В туалете я зашёл в первую же попавшуюся кабинку (уж там, наверное, видеокамер не успели ещё нацеплять!), для начала справил кое-какие дела, потом вытащил записку и внимательно её прочёл. После чего перечитал повторно и, разорвав на мелкие клочки, бросил в унитаз, спустив, вслед за этим, воду. Не спеша подошёл к умывальнику…
«Интересное послание, ничего не скажешь! Другой вопрос, насколько ему можно доверять?»
Когда я вновь вернулся к столику, Мери смаковала уже какую-то лимонно-оранжевую жидкость, а на моей стороне столика возвышался очередной стакан с бурбоном. Двойным.
Ну что ж, двойным, так двойным! Пусть будет двойной…
— И какие у нас дальнейшие планы, милый? — томным воркующим голоском прошептала Мери, когда я вновь уселся за столик и придвинул к себе стакан. — Может, к тебе сейчас?
Вот так, сразу, быка за рога! Торопится, девочка, не знаю, правда, с чего бы ей так торопиться?
— Ты извини, зайка! — Я сделал глоток, потом весьма артистически изобразил самое натуральное смущение. — Просто у меня… — Тут я взглянул на часы и торопливо добавил: — В общем, дела у меня сейчас неотложные. Опаздываю уже…
— А когда освободишься? — почти жалобно проговорила Мери. — Скоро?
— Скоро? — я задумался, вернее, сделал такой задумчивый вид. — Нет, не думаю! Ты знаешь что, ты сюда подгребай вечерком! Часиков этак в восемь. Тут и встретимся… ну, и о дальнейших наших планах потолкуем!
Я быстренько допил бурбон и встал. Потом положил на край стола несколько смятых купюр.
— Ну, всё, зайка! До вечера!
И для большей убедительности смачно чмокнул Мери в капризно надутые губки.
Всё то время, пока шёл к выходу, я собственным затылком ощущал на себе взгляд Мери: очень внимательный и настороженный какой-то. И ещё чей-то весьма недоброжелательный взгляд упорно буравил мой затылок, или это нервишки у новоиспечённого полковника так расшалились?
* * *
Направился я, разумеется, в сторону дома, и это нисколько не выглядело подозрительным. Потом, оказавшись в квартире, самым первым делом стянул с себя всю эту праздничную амуницию и облачился затем в спортивные брюки и куртку, решив, что уж их-то вряд ли подслушивающими устройствами снабжать будут. Подумал немного и натянул поверх этих брюк ещё одни, поплотнее и попросторнее.
Не помешают…
Так, теперь обувь!
Высокие армейские кожаные ботинки должны были подойти. Не слишком, правда, разношенные они, почти новенькие, да и великоваты мне чуток, как бы мозоли не натереть. Впрочем, ежели по два носка да на каждую ногу…
Тогда сойдёт!
Куртку я выбрал ту, кожаную, очутившуюся в моём шкафу неизвестно каким образом. Подарком от мистера Смита…
Ну, что ж, спасибо! Грех не попользоваться, хоть в ней, наверное, аж зашкаливает от встроенных жучков.
Оружие?
Оба моих подарочных кинжала (британский и немецкий) остались где-то там, на жёлтом песочке (или в оранжевых джунглях, не помню!) Пришлось взять складной охотничий нож и, конечно же, револьвер. Именной «кольт-питон» из нержавеющей стали, мощный, шестизарядный, с патронами калибра 0,357дюйма «Магнум», который столько времени безо всякой пользы в нижнем ящике письменного стола валялся. Патроны в нескольких картонных коробках хранились там же, и я, стараясь сделать всё это как можно более незаметно для многочисленных камер, просто вытащил из письменного стола нижний ящик, а затем всё его содержимое вывалил в рюкзак. Певать, что там, вместе с оружием куча всякого канцелярского хлама оказалась, потом разберу.
На кухне я положил в рюкзак хлеб, несколько банок мясных консервов, палку сыровяленой колбасы, три больших пластиковых бутылки (с «фантой», с «колой» и просто с содовой), бутылку виски (как же без этого!), несколько пачек печенья, ладный кусок сыра и четыре шоколадки, которые в самый последний момент обнаружились в холодильнике. К этому добавил ещё спички (несколько коробков), зажигалку (в карман сунул), бинт, вату, йод (всё это в отдельном полиэтиленовом пакете, как и спички, кстати), пять рулонов туалетной бумаги и…
И всё! Больше в мой рюкзак ничего не входило, и так закрылся с трудом.
В комнатах уже практически стемнело, но света я зажигать не стал. И очень своевременно вспомнил о фонарике, который отыскался далеко не сразу.
Но всё же отыскался (как и три запасные батарейки к нему) и я, осторожно ступая, направился к выходу.
Дверь бесшумно отворилась и так же бесшумно затворилась, выпуская меня в коридор. И ключ тоже безо всякого шума провернулся два раза, запирая дверь, после чего я положил всю связку в карман. Потом, вновь раскрыв рюкзак, вытащил из него револьвер и коробку с патронами (всё то время, пока продуктами рюкзак загружал, я револьвер с патронами незаметно наверх перекладывал), быстренько зарядил оружие. Остальные патроны из коробки просто высыпал в один из многочисленных карманов кожаной куртки.
Потом сунул револьвер в карман, закинул рюкзак за спину и настороженно осмотрелся по сторонам.
Пока вроде тихо!
Ну, вот и всё, господин полковник! Рубикон, как говорится, перейдён и мосты на нём окончательно сожжены!
Так что, вперёд! К полной неизвестности!
* * *
Двигаясь по указанному в записке маршруту, я многого опасался. В первую очередь ночных патрулей, которые запросто могли остановить просто для установления личности. Ещё я опасался провокаций (не знаю даже, со стороны кого: Стефана, мистера Смита или той же красотки Мери?), но всё прошло гладко на удивление. Вот и тот научный корпус, о котором говорилось в записке…
И небольшая боковая дверь действительно чуточку приоткрыта.
Что ж, если всё это хитроумная западня, то самое для неё место и время!
Войдя внутрь и осторожно затворив за собой дверь, я, оказавшись в полной темноте, остановился, прислушиваясь, но так ничего конкретного и не расслышал.
— Здесь есть кто? — негромко осведомился я.
Справа неподалёку вдруг прорезала темноту узкая полоска света, и я понял, что там только что чуть приотворили боковую дверку.
— Идите сюда! — раздался изнутри напряжённый голос Стефана. — Скорее!
Расслабившись, я отпустил рукоятку револьвера в кармане и шагнул в сторону узкой световой полоски. А потом оказался в небольшом помещении и увидел Стефана, стоящего у дальней стены и державшего в руке оружие. Какой-то небольшой пистолет, марку которого я так и не смог определить.
— Вас никто не видел? — тотчас же проговорил он, так и не опустив миниатюрного своего пистолетика. Впрочем, хоть и миниатюрного, но тело человека пробивающего очень даже неплохо…
«А что, если он выстрелит в меня сейчас? — невольно промелькнуло в голове. — И всё это именно с такой целью и затеяно? Заинтриговать, завлечь в потайное это место… а потом ищи-свищи! Ревнивцы, они все чокнутые, и трудно понять, что у них в головах в тот или иной момент твориться может!»
