет, что-то определенно мелькнуло на том краю площади. Лена принялась водить винтовкой, выискивая цель в прицел снайперки. Даже дождь немного затих, раздвигая «рабочую» территорию снайпера, но ничего подозрительного больше не встречалось.
В какой-то момент прицел остановился на… ребенке.
Ленка моргнула, вновь присмотрелась. Ребенок пропал.
Капитанше стало как-то не по себе.
«Вот только глюков не хватало», — подумала Смирнова, стуча зубами и кусая холодные посиневшие губы. Злясь на себя, что от промораживающего холода, дождя и ветра не может сконцентрироваться, она попыталась собраться с мыслями и успокоиться.
Пальцы зябли под перчатками-беспальцовками. Сжимание-разжимание фаланг помогало мало. Мелькнула мысль поотжиматься, но тут же девушка отмела эту мысль — прицельно стрелять не сможет.
— Гордеев?
— Да, капитан, — донеслось от пулеметчика.
— Ты ничего не видел?
— Нет… Дождь же. Чего тут далеко рассмотришь?
Лена крепко зажмурилась и вновь присмотрелась в снайперский прицел. На этот раз ошибки не было — ребенок. Черненький. Без какой-либо одежды.
Еще один… Десяток… Больше!
Сотня худощавых малорослых существ выстроилась в ряд и… пошла в сторону ушедшей группы, открывая спины.
— Гордеев! Сними меня! Наших прижимают!
— Кто? Где? — не видел ничего пулеметчик.
— Ай, сиди там! — крикнула Ленка.
Палец принялся давить на курок. Безошибочно выискивала цели среди маленьких затылков. Пули вскрывали их черепа как перезрелые тыквы, но не куски багровой материи разлетались на метры вокруг, а металлические осколки. Ни крика, ни звука. Они умирали тихо, не обращая внимания на падающие рядом тела.
Это определенно были не дети!
Сомнение пропало, когда после семи выстрелов часть чернокожих существ резко повернулась и с огромной скоростью побежала на выстрелы. Безошибочно раскрыв позицию снайпера.
— Это еще что за шутки? — удивился стрелок, разглядев тварей.
— Стреляй! — прикрикнула Смирнова.
Под козырьком послышались выстрелы. Лента с патронами калибра 7.62 поползла из лужи, выкашивая как мишени в тире ряды странных существ.
Ленка быстро отстреляла первую обойму и принялась перезаряжать. В снайперской винтовке Драгунова, к сожалению, помещалось только десять патронов. Капитан впервые ощутила свою полную беззащитность. Не приходилось раньше стрелять так, чтобы за раз уходила вся обойма. Разве что на учениях в первые годы. Но потом патроны стали экономить.
Как же хорошо, что ее все-таки прикрывал этот неуклюжий здоровяк Гордеев.
* * *
У входа в убежище события развивались стремительнее. Стоило части отряда спуститься вниз, как старший лейтенант Богдан Бессмертных рассредоточил своих подопечных по местам, выстроив полукругом. Спины прикрывали ворота бомбоубежища. Пулеметные точки расположились на небольших возвышенностях, так что отражать возможную атаку можно было спокойно. Где-то же должны быть родители этих детей. Дети без взрослых не бывают.
Все вроде было просчитано тактически верно, и можно было немного расслабиться, но у офицера от этого города шли мурашки по коже и никак не приходило спокойствие. Если пригород не внушал опасений — с привычной разрухой и запустением, — то, казалось бы, не тронутый ни Войной, ни временем центр города заставлял понервничать. Богдан не любил нервничать без причины и ко всему относился настороженно.
— Глядеть в оба! Никому не зевать! Стреляем во все, что двинется! Смотрим друг за другом, прикрываем! Никаких лишних разговоров! Застыли, ожидаем!
— Да, командир, — ответил за всех Салават.
Народ молча рассредоточился по удобным позициям. Холод пробирал всех насквозь, но отряд старался не шуметь. Проклятия в адрес погоды только шептались.
Сверяясь с ощущениями, Богдан подозвал радиста, тот включил рацию. Отряд вроде бы только-только спустился вниз, но чувство тревоги не утихало.
— Брусов, прием.
Шипение. Связи в бункере не было.
— Брусов! — крикнул
