Мессенджер взрывается от новых сообщений. Завтра хотя бы на полдня мне нужно показаться в кондитерской, иначе растеряю всех клиентов.
Спустя минут сорок Хакимов провожает господина Кайзера до ворот.
Дальше охранник отвезет многоуважаемого доктора в гостиницу, а следующим утром и в аэропорт.
- Вижу, Злате стало лучше, - Арман замечает возню дочери на кухне. Как малышка под надзором Прасковьи украшает разноцветной посыпкой только что испеченные кексы.
К слову, с появлением нас в особняке у Прасковьи прибавилось дел.
Теперь румяная женщина, похожая на мягкую булочку готовит домашнюю еду, причем старательно и с капелькой любви! А раньше со скуки маялась, сковороды от пыли протирала, ведь Арман питался дома не чаще раза в неделю.
- Да, доченька никогда духом не падает.
Хакимов неоднозначно поглядывает и усаживается на кресло в гостиной.
Отворачиваюсь к телевизору, кожей чувствую, как Арман продолжает смотреть.
Изящно поправляю волосы, а Хакимов замечает, что я надела то самое кольцо. Разглядываю свой силуэт в черном экране большого телевизора.
– У тебя великолепная фигура, - запоздало произносит он.
Голос Хакимова спокойный, доброжелательный в какой-то степени.
Насмелившись, меняю позу – одну руку на талию, ножку вперед, чтоб визуально казаться стройнее и становлюсь к Арману лицом.
А мужчина, наоборот, взгляд отводит, топит руку в кармане джинсов и достает телефон. Облокотившись на колени, хмуро утыкается в экран.
Дрожащими руками прячу волосы за ушки и снова крадусь к Хакимову, почти бесшумно.
Быть может, сейчас я позволяю себе лишнего, но осторожно дотрагиваюсь руки олигарха, что напряженно сдавливает телефон. Успеваю еле-еле подсмотреть в дисплей, кажется, Арман пролистывал какие-то ювелирные украшения. Сейчас же спешно блокирует экран и прячет телефон обратно в джинсы.
- Скажи, пожалуйста, а я красива?
Мужчина ровно два раза моргает куда-то в пустоту, а потом поднимает на меня взгляд и вскидывает бровь.
- Конечно, - подозрительно отвечает.
- Замечательно, - летящей походкой делаю круг возле олигарха.
- Ты у Прасковьи вина выпросила или что творится? – вертится, наблюдая за мной. – Понять не могу.
- Нет, просто настроение сегодня особенное. Злата почти поправилась, душа поет, - вновь замираю напротив Хакимова, принюхиваюсь. – Ах, как же приятно пахнет кексами. Вкусно…
Хакимов слишком внимательно фокусируется на моем декольте, отчего я туже кутаюсь в халат.
С задержкой мужчина кивает, будто на него снизошло озарение.
- Матильда! – неожиданно зовет экономку, а я вздрагиваю от его громкого, повелительного тона. – Присмотри за Златой.
Арман медленно поднимается с кресла, всей своей мощью, ростом заставляя отступить на шаг. Ловит меня, крепко схватив за руку, не дает больше отдалиться.
- Алис, - бархатно произносит, - мне тоже нравится… как пахнут кексы. Я люблю…хочу кекс…
Он говорит эту метафору на полном серьезе. То есть по факту подразумевает другое, хотя и пытается держаться общего настроения, возникшего между нами. Вот только…
Арман совершенно не понял, что я не пыталась так намекнуть ему на близость!
Хакимов берет меня за талию и сильно сжимает в кулаке мягкую ткань халата. Соприкасает наши тела, заключает в объятья.
Упираюсь ладошками в его широкую грудь и тактично стараюсь оттолкнуть.
- Я не то имела в виду...
На что Арман только жарче заводится, реально думая о флирте с моей стороны. Полагая, что я специально добавляю перца в и так острую ситуацию.
Невиданное явление, но Хакимов тоже улыбается, причем искренне.
Еще чуть-чуть и мы оба закоротим, тела заискрятся от воздействия друг на друга.
Арман подхватывает меня на руки и быстрым шагом уносит к лестнице, поднимается наверх.
Я даже заорать не могу, попросить помощи. Вдруг Злата услышит мои крики, отвлечется от готовки, выбежит из кухни и узрит вот эти игрища родителей… как в брачный период тигров…
У меня аж икры, бедра, живот сводит от напряжения, страха и сумасшедшей дозы адреналина, ведь Арман направляется в личную спальню. И… честное слово я не знаю, как его остановить!
Хакимов с пинка открывает дверь, проходит внутрь комнаты и бросает меня кровать. Возвращается к двери и запирает ее на ключ.
Кое-как переворачиваюсь в удобную позицию и отползаю к изголовью. Арман будоражит во мне кровь, когда резким движением снимает с себя черную кофту, обнажая торс. Облизывает голодные, пересохшие губы, становится коленями на постель и, схватив меня за щиколотки, вновь подтягивает ближе. Склоняется надо мной, проводит кончиком носа по моей шее, глубоко вдыхает.
- Алис, как ты хочешь? Поделись. Я готов прислушаться к твоим желаниям.
Сердце заходится в груди от бешеного ритма, а тело рвется в горячие объятья к Арману. Чувства, инстинкты сегодня не на моей стороне.
Ощупываю его лицо, поднимаюсь выше к голове, зарываюсь пальцами в волосы. Как же мне приятен этот мужчина физически. Арман превосходный внешне. Все нутро тает под ним как сладкое мороженое, колени дрожат, а взгляд становится предательски томным.
И это притяжение, конечно, взаимное.
Арман опытен, он понимает, что сейчас каждая клеточка моего тела вибрирует и потворствует неблагородным мотивам.
Все сложилось идеально, был бы отец Златы надежным товарищем, который не отберет, не отсудит дочь, если я наскучу. У которого не имелось в каждом районе города по семь поклонниц, только и мечтающих отхватить себе олигарха.
Быть в разводе с каким-нибудь Василием Рукосуевым и устраивать свою личную жизнь гораздо спокойнее, чем балансировать на грани порока и смерти возле Хакимова.
- Я не хочу твоего тела Арман… - шепчу, - покажи мне свою душу…настоящую…
Услышав неожиданную для раскаленной ситуации просьбу, Хакимов останавливается и перестает покусывать кожу у меня на шее.
- Душа, она ведь от бога, - со всей серьезностью заявляет и отстраняется, чтобы видеть мое лицо, - а я атеист.
Его темные глаза полны огня, лживости. Арман мастер коварства и обмана. Я уже давно поняла, что устно с ним договариваться бессмысленно. Хакимов обязательно придумает способ, как вывернуть все в свою пользу.
- Тогда и я девственница.
Изловчаюсь, выскальзываю из-под Армана на безопасное расстояние. Поправляю сползший халат и усаживаюсь на край постели.
- Так говоришь, будто ты единственная девушка на планете, - глубоко оскорбленная натура ожесточается. – Я могу сейчас уйти из дома и поверь, без труда найду себе пассию для интима. Блондинку, брюнетку, азиатку. Кого пожелаю.
