Пока произносила эти вопросы, голова начала болеть и перед глазами расплылась темнота. Я качнулась, пытаясь прогнать эти неприятные ощущения, но тут же увидела обрывок воспоминания. Мне, наверное, лет четырнадцать. Чезаре семнадцать. Мы находились в его спальне. Вернее, я валялась на кровати и листала книгу, а парень сидел за ноутбуком и что-то на нем просматривал. Я спросила у него:
«Что ты делаешь?».
«Работаю» — короткий ответ. Чезаре даже не оторвал взгляда от экрана ноутбука.
«Ты постоянно работаешь. Сидишь в темноте и работаешь» — я преувеличивала.
На самом деле, комната не была окутана мраком и ее прекрасно освещали яркие лампочки. Просто, окно, как всегда было закрыто тяжелыми шторами и из-за того, что не было видно улицы, создавалось ощущение замкнутости. Нагнетания и мрачности, которую я и обозначила темнотой.
«Слушай, а в какой университет ты поступишь? Скажи сразу, потому, что нам нужно посмотреть есть ли там специальность, на которую я хочу попасть» — я перевернулась на спину и, подкладывая под голову подушку, сказала: «Очень важно, чтобы мы поступили в один университет. Будем вместе ездить на занятия. После них ходить на свидания. И я хочу, чтобы ты сразу представил меня своим будущим университетским друзьям, как свою девушку. А то знаю, что будет. Еще начнут вешаться на тебя всякие девицы. А ты им сразу: У меня есть невеста. Вот она. Самая красивая и мною любимая. Обожаемая Мариса. А потом обнимешь меня и поцелуешь. Кстати, а почему ты меня до сих пор ни разу не поцеловал? Ну, хоть в щечку?».
Пока я это говорила, Чезаре, судя по всему, усилено пытался игнорировать меня и работать. Но на последних словах шумно выдохнул и, закрыв веки, потер их кончиками пальцев, после чего сказал:
«Я не собираюсь поступать в институт».
«Это еще почему?» — я возмутилась, хотя краем сознания понимала, что университет для Чезаре являлся лишь лишней морокой. Лучше это время потратить на работу. Только я с этим не была согласна. — «Ты обязан поступить в университет. Я не отстану от тебя пока ты этого не сделаешь. Учеба это же целая жизнь! Новые знакомства и интересные события. Но, пожалуй, об этом поговорим потом. Сейчас важнее другое» — я перевернулась на бок и подперла голову рукой, после чего очень серьезно спросила: «Почему ты меня не целуешь?»
Чезаре ничего не ответил. Закатил глаза и шумно выдохнул с явным видом «как же она меня достала». После этого отвернулся к ноутбуку.
«Ты же знаешь, что я не отстану. Отвечай на вопрос. Почему ты меня не целуешь?».
«Я не собираюсь тебя целовать. И ты мне мешаешь. Уйди».
«В институт поступать не собираешься. Целовать не собираешься» — я фыркнула. — «А вот захочешь меня поцеловать, а я уже не дамся. Лови момент» — я указательным пальцем прикоснулась к своей щеке, которую позволяла поцеловать и сказала: «Целуй».
«Обойдусь» — парень даже не обернулся ко мне, а я села на кровати и нахмурилась. Начинала злиться на него. — «Собери книги, которые ты разбросала».
«Сам собирай, раз не хочешь целовать», — я перевернулась, расстилая кровать, и взобралась под одеяло, после чего закрыла глаза.
«Ты, что, спать тут собралась?» — я не видела Чезаре, но мне почему-то показалось, что он вопросительно приподнял бровь.
«Я с тобой не разговариваю» — буркнула, отворачиваясь спиной к парню. Я на него, действительно злилась и предпочла бы уйти. Но на спине и боку были синяки, которые я скрывала одеждой и старалась не показывать того, как они болели. Понимала, что, если уйду домой, этих синяков прибавится. Поэтому оттягивала этот момент, а в комнате Чезаре мне было спокойно. Поэтому, да, я собиралась тут спать, ведь последние дни дома не могла этого сделать.
«В последнее время с тобой что-то происходит. Расскажи» — я услышала голос Чезаре. Хоть и лежала к нему спиной, но ощущала взгляд парня на себе.
«У меня ничего не происходит кроме того, что мой будущий муж не хочет меня целовать» — ответила раздраженно и с головой укуталась одеялом. — «Не сильно и хотелось, знаешь ли. И, вообще, я с тобой не разговариваю».
Это воспоминание было прервано голосом Чезаре. Словно сквозь пелену я услышала его вопрос:
— Что с тобой?
Я открыла глаза и посмотрела на парня. Только сейчас поняла, что дыхание сбилось и я пальцами сильно впивалась в подлокотники.
— Ничего, — пробормотала и подрагивающей ладонью взяла вилку, начиная неловко ею ковырять салат.
— Ты что-то вспомнила, — Чезаре слегка прищурил взгляд. — Что именно?
— Не твое дело, — ответила немного резко. Это сложно объяснить, но иногда эти воспоминания набрасывали на меня эмоции, пережитые в тот момент и сейчас внутри меня разгоралось негодование, но я не собиралась признаваться Чезаре, что оно возникло от того, что он меня когда-то не поцеловал.
Чезаре откинулся на спинку кресла и, подперев голову кулаком, опалил меня взглядом, который я изо всех сил старалась не замечать. Сидела и продолжала вилкой перебирать салат, но, в итоге, не выдержала и сказала:
— Я не голодная. Пойду собираться, — после этих слов встала со стула и пошла к выходу, но, когда проходила мимо парня, против воли посмотрела на его губы. Он поймал мой взгляд, а я тут же отвернулась и ускорила шаг.
Пока поднималась по лестнице, перед глазами опять потемнело. Я остановилась и ладонью сжала кованные перила, вспоминая еще кое-что. На этот раз ничего не видела, но слышала голоса. Они принадлежали мне и Чезаре.
«С чего ты решила, что я когда-нибудь женюсь на тебе?» — это спросил Чезаре, после чего последовал мой упрямый ответ:
«Я знаю чего, хочу в жизни, а хочу я тебя. Ты будешь моим мужем. Я в этом уверена и я знаю, что ты меня любишь, но не показываешь этого».
Постепенно, я все же начала видеть картинки. Кажется, во время этого разговора мы с Чезаре стояли около моего дома и на этот момент мне было лет шестнадцать. И, судя по всему, он после колледжа провел меня к дому.
Я попрощалась с ним и зашла в ворота. Потом воспоминание обрывалось и восстанавливалось на том, что я убегала из дома. Руки дрожали и меня всю трясло. Рука жутко болела, а глаза покалывало. Я забежала в магазин и несгибаемой ладонью в кармане нащупала мелочь. На нее купила бутылку воды и, выйдя на улицу, стала умываться. Пыталась прийти в себя и выровнять дыхание. Но со всей силы стискивала зубы и, кажется, до крови прикусила язык.
Была уже ночь, но домой я возвращаться не хотела. Поэтому пошла к Чезаре. Охрана, как всегда, без труда впустила меня на территорию особняка, я быстро поднялась по ступенькам и без стука зашла в комнату парня, он, как обычно, сидел за своим рабочим столом и ручкой что-то подчеркивал на бумаге.
«Привет. Рад меня видеть?» — я улыбнулась во все тридцать два зуба и сразу плюхнулась на кровать парня, с трудом сдержавшись, так как руку пробило от боли.
«Ты когда-нибудь научишься стучать, прежде, чем входить?» — мрачно спросил парень, обернувшись ко мне. — «И что ты тут делаешь? Уже поздно»
