— Не нужно. Она там счастлива. Помолвку расторгла, учится, будет наверное придворным магом вместо меня. С принцем твоим у неё любовь. Взаимная.
— Что? — поразилась Филис, — Винсент её любит? А он знает, что она — это не я?
— Знает. Можешь не сомневаться — он полюбил именно Ольгу, а его чувства к тебе ты определила правильно. Тогда, когда решила уйти. И, кстати, я тоже собственник. Моя женщина…
— Только твоя. Навсегда.
Когда за пределами юрты стали покашливать два человека, Филис лишь мельком отметила эти мешающие звуки. Отвлекающие от того, что было важным здесь и сейчас. Но когда этот дуэт пополнился новыми "сокашлянниками" и превратился в целый хор, её вдруг осенило — это же люди здесь таким образом "стучатся" в юрту!
Она вскинулась и посмотрела на Жаргала. Тот лежал, посмеиваясь.
— Нужно вставать, — сказала она, — к нам пришли.
— Если ты готова подняться, можем впустить гостей.
— Я сейчас! Оденусь только.
Когда Филис была одета, причёсана и чинно усажена в кресле, Жаргал раскрыл дверь юрты. Посетить его после окончания наадама захотели многие. Чиновники из города Улиастай, организаторы прошедшего праздника, просто авторитетные люди, приятель, который забрал его коня…
Этот, последний, и рассказал Жаргалу о том, что в данном виде соревнований несколько лет подряд побеждал некий Энэбиш. А побеждал он с помощью нескольких подкупленных им всадников, которые выбивали копья у других соревнующихся и не давали никому догнать Энэбиша. И сами его не обгоняли, понятное дело.
— А ты смог не только обогнать и выбить его помощников, но и самого Энэбиша вовсе лишить призового места. Теперь люди над ним смеются — его деньги оказались слабее нашего прославленного Жаргала А без денег-то он и копьё удержать не может!
Долго, впрочем, никто из гостей не засиживался — все видели не принимающую участия в беседах Филис и только позволяли себе метнуть в её сторону любопытный взгляд. Ну парочку взглядов, если кто особо любопытный. К тому же Жаргал говорил всем об их планах лететь в Улан-Батор.
Собираться в дорогу особенно не пришлось — у Жаргала была только пара сумок, а чемодан Филис и вовсе оставался в машине учёных-востоковедов. Час отправления самолёта в столицу было уже выяснен, и путешественники прибыли в аэропорт как раз ко времени, чтобы без спешки купить билет и зарегистрироваться на рейс.
— Господа, я очень, очень признательна вам за помощь в пути, — говорила Филис Сан Санычу и Глебу, — если б не вы, даже не знаю, что бы я делала.
— Я знаю, — хохотнул Глеб, — спокойно доехали бы поездом до этого города, а отсюда уж всяко ближе до нужного посёлка. И не было бы той нервотрёпки, когда по горам ехали.
— А ваши рассказы? Я столько от вас узнала! Трудности пути уже позади и больше не пугают, а знания остались. А ещё я очень рада, что просто познакомилась с такими замечательными людьми, как вы.
— Ну а мы рады, что познакомились с вами и с Жаргалом, — дружелюбно ответил Сан Саныч.
— Я очень надеюсь, что его приглашение вы не восприняли как формальность. Помните, вы — всегда желанные гости в нашем доме, — слегка поклонилась на прощанье Филис, прижав ладонь к тому месту, где находится сердце.
Самолёт, выполняющий рейс Улиастай — Улан-Батор мало напоминал те большие лайнеры, которыми ранее довелось летать Филис в Бразилию и обратно. Здесь было низко, тесно, душно и неудобно. Филис обратила внимание, что Жаргалу явно не по себе, и она взяла его за руку. Нет, конечно, не для того, чтобы он не боялся. Просто так.
Наступил поздний вечер и за иллюминаторами практически ничего не было видно, кроме светящихся огней. Однако когда самолёт поднялся высоко, восхищённому взору впервые летящего в самолёте пассажира открылась картина лиловых облаков под ними и чистого тёмно-синего неба вокруг. Даже вершина горы Отгон-Тэнгэр была ниже их воздушного пути! Перелёт длился сравнительно недолго, и утомиться никто не успел.
— С такими небесными колясками и лошади скоро не нужны будут, — проворчал Жаргал, сходя с трапа в аэропорту Улан-Батора, — Брат говорил, половина народа Монголии в столице живёт, коней из них теперь мало кто держит.
— А я читала, что люди просто вынуждены перебираться в города, потому что в холодные зимы скот у некоторых хозяев иногда полностью вымирает. Замерзает, — заметила Филис.
— Надо отдельные юрты для скота иметь всем пастухам, — кивнул Жаргал, — я буду им помогать. И не только я.
— А ещё кто? — улыбнулась Филис, довольная проявлением вполне аристократического душевного благородства своего мужчины.
Тут Жаргал и рассказал ей про Энэбиша — нечестного чемпиона скачек прошлых лет.
— Если захочет, чтбы люди перестали над ним смеяться и снова начали уважать — пусть добрыми делами прославится, — резюмировал Жаргал, — А я присмотрю за этим… Почему ты покраснела, Филис?
— Жаргал, я должна тебе кое в чём признаться. Прости, на самом деле я не видела, как ты победил в тех скачках. Спускалась с верха трибуны в тот момент, чтобы встретить тебя. Но я посмотрю эту гонку по видео, обещаю… Да что тут смешного?
— Пообещай, что воспитаешь нашу дочку такой же прелестной юной леди, как ты, — ответил Жаргал и поцеловал Филис в макушку.
Дом Жаргала активно строился, но был ещё далёк до момента, когда в него можно было бы заселиться. Тем не менее, Филис счастливо прижалась лицом к плечу своего мужчины — уже была видна грандиозность замысла архитекторов и строителей, а от красоты окружающей их долины захватывало дух.
Рядом со стройкой стояли несколько юрт — в основном, для строителей. Но была здесь и юрта Октая, брата Жаргала.
— Решил перебраться сюда, пока ты путешествуешь, присмотреть за стройкой и познакомить тебя со своей семьёй, — объяснил он довольному встречей Жаргалу.
Говорил Октай и по-русски, что очень обрадовало Филис. Жаргал сразу заказал доставку комфортабельной юрты, а пока её не привезли, они с Филис гостили у Октая с его женой и двумя детишками. После знакомства жена Октая по имени Хуагчин, ожидавшая вскоре появления третьего ребёнка, задала вопрос, который смутил Филис:
— А когда у вас будет свадьба?
— Я не знаю… Мы не говорили об этом.
— Октай! — строго окликнула мужа Хуагчин, — Скажи своему младшему брату, чтобы женился срочно! Он же не хочет, чтобы люди относились к Филисгоо пренебрежительно?
Филис уже знала, что гоо — это одна из приставок к имени, подчёркивающая принадлежность именно женщине и, заодно, обозначающая "прекрасная".
— Какой ты хочешь свадьбы, Филис? — спросил Жаргал.
— Для начала, я хочу, чтобы меня попросили выйти замуж, — хихикнув, призналась Филис, — Я понимаю, что у нас с тобой это формальность, я уже твоя, а ты мой. Но всё-таки во всех известных мне культурах предложение о браке проходит по своим особым правилам. То есть к нему относятся как к чему-то важному, понимаешь? Вот я и хочу нашей помолвки и свадьбы. А как именно они пройдут, с соблюдением каких обычаев — не так уж важно.
