— Приготовься к поражению, — и это все, что нужно было сказать, чтобы я перешла к активным действиям. А что тут делать-то? Порвала клыками несчастную подушку и высыпала все это на ничего не подозревающего супруга.
Дима закашлялся и принялся безостановочно чихать.
— Ну… «апчхи»… ты… «пчхи»… ты «пчхи», — Дима сумел (хотя и с большим трудом) очистить свое лицо от перьев. — Короче, это было нечестно.
— А кто говорил, что будет по-честному? — я не осталась равнодушной к этой душещипательной картине «а-ля курица» и быстрыми движениями принялась выщипывать перья из волос и одежды мужа, приводя последнего в порядок.
— Ты непредсказуемая бестия, — вздохнул он, когда все перья были вытащены из его волос и костюма.
— Но ведь ты же любишь меня за это? — улыбнулась я.
— Ну… — вот зараза! Своими методами решил меня помучить? Не дождешься! Я замахнулась на него второй подушкой. — Вообще-то не только за это.
— Ооо, — протянула я. — Тогда иди сюда, — я потянула Диму за галстук, и, он, как обычно, подумал, что я хочу его поцеловать. Ага! Как же! Сам же сказал «непредсказуемая». Вот теперь люби такой, какая есть. Его губы уже находились в трех сантиметрах от моего рта, как я все обломала. — Ты же не думал, что я просто ушла от темы? — Дима разочарованно посмотрел на меня. — Так зачем ты ездил в Италию?
— Чтобы продать свою компанию, — моментально ответил муж и снова попытался поцеловать меня. Но мне было не до этого.
— Дим, — он вновь прервался и посмотрел мне в глаза.
— Мне очень жаль, — я говорила искренне и мне хотелось, чтобы он знал это.
— Я знаю, но не стоит, — у меня создалось такое ощущение, как будто его это больше не волнует. Он опять приблизился к моему лицу.
— Нет. Почему не стоит? — Дима не выдержал и сел на кровать.
— Потому что все хорошо.
— Ага! Зашибись вообще! Ты продаешь свою компанию, а…
— Уже продал, — невозмутимо вставил он.
— Уже продал, а тебе как будто все равно! Ты же сам ее создал! Ты из нечего сделал состояние! Ты без помощи отца построил империю! — я начала задыхаться от возмущения.
Дима потянулся ко мне и усадил к себе на колени.
— Лик, все правда хорошо, — прошептал он мне на ухо. — Об одном выгодном предложении узнал Кирилл, и мы вылетели утром в Рим. А когда мы прилетели, я узнал, что покупатель — мой давний друг Филипп. Поверь, я отдал компанию в надежные руки, — я подняла свои глаза на него.
— Филипп это тот итальянец, что прилетел с вами? — теперь в моей голове все более-менее прояснилось.
— Да, — просто ответил он и уже без всяких прелюдий приник к моей губам.
— Но… — я успела выговорить лишь это, прежде чем страстный поцелуй мужа полностью подчинил меня себе. Никогда не устану восхищаться его губам и тому, что он вытворял ими со мной. Я чувствовала себя так, словно я взлетаю в облака и даже выше, как будто нас нет, как будто мы не в этом мире, а где-то там, в космосе. Мы — звездная пыль…
Глава 23
Глобальные перемены в моей жизни все еще приятно меня удивляли. Я никогда не испытывал таких чувств и не жалею, что сейчас они так внезапно возникли. Конечно, я не верю в судьбу или рок, но, встретив свою жену, начинаю сомневаться в этом.
— Ты ведь знаешь, как я люблю тебя? — заглянув в мои глаза, спросила Анжелика.
— Знаю, что любишь, но не знаю как, — ухмыльнулся я. Девушка нахмурилась и ударила меня своим кулачком в грудь. Я рассмеялся. Какая же Лика смешная, когда злится!
— Сильно. Очень сильно люблю тебя, — серьезно сказала она. — И я хочу, чтобы мы друг другу доверяли. Хочу, чтобы между нами не было ничего недосказанного. Хочу узнать тебя. Всего тебя, — на этот раз она просто крепко меня обняла. Я нежно погладил жену по голове.
— Лик, ну что ты? Что случилось? — меня до глубины души тронули слова любимой, а то, как она обняла меня, словно боялась потерять меня, вцепилась так, как будто это был последний раз. Мне это не понравилось.
— Ты никогда не рассказывал мне, что именно ты обнаружил отца мертвым. И я даже представить себе не могла, что твоя мать убила его, а ты по стечению обстоятельств оказался свидетелем этого ужасного события, — Лика вся дрожала, говоря мне об этом. У меня возникло такое чувство, будто она переживает все то, что пережил тогда я. Нет. Она не должна проходить через это.
— Лик. Не надо. Не вороши прошлого. Того что было не вернешь, так зачем делать бесполезные попытки? — я действительно не хотел, чтобы она переживала все это.
— Я не ворошу. Я лишь хочу сказать, что мне очень жаль, и ты не представляешь… — я оборвал ее легким поцелуем в губы.
— Я знаю. Я чувствую.
— Савелий и Элеонора все рассказали мне об этом.
— Я понял. Давай закроем эту тему.
— Нет. Подожди. Я хотела сказать, что я не хочу, чтобы ты вновь прошел через что-то подобное, — жена взяла меня за руку. — Я не хочу и не могу позволить, чтобы ты снова страдал и чтобы кто-то причинил тебе боль.
— Лик, ну кто может вновь меня ранить? Теперь все позади и ничего подобного произойти не может.
— До недавнего времени каждый из нас жил своей жизнью и не мог предположить, что что-либо в этой самой жизни может измениться. Но, тем не менее, все произошло так, как никто не ожидал, и это то, что мы имеем сейчас, — Лика отвела взгляд. — Ты же ничего не знал о том, что твоя мать собирается сделать.
— Безусловно, не знал, иначе бы не позволил этому свершиться. Но к чему весь этот разговор, Лика? — я искренне не понимал, зачем она сыпет нам обоим соль на раны?
— Я уверена, что и на этот раз мы находимся в неведении, вернее, находились. Ты, ничего не подозревая, впустил в свой дом врага. Я говорю о Лере.
— Что? А Лера то тут каким боком? — в край запутавшись, спросил я.
— Сегодня я стала случайным свидетелем одного многообещающего разговора. Эта девушка не та, за кого себя выдает, — вот так поворот!
— Да брось. Лера не способна на что-то коварное. Она просто наглая, а временами стервозная, но не больше.
— Да? А мне так не показалось, когда она говорила, как приведет какой-то план в действие. И знаешь, я уверена, что смех ее собеседника показался мне смутно знакомым. Только сейчас я понимаю, что это очевидно был Алик. Это, по-твоему, ничуть не коварно? Я считаю, что нас водят за нос, а мы, как глупые дети, ведемся на эти сказочки!
— Вообще-то трудно утверждать, что Лера что-то задумала. Открыто она этого не проявляла…
— А ты, значит, ждешь, когда она это открыто проявит? Хочу тебя огорчить — когда она что-то сделает, то может быть уже поздно что-то предпринимать или менять!
— А не ревность ли это в тебе играет? — и кто только меня за язык дернул?
