class="p1">— А дальше я дернулся и случайно сигнал задел. Они тут же стали таять, как дым в воздухе от костра рассеивается. Самое интересное, исчезают медленно в воздухе, а копать не перестают. А как совсем исчезли — тут и вы все проснулись.
— Копали или закапывали? — уточнил Вадим.
— Похоже, закапывали. — задумался, вспоминая подробности Миха. — Там яма такая была возле них — видно было по отвалам земли. Так вот, они вроде как лопатами куски земли загребали и в яму скидывали. Как будто хоронили кого то. Да, и еще! У одного малая лопатка была, а у другого — обычная.
— А у кого какая?
— Ну уж извините, парни, не рассмотрел всех подробностей! Это же все произошло в течении каких то нескольких секунд!
— Ладно, все ясно, что нихрена не ясно. В каком конкретно месте это было?
— Вон, видишь — березка тоненькая стоит, а чуть правее хрень какая-то с обломанной веткой?
— Ну да.
— Так вот примерно где — то между ними.
— А почему примерно?
— По отношению к ориентирам точно между ними, а по расстоянию к нам плюс-минус пара метров. Они же призрачные были!
— Ладно, все ясно, что нихрена не ясно. В каком конкретно месте это было?
— Ясненько. — Вадим рассеянно пошарил в карманах комбеза в поисках сигарет, и найдя искомое, немедленно закурил. Затянувшись и рассеянно выдохнув дым, он сказал:
— Это ж-ж-ж, как говорил Винни-пух, я думаю — неспроста. Хрономиражи, насколько мне память еще не изменяет — всегда появляются на том же самом месте, где это событие происходило когда — то на самом деле. По факту мы имеем что? Георгич и сержант Величко, если Мишаня не обознался — что то закапывают. Ты не обознался ведь?
— Какого хрена? С кем я их перепутаю? Кто тут еще другой может лазить? — возмутился Миха.
— Допустим. Значит, если это действительно они, и что-то закапывают, то вопрос: что именно. Ясен пень, что не мусор после похода. Скорее всего — хоронят кого — то. Вопрос — кого. Немцев вроде незачем, в сентиментальности особой наш Георгич никогда особо замечен не был. Парни! — обратился Вадим к бойцам, кучкующимся изнутри палатки возле распахнутого входа. — Ваш сержант к сентиментальности склонен был?
— Как это? — раздался изнутри палатки чей то голос, в предрассветном полумраке Вадим не разглядел чей именно.
— Я говорю, к лирике он шибко расположен был? Ну типа там лютики- цветочки, радуга — дуга, каждая букашка — создание Божье, не убивайте комаров без причины?
— Наш сержант до такого бы никогда не скатился бы! — твердо, с надрывом в голосе ответили из палатки, и Вадим даже разглядел кто — Юрка Бондарь, уставший, шокированный, но благодаря стальному стержню советского духа внутри- твердо стоящий на своем, и за свою правоту готовый перегрызть глотку любому оппоненту.
— Да я и не сомневался в твоем сержанте ни на минуту! — успокоил его Вадим. — Пролетарии всех стран, религия- опиум и так далее. Все ясно. А кого из вашего отделения здесь не хватает, кроме сержанта?
— Сереги Попкова. Он за пулеметом остался.
— Картина проясняется. Скорей всего его там и накрыло, потому что я помню, как резко пулемет наш захлебнулся после фашистской ответки.
— Ты думаешь, что… — начал было Леха, и осекся.
— Думаю, что да. Прошлое, каким то образом показало нам кусок документальной хроники, где сержант с нашим Георгичем хоронят геройски павшего в бою пулеметчика. Пашка!
— Чего?
— Ты куда это собрался?
— Чего разорался? Отлить хотел сбегать. Свежее пиво хорошо на старые дрожжи упало, вот и захотел.
— Ясно. Пойдешь мимо портала — глянь, не включился ли он.
— А как?
— Как- как! Не беси меня! Шишку какую- нибудь брось в него, вот и проверишь!
— Прикалываешься? Где я тебе в темноте еще шишки искать тут буду?
— Бля! — не сдержался Вадим. — Да какую — нибудь хрень в него закинь! Хоть палку какую или ветку под ногами найди! Сверкнет — сразу понятно станет!
— Да ясно! Чего на весь лес разорался- то?
— Паша! — еле сдерживая эмоции и стараясь не взорваться, нарочито строгим голосом медленно проговорил Вадим. — Не беси меня!
— Все. Принял. Конец связи.
— Вот и беги, пока ветер без сучков!
— Как ты с ним строго, товарищ Вадим! — проводив взглядом кривляющегося Пашку, заметил из палатки рядовой Бондарь.
— А иначе нельзя! — отрезал Вадим. — Чуть слабину дашь — совсем нюх потеряют и на шею сядут! Короче. На чем мы остановились? Судя по всему, наши коллеги, если не врет древнее телевидение — хоронили павшего товарища. Зная Георгича, мону предположить, что, как минимум смертный медальон бойца был заполнен по всем правилам.
— Мы их никогда не заполняем! Плохая примета! — раздался новый голос из темноты палатки. — Бывалые бойцы сказывали — как только свои данные запишешь на этой бумажке — тут тебя костлявая сразу и призовет к себе. Будто ты ей свои анкетные данные предоставляешь!
— Вот, наглядный пример — что с людьми отсутствие Интернета делает! — Вроде тихонько под нос себе пробормотал Миха. Вроде как бы и тихо, но люди соответствующей эпохи услышали и шутку оценили, прыснув под нос и получив в ответ залп непонимающих взглядов.
— Предлагаю расставить точки над Ё и проверить правоту доводов Вадима. — высказался молчавший доселе и обдумывающий что-то свое Леха.
— Каким образом? — встрял в разговор доселе удачно прикидывающийся ветошью Серега. Большое количество выпитого, и не менее продолжительный по длительности сон весьма благотворно повлияли на него, вернув способность хоть и не рационально, но мыслить.
— Опа! Немой заговорил! Серега! Ты как?
— Не дождетесь! — ответил главный виновник и зачинщик всей этой истории. — Лех, что придумал? Колись давай!
— Как солнышко встанет, позавтракаем и копнем в том месте, что Мишаня указал. О, Пахан! — обратился он к возвращающемуся из зарослей Пашке. — Как посикал, удачно? Не в штаны?
— Хорош стебаться, тебе не идет!
— Портал как там? Не включился? — напомнил о задании Вадим.
— Яма эта что ль? Не, ничего там не сверкает.
— А ты проверял? Надеюсь, не туда отлил?
— Да что я, на всю голову ку-ку? Сучок какой- то нашел и запулил туда.
— И каков результат?
— Пол-кило нихрена.
— А что так мало?
— Так на сколько палок кинул, настолько и выхлопа получил.
— Что-то, товарищи, я вас совсем не понимаю. — сказал слушающий эту словесную баталию рядовой Юрка Бондарь. — Вроде свои советские люди, а разговоры промеж вас, как у иностранцев. Босяки на привозе между собой понятнее разговаривают.
— А это, дружище. — хихикнул Серега. — Называется слэнг.
— Слэнг? Это по-каковски будет?
— По- распиздяйски! — рубанул Вадим. — Парни, вы заметили, как мы
