– Смерь – это услуга, которую я окажу тебе очень не скоро, – проговорила она, переходя на шёпот. – А что касается информации – её я получу, в любом случае.
Она достала из кармана пиджака зажигалку, обдавая ею сталь, в секунду она приложила её к руке девушки. Та закричала навзрыд, казалось, в этот крик она вложила всю боль, которую только могла ощутить. Ожог бурлил, неприятно шипел от соприкосновения с кожей, слёзы покатились по щекам брюнетки, она ждала смерти, а не страданий.
– Вопрос первый, – равнодушно спросила Диана. – Сколько ещё Влад планирует играть с нами в игрушки?
Она коснулась пальцами подбородка, заставляя смотреть в глаза, чтобы видеть боль и страх, которые рыжеволосая ей приносит.
– Пошла к чёрту! – сквозь зубы, процедила Маркелова.
Диана отрицательно покачала головой.
– Неправильный ответ, – спокойно ответила та, прикладывая нож чуть выше.
И вновь дикий крик смертной. За всю свою жизнь Полина не испытывала боли страшнее, она даже никогда себе ничего не ломала, поэтому вообразить, что будет дальше она даже боялась. В голове её на секунду промелькнула мысль о том, чтобы сдаться, но она понимала, что обречена. Даже если он им всё скажет – она умрёт, пути назад нет и не было в самом начале, всё, что остается – попытаться отключиться от физической боли, хоть это и было максимально сложно и на вряд ли способно к реализации.
– Каков был ваш следующий шаг? – слишком сильная рука тряханула Полину.
Она медленно раскрыла глаза, видя перед собой лишь копну рыжих волос.
– Я ничего тебе не скажу, – медленно сказала Маркелова.
Боль была слишком сильна, её организм, словно в попытке помочь, заставлял её закрыть глаза, потерять сознание, только бы не быть в своём уме, когда Диана в очередной раз прикоснётся к ней ножом. Та резко схватила её за подбородок руками, больно сжала её в своих пальцах, ещё немного и что-то сломается.
– Не смей засыпать, дорогая, у нас с тобой ещё слишком много дел, – ответила Даяна.
Стоящая в этот момент под дверью Ева поёжилась, каждый крик Полины заставлял её саму дрожать, боятся, содрогаться. Она уже сомневалась, хочет ли она смерти Влада, хочет ли она поступит с ним так, как он поступает с ней. Девушка была не уверенна, поддаваться ли этому соблазну? Стоит ли он того?
– Она ещё не закончила? – усталый женский голос послышался за спиной Уваровой.
Ева резко обернулась, Романова облокотилась о стену, слушая крики Полины с настолько равнодушным лицом, что это пугало больше чем крики.
– Девушка умрёт? – спросила светловолосая.
Уварова не рассчитывала, что это произойдёт настолько быстро и настолько скоро, в её понимании Полина должна была выжить, увидеть зло во Владе и перейти на их сторону, но, по всей видимости, она ошибалась.
– Я прихожу, когда человек находится на грани жизни и смерти, – пожала плечами блондинка.– Она сейчас на грани, возможно, выживет, возможно, нет.
Ева обняла себя руками, проводя руками по предплечьям, от этих слова легче ей не становилось, а даже наоборот.
– Я редко стала видеть тебя здесь, – произнесла зеленоглазая, пытаясь не слушать происходящее в камере.
– Много работы, – пояснила Маша. – Люди имеют свойство слишком часто умирать.
Ева кивнула, между ними возникла пауза, Уварова хотела посоветоваться с ней, пообщаться, но боялась произнести и слово, а что касается Романовой, она также не хотела ничего говорить, гонимая страхом сказать лишнее, повлиять на историю.
– Ты в курсе всей ситуации? – осторожно спросила Ева. – Ты забрала моих родителей?
Блондинка подняла на неё неутешительный взгляд, что означало положительный ответ на оба вопроса.
– Маш, я правильно поступаю? – выдохнула Уварова. – Я понимаю, что сама виновата в смерти его отца, но вместе с этим я не могу подавить в себе желание убить его, помучить, также как он поступил и поступает со мной.
Еве было сложно спросить это у Дианы, она знала ответ на свой вопрос, также сложно было уточнить это у Маркуса или Нефа. Девушка понимала и знала наперед всё, что они могут ей сказать, с Романовой же было иначе, ей слова были непредсказуемы, она и понятия не имела, что она может ей ответить.
– Боишься стать такой же как он, используя его методы? – усмехнулась блондинка.
В ответ девушка кивнула, она подошла ближе к Маше, облокачиваясь об эту же стену и смотря на выражение её кукольного лица.
– У всего есть цена, Ева, ты знаешь это не хуже меня, – спокойно ответила Романова, внутри она ещё колебалась, не зная, стоит ли это говорить, но и бросить Уварову в этом она не может. – И цена за твоё спокойствие и жизнь – это душа Влада, которая либо проживёт долгую жизнь, либо попадёт в мои руки.
– И что из этого правильно? – продолжала она.
Блондинка цокнула и отрицательно покачала головой.
– Нет правильного или неправильного выбора, зеленоглазка, – она мечтательно закатила глаза. – Это вещи слишком субъективные, для каждого ответ будет свой. Поэтому поступай так, как считаешь нужным.
В секунду крики прекратились, обе девушки посмотрела на дверь. Диана спокойно вышла оттуда, потирая руки одну об другую, будто бы важнее бытовых дела там и не происходило.
– Не сегодня, – блеснула глазами Романова и исправилась.
Рыжая же ещё раз посмотрела на Еву, которую слова Маши лишь ещё сильнее запутали и запрятали глубже в пучину собственный переживаний. Её мысли каруселью вертелись в голове, приводя нужные ей доводы, аргументы, словно убеждая в верности той или иной теории.
– Каждый раз, когда думаешь о том, чтобы помиловать кого-то из них, – резко сказала Диана. – Вспомни, как ты увидела труп своей матери или как смотрела на врачей, увозящих бездыханное тело отца.
Эти картины, словно по щелчку пальцев, появились перед её глазами, в глазах застыли слёзы. Они оба были мертвы из-за мести Ткачёва, тот мальчик, которого она спасла в доме, чуть не погиб из-за того же.
– Спасибо, – произнесла Ева, поднимая взгляд на девушку, которая вытирала свои руки от крови жертвы.
***
Неф спокойно листал страницу на страницей, попивая свой любимый напиток, в своём любимом кресле, под тихое звучание скрипки. Для него изучение книг часто являлось некой отдушиной, возможностью на какое-то время отключится от реальности и почувствовать спокойствие и умиротворение. Акил всегда считал и казалось будет считать, что главной ошибкой человека является не умение находить хотя бы грамм спокойствия в череде событий. Существо, какой бы силой оно не обладало, если оно не способно сохранять равновесие в себе – оно обречено на страдания.
Даже, когда вокруг тебя горят города, рушится мир и кажется, что решения нет, то, что обязано произойти неизбежно – две минуты погружения в себя, отречение от всего происходящего – могут стать спасательной шлюпкой. Именно она позволит рационально мыслить, быстро найти решение проблемы и предотвратить многое. Очень жаль, что далеко не каждый обладает талантом вовремя переключать своё внимание, хотя, даже у самых лучших в этом деле, бывают ошибки и промахи.
