У Прокопия Антонина предстает как дерзкая интриганка, обладавшая незаурядным умом и дальновидностью. Ее важную роль в придворных комбинациях императрицы Прокопий не подвергает сомнению: среди прочего она участвовала в низложении папы Сильверия, ссылке и разорении префекта Востока Иоанна Каппадокийского.
Антонина, как и императрица, отличалась мужественным характером. Властная и склонная к интригам, она была Феодоре помощницей во всех ее делах и, в свою очередь, пользовалась содействием императрицы, когда предпринимала что-либо против своих врагов — а к ним Антонина была беспощадна. Помогала ей Феодора и контролировать Велизария, который был моложе жены, — дабы он не завел женщину на стороне.
Сама же Антонина мужу напропалую изменяла и чуть ли не при нем, всякий раз, когда ему доносили об этом, придумывая для себя оправдания, а Велизарий, ослепленный любовью, ей верил. Когда обо всем этом узнал ее сын от первого брака Фотий и попытался укорить мать, он испытал всю тяжесть ее гнева и избег гибели, лишь бежав в Иерусалим и постригшись в монахи.
Прокопий сообщает: «Был в доме Велизария некий юноша из Фракии по имени Феодосий, по отеческой вере из так называемых евномиан. Собираясь отплыть в Ливию, Велизарий опустил его в святую купель и извлек оттуда собственными руками. Таким образом, он и его жена усыновили его, как это принято по христианскому обычаю. Поэтому Антонина, как и подобает в подобном случае, возлюбила Феодосия, ставшего, согласно Священному Писанию, ее сыном, очень заботилась о нем и держала подле себя. Но тотчас же во время этого плавания она безумно влюбилась в него и, пылая безудержной страстью, отринула всякий страх перед Богом и людьми. Сначала она сходилась с ним тайно, но, в конце концов, стала делать это в присутствии рабов и рабынь. Ибо, одержимая страстью и явно обезумевшая от любви, она уже не видела никаких препятствий к этому. Однажды в Карфагене Велизарий застиг их на месте преступления, но сам, по собственной воле, дал жене обмануть себя. Застав их вместе в подземном помещении, он пришел в гнев, она же, ничуть не оробев и не пытаясь как-то все это скрыть, сказала. «Я пришла сюда, чтобы вместе с этим юношей спрятать самое ценное из нашей добычи, чтобы о нем не стало известно василевсу». Так сказала она в свое оправдание. Он же, позволив убедить себя, оставил их безнаказанными, хотя сам видел, что у Феодосия распущен пояс, поддерживающий штаны у срамных мест. Движимый любовью к этой женщине, он предпочел думать, что зрелище, представшее перед его собственными глазами, ничуть не соответствует действительности» (I, 15–20).
Во всем, впрочем, остальном Антонина была мужу преданна. Она сопровождала Велизария в походах, своей хитростью и находчивостью помогала ему в делах дипломатии, а при дворе в Константинополе ревниво отстаивала его интересы.
Самый известный факт политического влияния Антонины — это прощение Феодорой опального Велизария после его выступления против императорской власти во время эпидемии чумы в Константинополе в 540–544 годах. Император заболел, и весь двор находился в ожидании его смерти. В это время в Сирии начались волнения в армии.
Юстиниан, однако, пошел на поправку. До его полного выздоровления государством продолжала управлять Феодора. Она вызвала всех военачальников в Константинополь. Против Велизария не были выдвинуты конкретные обвинения, но его сместили с поста командующего, лишили значительной части состояния и права иметь собственную дружину и фактически посадили под домашний арест.
К этому времени он уже нашел силы порвать с Антониной — уж слишком вескими были доказательства ее измены. Прокопий пишет, что он «то и дело порывался покончить с ней, но всякий раз душа его смягчалась, укрощенная, как мне кажется, какой-то пламенной любовью» (III, 1).
Но Антонина, надо отдать ей должное, в этот тяжелый для мужа момент сделала все, чтобы помочь ему. Через Феодору она воздействовала на императора, и полководец был прощен. На этом закончился и его разлад с Антониной. Уже приготовившийся к гибели Велизарий был вне себя от счастья. Вот как изображает Прокопий, по обыкновению, вероятно, несколько преувеличивая, изъявление им благодарности жене: «Охватив обеими руками ее голени, он принялся языком лизать то одну, то другую ее ступню, называя ее источником своей жизни и спасения и обещая отныне быть ей не мужем, но верным рабом» (IV, 30).
Император, впрочем, удержал в свою пользу треть состояния Велизария. Правда, и тех шести тысяч фунтов золота в слитках, которые были возвращены, хватало, чтобы считать Велизария одним из богатейших людей империи. Кроме того, вскоре после этого Велизарий породнился с императорской семьей — его единственная дочь Иоаннина была обручена с Анастасием, внуком императрицы Феодоры.
Примирение между Антониной и Велизарием совершилось при весьма неловких обстоятельствах, но, как бы то ни было, оно оказалось искренним. В дальнейшем их отношения никогда более не нарушались. Восстановление семьи совпало с отдалением от Велизария Прокопия Кесарийского, который был и до конца оставался противником Антонины и Феодоры. Он был одним из немногих, кто открыто поддерживал Фотия и настраивал Велизария против жены.
После амнистии Велизарий был отправлен в Италию. Кое-кто при дворе, как утверждает Прокопий, был уверен, что Велизарий немедленно поднимет мятеж, как только окажется на достаточном расстоянии от Константинополя. Но, возможно, Прокопий писал только о своих ожиданиях. Велизарий отнюдь не рассматривал происшедшее с ним как повод к мятежу. Прокопий приписывает такую покорность судьбе влиянию на мужа Антонины.
В политической ситуации VI века на первое место выходили личные качества человека, а не его происхождение и пол. Открывались различные социальные лифты. Переход представителей беднейших сословий в сословие аристократов-сенаторов был явлением, распространенным при Юстиниане. Таким образом, и перед женщинами империи в определенном смысле открывался путь наверх.
Антонина была одной из немногих, кто сумел воспользоваться своим шансом и пройти по этому пути. Ей был присвоен титул зосты (опоясанной) патрикии (пояс в данном случае служил знаком исполняемой должности) — что-то вроде первой дамы в государстве после императрицы. Придворный церемониал присвоения титула зосты патрикии подробно приведен у Константина Багрянородного в «О церемониях византийского двора»: «Зосту облачают в далматику, торакион, белый мафорий, на голову надевают прополому. Она опоясывается богато вышитым золотом и драгоценными камнями лором, что служит свидетельством оказания ей высокой чести, ибо лор имели право носить император и весьма высокопоставленные лица. Представ перед императором в Хрисотриклинии (помещение для приемов Большого дворца в Константинополе. — Ред.), зоста кланяется, целует его колени, но не ноги, ибо лор и прополома не дают ей возможности опуститься перед ним ниц. Император вручает зосте знак отличия ее достоинства — пластинки из слоновой кости. После завершения церемонии зоста входит в церковь Св. Софии, где патриарх дает ей благословение и совершает молитву над ее облачением и инсигниями. Затем она, проходя через многие помещения и получая поздравления, возвращается в свои покои. Во время производства в звание зоста патрикия щедро раздает дары и совершает денежные подношения».
