— Ага, коморка два на два.
— После уборной вполне себе миленько.
Он снова притянул меня к себе, и я выгнулась в кольце его рук, задрала голову и заглянула в глаза. Веселье как ветром сдуло.
— Что мы делаем? — тихо спросила я.
— Боимся.
— Чего?
Леннарт пожал плечами:
— Ты — огласки. Наверное. Не знаю. А я просто не могу предсказать твоей реакции и боюсь спугнуть неосторожным шагом. Хотел подсесть к тебе в столовой, но подумал, что получу не ласковую улыбку, а тарелку с рагу на голову.
— Я брала запеканку.
— Это, конечно, совсем другое дело…
Мы помолчали.
— Я не стану прятаться, — наконец заявил Леннарт.
— Две недели назад ты переживал, что из-за меня полощут твой славный род.
— Я тебя злил.
— Весьма успешно.
— Кая…
— Чего ты от меня хочешь?
Странно задавать такие вопросы, стоя с парнем в обнимку, но я новичок во взаимоотношениях. Если речь, конечно, о них…
— Я встречу тебя после лекции и провожу на тренировку, — твердо произнес Леннарт, так что мне оставалось только кивнуть:
— Хорошо.
— Ты не возражаешь? — удивился он.
— Ну ты же не спрашиваешь.
— Так вот он ключ к успеху. Не задавай вопросов — ставь перед фактом и действуй?
— Это вопрос?
Леннарт засмеялся и разжал руки:
— Понял, молчу. — Потом склонил голову и прищурился: — Чую подвох.
Подвох был. Я могла прогулять лекцию. Уйти раньше. Демонстративно проигнорировать ждущего меня Леннарта. Придумать еще с десяток вариантов, но только если бы захотела. А я не хотела.
Так что ключ к успеху действительно прост: пусть действует, не нужно осторожничать, но на то нам и дана свобода воли, что я тоже могу принимать решения.
— До встречи, — улыбнулась я и, пока он снова ко мне не потянулся, выскользнула за дверь.
— Легко не будет, — прозвучало тихое по ту сторону.
Кажется, то же самое сказала Трин в день нашего поступления. Тогда мы говорили об учебе, но, видимо, у жизни вообще нет легких сторон.
До аудитории я добралась быстро, на время пути забыв и о странностях соседки, и о бывшей Берга, и о прочих неурядицах. Просто позволила себе насладиться странным жгучим вихрем в солнечном сплетении и, похоже, не на шутку напугала парочку студентов своей улыбкой.
А потом мир решил, что хватит с меня нескольких минут умиротворения, и огорошил новым поводом для тревог.
Тьмаги в едином порыве не явились на лекцию.
32
Я видела, как маги из нашей группы недоуменно оглядываются в поисках напарников. Чувствовала, как напряжена Трин, с которой мы по-прежнему сидели рядом, несмотря ни на что. И сама тоже нервничала, хотя в отличие от остальных догадывалась, куда подевались тьмаги.
Берг, похоже, не нашел лучшего времени, чтобы сообщить им новости, а значит, сегодняшняя тренировка будет поистине феерична. Мне осталось только явиться под ручку с Леннартом, чтобы окончательно закрепить эффект.
Ах да, это я и собиралась сделать.
Он, как и обещал, ждал возле аудитории. Сразу оценил мой мрачный вид, молча взял за руку и повел прочь.
Чужие взгляды обжигали не хуже атакующих плетений, шепотки били по нервам, разномастные эмоции на лицах раздражали. Даже на балу такого не было. Казалось, мы не по институтским коридорам идем, а прорываемся сквозь вражескую армию, но я терпела, только пальцы Леннарта стискивала все сильнее.
— Будет больно — скажи, — пробормотала ему.
— Ты услышишь предупреждающий хруст костей, — в тон отозвался Леннарт.
И я все-таки улыбнулась.
На улице стало полегче, то ли из-за прохлады и притока воздуха, то ли всем просто надоело на нас пялиться. Я чуть ослабила хватку, потом попыталась и вовсе расцепить наши руки, но Леннарт удержал.
— Чую двойное дно в этой настойчивой демонстрации, — хмыкнула я.
Он глянул искоса и передернул плечами:
— Просто работаю на опережение. Чем больше покажем, тем меньше придумают. Чем раньше — тем быстрее им надоест.
Я только головой покачала:
— Ты ничего не понимаешь в сплетниках.
Но тему решила не развивать. Даже если там какие-то иные мотивы, не все ли равно? Долгоиграющих планов я не строила, на счастливое будущее с Леннартом не рассчитывала, да и на будущее в принципе. Мне осталось… сколько? Недели две?
Нет, я не готовилась к неизбежной смерти, но даже если все закончится относительно благополучно, к чему я вернусь?
К древнему, но никому не нужному роду, состоящему из меня одной; к паре холодных домов, наполненных тяжелыми воспоминаниями; к одиночеству и к Ульфу. Я никого не потащу в эту пустую жизнь, и если каким-то чудом осуществлю задуманное и выживу, то, наверное, просто уеду. Столько слухов ходит о моих путешествиях, а я нигде толком и не бывала. Только в Норвдальг и сплавала сразу после освобождения, но не видами любовалась, а искала следы своего двойника. Может, и правда в Перею податься? Их духовные практики выглядят перспективно.
Но пока что… пока что ладонь Виктора Леннарта дарила тепло, по которому я безумно скучала все годы во Тьме. И целоваться мне нравилось, даже возникали мысли о большем — что мне терять? Так что да, я в какой-то мере его использовала, и возможность, что это взаимно, не вызывала возмущения.
Пусть.
Главное, что за пару дней он дал мне неизмеримо много. Чувство безопасности. Нужности. Важности. Остальное вторично и в моей ситуации совершенно несущественно.
— Смотритесь очень мило, — прервал знакомый голос и мои размышления, и наше с Леннартом уютное молчание.
Рука его на миг сжалась, но тут же расслабилась.
Я посмотрела на пристроившегося слева Кобэ-младшего. Он бодро шагал с нами в ногу и явно тоже в сторону полигона.
Вот ведь… вездесущий. И как всегда несвоевременный.
— Ты несколько портишь эту милую картину, — заметила я.
— Ой, да ладно! Я добавляю остроты.
— Коб, свали, — процедил Леннарт, даже не поворачивая головы в его сторону.
— Успокойся, дружище. Не ты один имеешь право насладиться зрелищем, раз уж нас в кои-то веки допустили.
Я сбилась с шага.
— Ты о чем?
— О вашем показательном выступлении, — сверкнул зубами Коб. — Его перенесли. А еще пятому и шестому курсам разрешили присутствовать. Только боевикам, разумеется. Будем скандировать ободряющие лозунги с трибун.
