Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
Идеи, поданные через систему красочных аллегорий, динамику ситуаций и символизм, как цветы, раскрываются в сознании читателей. Требуется только воображение, чтобы такой сад расцвел и в твоей голове.
• Зачем философу воображение? •
Аристотель определял воображение как состояние ума или его свойство, позволяющее порождать образы, не сводимые к образам чувственного восприятия или понятиям, отражающим предметы и явления в обобщенной форме. В воображении ум следует за ощущением, но как бы преодолевает его, доставляя материал для дальнейшего размышления и вынесения суждений. То есть для того, чтобы представить единорога, необходимо сначала увидеть коня и рог в отдельности, и только тогда при участии воображения возможно помыслить их вместе.
Немецкий философ Иммануил Кант поднимает статус воображения как познавательной способности. Разделив способность воображения на продуктивную и репродуктивную, философ приписывает первой стремление к познанию бесконечности. Репродуктивное же только копирует и воспроизводит образы и, с его точки зрения, относится к психологии, но не к философии. Другое дело продуктивное воображение – это способность сознания иметь дело с предметами, и в том случае, если мы их не воспринимаем в данный момент (может, даже не воспринимали-видели-слышали никогда). Оно уносит нас за горизонты реального, чтобы мы могли созерцать предметы, которых не существует.
Какой толк от подобного созерцания? Воображение – ключ к творчеству, считал Томас Гоббс, а еще от него зависят воля, эмоции, желания человека. Философы давно овладели этой способностью, поставив на службу своему делу в мыслительных экспериментах, например. Интеллектуальные упражнения такого рода позволяют мыслителям прояснять используемые концептуальные схемы, опробовать их на практике (пусть только в своей голове) и полемизировать с представителями других философских течений.
В общем, если сильно захотеть (и хорошенько повоображать), можно не только в космос полететь, но и найти ответы на философские вопросы: иллюзорно ли наше восприятие мира, существует ли Бог и почему красавчик из бара не перезвонил.
Пещера Платона
Миф о пещере – одна из самых известных философских аллегорий, которая положила начало множеству дискуссий о восприятии реальности. В седьмой книге «Государства» Сократ (любимый персонаж диалогов Платона) использует образ пещеры с узниками в разговоре с Главконом для того, чтобы показать, что познание требует усилий и свободы от оков иллюзорности.
Ты можешь уподобить нашу человеческую природу в отношении просвещенности и непросвещенности вот какому состоянию…
Посмотри-ка: ведь люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю ее длину тянется широкий просвет.
С малых лет у них там на ногах и на шее оковы, так что людям не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за этих оков.
Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, огражденная – глянь-ка – невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол.
– Это я себе представляю.
– Так представь же себе и то, что за этой стеной другие люди несут различную утварь, держа ее так, что она видна поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изображения живых существ, сделанные из камня и дерева. При этом, как водится, одни из несущих разговаривают, другие молчат.
– Странный ты рисуешь образ и странных узников!
– Подобных нам. Прежде всего, разве ты думаешь, что, находясь в таком положении, люди что-нибудь видят, свое ли или чужое, кроме теней, отбрасываемых огнем на расположенную перед ними стену пещеры?
WTF, или Философия Платона
• за три минуты •
Платон – философ-идеалист. Но это не значит, что он такой весь правильный чувак, склонный не замечать несовершенств окружающего мира и верить в то, что возможно нарисовать две одинаковые стрелки на веках.
В философии идеализм – это направление, в котором духовное считается первоосновой сущего. То есть сознание, идеи первичны, а материя вторична. Если проще, то ты живешь как мыслишь, а не мыслишь, как живешь. Все, что существует в мире, сначала появилось в виде идей, а уже потом получило осязаемую форму. «Мысли материальны» – выражение из того же набора.
Платон как идеалист намбер ван делил мир на умопостигаемый (познаваемый разумом) и чувственный, воспринимаемый человеком.
Мир идей (умопостигаемый) – настоящая реальность, которая состоит из эйдосов (идей), а те в свою очередь вечны и обладают онтологическим статусом (попросту существуют), в отличие от постоянно изменяющихся конечных вещей. Например, где в сверхчувственном мире существует идея маленького черного платья (не опять, а снова), а в нашем мире чувственных вещей есть миллион разных по длине, материалу, фасону маленьких черных платьев. Но есть между этим миллионом платьев что-то общее – сама суть этой задумки мадемуазель Коко. Независимость, сексуальность, стиль вне трендов.
Платон одобрил бы пример, потому что для него в эйдосе не должно быть составных частей. Идея маленького черного платья – это то, что определяется только через саму себя, а не через бесконечные признаки. Нельзя сказать другу: «Купи мне такое вот платье без рукавов, которое чуть ниже колен, без заметной фурнитуры и т. д.» Потому что он все равно купит не то. Оно может больше или меньше походить на платье в твоей голове, которое попало туда путем припоминания увиденной когда-то идеи маленького черного платья. Твоя душа (ее разумная часть) летала когда-то среди эйдосов, отсюда и образ наряда в твоем сознании (его душа, видимо, летала у эйдосов видеоигр). Вообще каждый раз, когда мы изучаем что-либо, согласно Платону, мы всего лишь вспоминаем то, что уже видели в мире идей (до телесного воплощения). Все еще не слишком понятно? Может, пора добавить пещерные аналогии и мощности в воображариум. Например, ты была счастливой обладательницей коллекции наклеек с «Зачарованными», но мама (ошибочно) решила, что раз тебе уже 25 лет, можно от нее избавиться. Ты плакала трое суток, потому что твоя самая дорогая вещь за всю историю личностного становления уничтожена. Так бы и упивалась печалью, если бы не Платон. Он подошел к тебе, лежащей с тазиком мороженого, обнял за плечи и произнес: «Глупышка, вещи подвержены разрушению, а идеи – нет. Твои наклейки не просто одни из тысяч существующих, но они есть лишь тени на стенах пещеры, отбрасываемые самой вечной идеей „Наклейки по сериалу „Зачарованные““. Если иметь представление, что собой представляет сам эйдос твоих наклеек, можно напечатать еще столько, чтобы хватило выложить дорогу от маминого дома к загсу / престижной работе / кандидатской диссертации (нужное подчеркнуть), во имя которого были отняты наклейки и дотридцатилетний период детства». К тому же часть твоей коллекции была не лучшего качества, что означает, что наклейка, в которой, допустим, у Прю не допечатали ухо, далека от эйдоса – центральной оси любой вещи. А зачем тебе тогда что-то далекое от совершенства? Ведь чем вещь прекраснее, тем больше она похожа на неподражаемый оригинал – эйдос, а не на жалкую пародию – наш мир. Если следовать аналогии с пещерой, вещи – это тени эйдосов, доступные нашим органам чувств. Мы сидим спиной к свету и видим только отражение реальности на стенах пещеры. Если мир чувственный, даваемый нам в ощущениях, вторичен к умопостигаемому миру идей, то кто создал его? Платон говорит о разумном демиурге. Но это уже другая история.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
