— Случайно. Пошла вдоль ручья. Удалось найти брод. Просто повезло.
— Просто повезло?! Ты же блестяще сориентировалась на местности, на пересеченной местности, и сумела дойти. Нет, ты чудо, Марианна. — Он нежно сжал ее в объятиях. — Таких больше нет.
— Спасибо.
Он почувствовал, как мускулы ее размякли, и подумал, что она засыпает. Но Марианна неожиданно заявила:
— Я такая голодная. Наверное, ты купил к ужину что-нибудь вкусненькое?
Он смущенно молчал. Потом сказал:
— Знаешь, я ведь не был в магазине. Приехал на парковку, тут же развернулся и рванул назад. Боюсь, придется довольствоваться тостом с тушеной фасолью. Или, если хочешь, есть еще батон и рыба.
— Сам наловил?
— Вообще-то я имел в виду консервы, сардины.
— Тосты с сардинами. Обожаю. А Луиза не переносит запаха рыбы, — сказала она, явно думая о чем-то другом. — Слушай, Кейр, я не понимаю… Почему ты так рано вернулся?
Она почувствовала, как резко поднялась и опала его грудная клетка и теплое дуновение у затылка — это Кейр глубоко вздохнул, но почему-то молчал.
— Ты, наверное, меня услышал… как я тебя звала.
— Что ж. Можно сказать и так, услышал.
Немного поразмыслив, она обернулась к нему:
— Ты не мог услышать! Мой крик раздался в машине? Или донесся с дороги? Нас же разделяло много-много миль!
— Лежи спокойно… Мне трудно объяснить. И не уверен, что ты поймешь. Я уловил нечто вроде сигнала тревоги. И подумал, что с тобой что-то стряслось. Поэтому сразу поехал назад.
Марианна долго пыталась осмыслить его слова.
— То есть ты хочешь сказать, что можешь… читать мысли?
— Нет. Мысли не могу, я только… могу уловить некий посыл. Считывать некоторые события и ситуации. У других этой диковинной способности нет. Это похоже на… на предчувствие чего-либо. Такое со мной часто случается, что меня настигают предчувствия. Сильные. И они всегда сбываются.
— Всегда?
— Всегда.
— Значит, ты меня все-таки не слышал?
— Нет. Это действует как… как радар, наверное.
— Ты так чувствуешь только знакомых?
— Нет. Когда мы с тобою в первый раз встретились, я уже знал, что у тебя была беда. Точнее, даже знал до того, как мы встретились. Потому я и остановился у твоего дома. Шел по улице и что-то такое почувствовал. От некоторых исходят очень четкие сигналы. Ты тоже из этой породы. Наверное, это каким-то образом связано со слепотой. Ты не только хорошо воспринимаешь сигналы, но и сама хорошо их передаешь. Как летучие мыши.
— Но мысли мои ты точно не можешь прочесть, да? — не без тревоги спросила она.
Она почувствовала, как его грудь снова приподнялась и опала, значит, он тайком усмехнулся.
— Точно не могу. Это все скорее на уровне… настроения. Эмоции. Как в музыке. Да, пожалуй. Это… примерно так обычно ловишь музыку в приемнике на длинных волнах. Звук слабый, много помех, треск. Но постепенно громкость усиливается, и звук становится чистым.
Марианна подавленно молчала, потом сказала:
— Это же, наверное, страшно. Не представляю, чтобы вот так все чувствовать… какая же это мука.
Кейра охватили смешанные чувства: облегчения и какого-то еще весьма смутного ощущения… признательности?
— Думаю, ты-то как раз представляешь.
— А крупные катастрофы ты предчувствуешь? Землетрясения? Цунами?
— Это моя работа. Просчитывать и предвидеть геологические риски. Я говорю, когда и где может подстерегать опасность.
— Но ты же используешь для своих прогнозов современное научное оборудование, так ведь?
— Так. И еще совершенно антинаучные подсказки интуиции. Так что ты права, катастрофы я тоже иногда чувствую заранее.
Марианна снова молчала, но по тому, как напряглись ее мышцы, Кейр понял, о чем ей хотелось спросить.
— Да. Я знал, что случится с «Пайпер Альфа».
Марианна молча повернулась к нему лицом:
— Но если ты знал, то…
— То почему никого не предупредил? И ничего не сделал, да? Восемнадцать лет я задаю себе тот же самый вопрос, и… мне очевидно, что я был совершенно бессилен. Да, я предвидел, что грядет несчастье. Но с кем оно случится, совершенно не представлял! И что я мог поделать?
— Ничего не понимаю!
— Вот и я тоже. Послушай, то, что я сейчас скажу, покажется тебе невероятно странным, однако благодаря этой моей странности ты сегодня осталась жива… Я никому никогда об этом не рассказываю, только моим землякам, которые воспринимают это не как… диковину. Если бы ты тоже тут родилась, то сразу бы поняла, о чем я говорю…
Марианна вцепилась в его огромную руку, согревавшую ее живот:
— Ты… ясновидец?
— Да.
— Боже… это ведь ужасно!
— Я рад, что ты поняла, как мне живется. Да уж, этот дар нельзя назвать счастливым, скорее — тяжким бременем. Представь: знать, что что-то случится и даже с кем. Но остается неизвестным, когда именно и каким образом этот кошмар произойдет. И ведь картина постоянно маячит у тебя перед глазами, до тех пор, пока не станет… явью.
Кейр чувствовал, как пальцы Марианны поглаживают его руку, будто она что-то хотела вычитать в сплетении жилок, в бугорках косточек, в обветренной горячей коже. Его охватил блаженный покой и неодолимо потянуло в сон.
— Кейр, а ты знал про Мака? До того, как все случилось?
— Знал. Помнишь, как мы встретились в оперном театре? Поговорили с тобой, а я вдруг пропал.
— Ты сказал, что увидел знакомого. Теперь я вспоминаю, что ты сказал мне еще очень странную вещь. Что увидел кого-то, кто не должен был там, в театре, находиться. О боже…
— Я увидел Мака. Он стоял посреди бара в своей робе, на защитной каске была вмятина, а лицо — залито кровью. Ну, бегом помчался звонить. Набрал номер Энни. Мак даже не был в это время в море. Я усек, что пока все нормально, но что-то будет. Потом. Но не знал, когда именно.
Марианна поднесла его руку к губам, Кейр с восторженным изумлением почувствовал, как они коснулись его ладони, поцеловав, она снова прижала эту ладонь к своей талии. Кейр сглотнул и продолжил свою исповедь, почти шепотом:
— Я всегда молю, чтобы это оказалось ошибкой. Надеюсь, что все эти голоса, видения — лишь игра моего больного воображения. Но это всегда реальность. На наших островах подобные способности не такая уж редкость. Мой дед тоже был ясновидящим. Родные принимали это как данность, никаких разговоров на эту тему. Оно и понятно. Что тут, собственно, скажешь? Такая уж выпала человеку судьба, а от нее никуда не денешься.
