Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
«Так точно, отставить думать», – ответил Ник и прислал мне делано смиренный эмодзи.
Мы оба шутили. Ник имел сексуальный статус номер пятнадцать и не скрывал его. В равных долях его интересовали мужчины, женщины, дети, немного зоо и совсем чуть-чуть некро. Претендовать в этом смысле на двух близких мне существ он, конечно, не мог. Они были живы, не были детьми, у Кима в профиле черным по белому стояло «гендер традиционный», а Суббота не была зарегистрирована в зоореестре «свободный секс». Из-за этого, кстати, налог на нее был существенно выше, но вносить собаку в реестр у меня не поднималась рука.
«Кстати, хочешь поспорим? – продолжил Ник. – Я думаю, твой кореец скоро завяжет со своей революцией».
Я уточнила, какой период времени Ник определяет как «скоро», и с удовольствием приняла вызов. Мы поспорили на сто криптов. Я в Кима верила. Не таковский он человек, чтоб завязать.
«Обстановка?» – пришло сообщение от Вебера.
«Процедура согласно инструкции», – казенно ответила я.
«Ок», – и он вышел из Универсума.
Отношения с Вебером у меня были плохие. Точнее, вообще никаких не было. Я его ненавидела, боялась и не понимала, зачем я ему нужна. Ни происшествие в четвертом районе женского сектора зоны Е, ни, тем более, мою мать мы с ним никогда не обсуждали. Мы вообще разговаривали мало, сухо и только о работе. Может, он держит меня для какого-то иезуитского случая, когда нужно будет пожертвовать дешевой фигурой? Каждый раз, когда он показывался в поле моего зрения – долговязый, нескладный, со своим перебитым носом – меня начинало трясти от неприязни. Не знаю, чувствовал ли он это. Если и чувствовал, то виду не подавал, ему, очевидно, было на меня наплевать.
По линии ГССБ он имел высокий допуск и широкие возможности, но был ли он кадровым сотрудником и имел ли звание, я не знала. Во всех шести зонах он был известен как модный ученый, популяризатор и идеолог Системы, светский лев, приятель самого Теодора Буклийе-Ружа, рядом с которым показывался время от времени.
Вебер проходил программу продления жизни – ему было семьдесят, но больше сорока пяти дать ему было невозможно – и демонстрировал все повадки здорового активного мужчины. Было неизвестно, есть ли у него семья, дети, родственники. Вебера вообще окутывала тайна. Разгадывать ее не хотелось. Мне хотелось, чтобы он умер. ШТОП ОН ЗДОХ. Вот уж не знала, что можно так истово желать чьей-то смерти.
При этом надо было откровенно признать – уровень жизни, на котором я оказалась благодаря связи с ненавистным и таинственным Максом Вебером, – раньше мне не был доступен даже в самых смелых мечтах.
Нажатием кнопки я превратила одиночное мягкое кресло спортивного авиакара в полноценную кровать. Времени у меня было полно. Я собиралась принять душ, поужинать и завалиться спать.
Авиакар скользил среди облаков, из кухонного блока доносился запах запекающегося куска телятины с молодым картофелем и моей любимой спаржей (это явно Ким позаботился и кинул заказ на кухню авиакара – мне бы и в голову не пришло). Все натуральное, ни намека на суррогаты. Даже вода в душевой кабине и та была высшей категории.
Я включила душ, с наслаждением выдавила на ладонь новейший биошампунь на органических маслах, доступный только от тринадцати баллов, помылась, накинула купальный халат из натурального хлопка и пошла ужинать.
«Вы довольны степенью прожарки? – прозвучал вкрадчивый голос автоповара, когда я отрезала острым ножом краешек великолепного стейка. – Не желаете ли немного молотого перца?»
«Да. Нет», – ответила я повару вслух.
Поужинав, я отправила тарелку и приборы в специальную прорезь для грязной посуды, почистила зубы, с наслаждением вытянулась на постели и щелкнула по значку «Телемеда». Я давно отключила опцию пуш-уведомлений о состоянии моего организма, терпеть не могу, когда ни с того ни с сего напоминают о том, сколько калорий я съела и сколько часов мне сегодня нужно спать. Но необходимость строго следить за состоянием здоровья входила в мой трудовой контракт. Так что каждый вечер приходилось вникать.
«Ежедневный скрининг-отчет о состоянии вашего организма», – забубнил «Телемед», и пошло-поехало. Жиры, углеводы, шаги, калории, стресс, проценты, эффективность, рекомендации для нано-принтера, какие вещества для меня печатать и что вводить в мою кровь (а то они по умолчанию сами не введут, что им хочется, нет же, информируют, видите ли, лицемеры). Да, кстати.
Я подключила к биочасам крохотный разъем для зарядки. Заряжать биочасы было не нужно, мой организм сам служил для них даровым источником энергии. Но в ежедневной зарядке нуждался картридж встроенного в биочасы нанопринтера, который в течение дня печатал необходимые моему организму препараты – в соответствии с рекомендациями «Телемеда».
– Входим в зону турбулентности, пожалуйста, пристегните ремни, – перебил автопилот голос «Телемеда». Тот повысил уровень звука в ответ. Автопилот тоже повторил на тон громче. «Телемед» угрожающе предупредил о наказании за нарушение прав человека на Свободное получение информации о здоровье. Автопилот сообщил, что он вообще-то дело с жизнью и смертью имеет и понес в ответ длинную цитату из «Системного свода прав и законов». Я велела им заткнуться, но они не отреагировали. Потом я вспомнила, что они у меня не скоммутированы, я же не настоящий плюсовик, у тех роботы никогда не ссорятся, для этого специальная программа имеется…
В конце концов они как-то сами договорились, от чего больше зависит моя жизнь: от пристегнутых ремней или от инфы про нанопринтер, – и сообщили, что и в какой последовательности мне делать. Я послушно нажала на подлокотник, силиконовые ремни мягко прижали меня к постели. Автопилот успокоился, и «Телемед» забубнил дальше про текущее влияние на мой организм имеющейся биобижутерии: о моих биоби-ногтях, вшитой в подбородок антивозрастной капсуле и «Умных волосах», – больше я ничего не подключала.
Да, надо не забыть запустить эту штуковину завтра. Вебер велел изучить на себе.
Впервые про «Умные волосы» я услышала на Агентских курсах ГССБ, это была новинка Би-Си долины, которая раз и навсегда решала вопрос с любой растительностью на теле человека. Это биоби контролировало рост волос по всему телу и позволяло его программировать: замедлять, ускорять, прекращать совсем.
Женщины получали дополнительные преимущества: помимо того, что про болезненные процедуры эпиляции теперь можно было забыть навсегда, был и еще один приятный бонус. Богатые модницы из А-плюса теперь могли программировать прически на месяц вперед – заранее задавать пышность, длину, цвет и форму волос – к конкретной дате. К свадьбе, например, выпускному или просто к какому-то важному дню. «Умные волосы» к назначенному времени сами отрастали, пышнели, укорачивались или удлинялись, завивались локонами или, наоборот, выпрямлялись, самоокрашивались целиком или фрагментарно в один или несколько цветов солнечного спектра. Была опция «долой» – день или два можно было походить совершенно лысой, это никогда не выходило из моды, а потом за недельку снова отрастить натуральную косу толщиной с кулак.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
