class="p1">— Портал в Ад, конечно. Как относишься к встрече с человеком, которого называешь своим отцом?
Действительно войти в другое измерение и встретиться лицом к лицу с демоном, который мог его создать, а мог и не создать? К черту всё. Пусть ублюдок сам придёт. У него в холодильнике ещё оставалось пиво. Возможно, именно поэтому он не испытывал угрызений совести, когда запихнул блондинистую шлюшку в щель, отмахнулся и отправился на кухню за очередным пойлом. Крис ещё раз посмотрел на грибы на островке. Судя по всему, хорошая партия. Высокий галлюциногенный фактор. Клиенты хорошо за них заплатят. Потому что дочь Люцифера просто не могла посетить его. Он мог быть под кайфом и пьян, но не глуп.
Порталов в Ад не существовало.
«Но если Ада не существует, кто я?»
Он выпил пива в надежде найти ответ.
Взгляд в Ад
— Что вы имеете в виду, говоря, что он отказался прийти сюда? — закричал Люцифер. Но это не самое впечатляющее выступление. С другой стороны, он стоял в Зале Обещаний с хрупким стеклом. Он не хотел рисковать и что-то разрушить, учитывая, что некоторые из обещаний, которые он хранил в неприкосновенности, рассыплются в прах и освободят душу, которую он поймал в ловушку. Люцифер винил во всём глупый пункт, который его адвокаты заставили включить. Как только контракт исчез, исчезло и обязательство души. Вот тебе и вечность… Вечность длилась ровно столько, сколько в большинстве случаев существовал пергамент.
— Кем бы он ни был, он высокомерен, — заявила Бэмби, его дочь вызвалась навестить смертного, называющего себя Антихристом. Его старый друг Распутин сообщил ему о самозванце.
— Высокомерие не делает его моим сыном. — Люцифер знал бы, будь у него сын.
«Я, конечно же, его не зачинал». И до того, как какая-нибудь болтливая ведьма заявила, что он не может знать наверняка, учитывая, что сеял семя повсюду — потому что женщины любят скакать на его «жеребце» — он добавил, что, как Дьявол, контролировал многое. Одно из этого — пол детей, которых сделал. Девочки. И только девочки.
Какого хрена ему делать мальчика, когда пророчества утверждали, что сын Люцифера попытается занять его трон?
«Рискните, сосунки, но нихрена не выйдет».
С другой стороны, забавно, если бы копия Люцифера бегал по дворцу, терроризируя прислугу. Мюриэль часто так делала в детстве. До того, как ушла жить в мир смертных. Смешиваясь с людьми.
«Пф-ф».
И, да, это настоящая ревность, потому что ребёнок мог жить среди людей, а Люцифер мог обходиться лишь краткими визитами. Часть сделки, которую он заключил с Богом, своим чертовски надоедливым братом. Люцифер должен править Адом, а Бог и его праведность получили Рай. Что касается Земли, то они могли только наблюдать и хитро манипулировать. Пока кто-то не исполнил пророчество.
— У него есть метка, — отметила Бэмби.
Люцифер отмахнулся.
— Ба. Сколько претендентов вытатуировали себе шестёрки, говоря о таком же?
— На древнем языке.
— Всё ещё не доказательство. Татуировки в наши дни легко сделать.
— Это не татуировка.
Он развернулся и прогремел:
— Почему ты так решительно настроена, спорить со мной?
Стеклянная витрина рядом задрожала и рухнула. Древний свиток внутри ударился о пол и распался.
Твою ж мать. Драгоценная душа, Моисей, вырванный у Бога в то время, когда они оба активничали на Земле, ушла.
— Что заползло тебе в трусы? — спросила Мюриэль, входя в зал. — Я со двора слышала, как ты кричал. — Его младшая дочь выглядела слишком хорошо в чистых джинсах — без единой дырки — в хорошо выглаженной блузке — и с расчёсанными волосами. И со свежим лицом. Её здоровый вид служил напоминанием о том, что она продолжала работать против него.
— Я не кричал, — солгал он и гордился этим. — Просто громко опровергаю отчёт твоей сестры.
— Какой отчёт? — спросила она.
Люцифер не хотел рассказывать. Мюриэль могла быть непредсказуемой, когда хотела, и он не гордился этим. В последний раз, когда он пытался наказать её за то, что она была слишком милой, она работала волонтёром на кухне приюта для бездомных. Его дочь, помогала тем, кому повезло меньше.
Позор.
— Ничего важного. Это личное, — сказал он, но она не переставала пялиться.
Мюриэль улыбнулась.
— Твой портной сказал, что больше не будет пришивать пуговицы с черепами к твоему любимому пальто?
Он издал какой-то звук и махнул рукой.
— Черепа устарели. Я перешёл на другие модные акценты. — Например, его трусы украшены красноглазыми акулами. Гораздо веселее, чем черепа. Он чуть не довёл портного до слёз.
«В следующий раз придётся постараться лучше».
Люцифер представлял костюм с дождевиком. Может быть, в утиный принт. Рогатые утки.
— Что ты делаешь, ягнёночек? — спросила Бэмби.
Люцифер нахмурился, услышав милое прозвище. Ещё больше признаков неправильности. Ягнята должны быть съедены или скормлены волкам.
— Реми заскочил в бар выпить, прежде чем потащить заблудшую душу в Ад. Он взял меня с собой, чтобы поздороваться с папой.
Ах, да, Реми, демон, решивший превзойти Люцифера в блудливости. Нужно что-то с этим делать.
Но сначала Люциферу нужно наказать своего младшего ребёнка.
— Ты заскочила поздороваться? — Люцифер чувствовал, как пар пошёл у него из ушей. — Ты пытаешься убить меня своей заботливой натурой? — Чёртова девчонка продолжала настаивать на том, что он ей нравится. Временами даже обнимала его.
Это так неуютно. Его дочь должна быть бесчувственной. Или подлой. По крайней мере, распутной… как Бэмби.
Мюриэль отказывалась. И упорно. Досадно. Вот почему он не мог понять своей привязанности к ней.
— Почему ты злишься, папочка? — Мюриэль усмехнулась, зная, как он ненавидит это мягкое обращение. — Мальчик Харона снова потерял лодку с душами?
— Когда он этого не делает? — проворчал Люцифер.
— Неужели Ксафан вдруг решил улыбнуться и заставил тебя проиграть пари?
Ха, этот капризный старый вояка никогда не смирится с предательством своей первой любви.
— Королева Амазонок сказала, что позвонит и не позвонила?
— Да, но я уважаю её неуважение.
Бэмби прочистила горло.
— Люцифер, — потому что только Мюриэль набралась смелости назвать его папочкой, — немного расстроен, потому что один парень не захотел его навестить.
— Какой парень?
— Мой предполагаемый сын, — сказал он с явным недовольством. Нет смысла скрывать это. У Мюриэль свои способы выведать всё.
— Что значит — «предполагаемый сын»? — крикнула Мюриэль. Он мог бы отчитать её, увидев, как вторая стеклянная колбу покрылась трещинами, но, с другой стороны, Мюриэль проявляла признаки злости и ревности. И отец гордился собой.
— Я не знаю, почему ты так удивлена. Ты же знаешь, у меня такая репутация. Самый главный блядун в округе. — Он просиял.
Мюриэль нахмурилась.
