– Страшную ошибку я совершу только в одном случае, моя дорогая Саша: если упущу такую упрямую девушку, как вы! Поверьте моему богатому опыту, не существует в мире никаких проклятий, предвидений и прочей чепухи! Земля крутится по вполне понятным и логичным законам, в которых нет места мистике и чудесам!
И что мне теперь делать, как быть? Я в замешательстве сжала в руке свой талисман. Я-то к этой секунде уже отчётливо поняла, что всё, написанное в предсмертном письме – правда! И львы указывали мне на истину, и внутри меня присутствовало уверенное знание – если Серебряков не женится на ком-либо из рода Лебедевых, случится непоправимая беда!
А ещё я поняла вдруг, почувствовала, что если откажусь сейчас от счастья, пусть недолгого, с Андреем, жизнь моя будет пустой и холодной, как у архитектора в его последние дни. И я решилась на отчаянный шаг: я урву хоть немножечко счастья у судьбы, раз она так настойчиво протягивает его в мои руки, но одновременно продолжу искать второго льва, и я найду его обязательно, чего бы это мне ни стоило! Найду и потомков Лебедева, раз это необходимо. А потом, когда завет хозяина Дома исполнится, я исчезну из жизни Андрея навсегда. Иначе я никогда себе не прощу, что из-за моего эгоизма могут разрушиться два великих рода!
– Не надо никаких старушек! – твёрдо заявила я. – Вы мне тоже очень нравитесь, Андрей Михайлович, до темноты в глазах и замирания в сердце. Что же я – враг самой себе?
– Я знал, что вы благоразумная девушка, Сашенька! – с облегчением выдохнул он. – Но теперь, после ваших слов, возникает одна большая проблема…
– Какая? – испугалась я.
Может быть, не надо было признаваться ему в своих чувствах?
– Как мне прожить эти три недели, не видя вас? – рассмеялся он. – Поверите ли, я думаю о вас так часто, что это даже становится неприличным. С тех самых пор, как я впервые услышал ваш голос в трубке телефона, ваша загадочная личность не даёт мне покоя.
– Почему загадочная, Андрей Михайлович? – на душе у меня стало горячо-горячо.
– А вот это уже не телефонный разговор, дорогая моя! Поговорим об этом при встрече!
– Это нечестно! – воскликнула я. – Вы хотите, чтобы и я мучилась эти три недели от нетерпения?
– А вы разве не поняли ещё, что я жуткий эгоист, Саша? – усмехнулся он.
– Такой красивый мужчина, как вы, имеет на это право, – я рассмеялась. – Вы же разбиваете сердца всем бабам вокруг! Я это сразу поняла, когда вас увидела впервые. И тогда же решила, что уж я-то в ваши сети не попадусь!
– О-о-о!
– Но я быстро сломалась, Андрей Михайлович…
– Умоляю вас, дорогая моя, больше ни слова об этом, иначе мне придётся таки бежать в ближайший аэропорт!
– Чудесная идея! – мечтательно прошептала я.
– Саша!
– Всё, молчу, Андрей Михайлович!
– Вы умная женщина, Александра! – весело рассмеялся он. – Очень не хочется прощаться с вами, но мне уже нужно бежать! Говорю вам «До свидания» с радостным сердцем и надеждой на то, что завтра вновь услышу ваш голос!
– Тогда до завтра, Андрей Михайлович!
– До завтра, дорогая моя Сашенька! И прошу вас, больше никаких тайников и предсмертных записок, ладно?
– Я постараюсь! – грустно улыбнулась я.
Остаток дня я бродила по дому с потерянной улыбкой. Я была необыкновенно счастлива и невыносимо страдала одновременно. К вечеру мне казалось, что в этот длинный день уместилось сразу несколько лет, я чувствовала себя гораздо взрослее, чем утром. Страшные слова послания не выходили у меня из головы. Я больше не перечитывала его. Рукотворные строки и так врезались в мою память, словно глубокие зарубки, оставленные на прочном металле. Навсегда.
A tuo lare incipe…
Интересно, а что означает сие выражение? Может быть, Лебедев неспроста вложил эти слова в шифр тайника? Вот я балда, почему я сразу не подумала об этом? Я бросилась к своему компьютеру. Ну-ка, посмотрим… Что ж, что и требовалось доказать. Кажется, хозяин дома таким образом указывает мне направление действий. «Начинай со своего дома» – уж не каменных львов ли он имеет в виду?
…Два каменных льва, два стража моего дома, два символа обоих родов должны быть на своём месте в час соединения. Не будет хоть одного из них – проклятье разрушено не будет тоже!..
Хватит ходить тенью, Шурочка, пора браться за дело! И начну я как раз с поиска второго льва. Старушка Лебедева подождёт. В глубине души я понимала, почему с такой радостью поиск потомков архитектора оставляю на потом, но углубляться в эти мысли мне совершенно не хотелось. Итак, интернет мне в руки!
Я просидела за компьютером до глубокой ночи, но ничего нового о каменных стражах мне узнать не удалось. Ни на одном арбузовском сайте никакой информации об этом доме и его обитателях. Как же быть? Опять Митьку подключать к поискам? Нет, неразумная идея. Теперь, после откровенного разговора с Андреем, продолжать какие-либо отношения с другими мужчинами мне казалось просто непорядочным. Думай, Шурка, думай. А что, если обратиться к Тенякову? Был у меня один знакомый старичок, старинный приятель моей бабули, который работал в своё время в Архивном фонде и очень увлекался историей нашего города. Если кто и мог знать что-то о тайнах знатных семейств Арбузова, то только этот человек. Андрон Архипович всегда благоволил к внучке своей приятельницы. После бабулиной смерти я виделась с ним всего пару раз. Неудобно обращаться к старику с просьбой, но, кажется, это была единственная возможность что-либо узнать. И о потомках Лебедева в том числе… Решено, завтра же ему позвоню! А сейчас пора ложиться спать, времени-то уже ого-го сколько!
Глава 22
Ночь я провела в сладостном бреду. Но мне хватило ума проснуться задолго до начала рабочего дня, иначе что бы подумали обо мне мои сотрудники? И первый, кто встретился мне утром понедельника, когда я, тщательно умывшись под холодной струёй воды и замотав свои длинные волосы в аккуратную загогулину, спускалась вниз, чтобы открыть входную дверь, был Зимин.
– Да-а-а, Александра… – протянул он, оглядев меня быстрым, но цепким взглядом, – лишний раз убеждаюсь в том, что дурной пример заразителен.
– Что вы имеете в виду, Пётр Петрович? – не поняла я.
– Судя по вашей измятой юбке, вы ночевали в офисе, из чего я могу сделать вывод, что вы работали все выходные. Я прав?
– Отчасти, – тут же покраснела я. Зря он сказал про одежду, теперь весь день я буду переживать о том, что неряшливо выгляжу.
– А ведь сами мне советовали отдохнуть, – укоризненно покачал он головой. – Ай-яй-яй, Александра, какой пример вы подаёте начальству?
Однако! Какой игривый тон у шефа!
– Виновата, Пётр Петрович, исправлюсь, – улыбнулась я.
– И глаза у вас воспалённые, – заметил шеф, приближаясь ко мне почти вплотную. – А вот это уже совсем нехорошо! Глаза надо беречь! Ну-ка, снимите ваши очки!
