Книга Мужские откровения - Юрий Грымов

Я принадлежу к тем любителям кино, которые все еще верят, что фильмы можно создавать не только про героев комиксов. Я в меньшинстве, среди тех, кто любит кино про живых людей. Поэтому я так ждал выхода на экраны «Богемской рапсодии».

Наверное, нужно гнать от себя соблазн сравнивать эту картину с «Дорз» Оливера Стоуна. И не ждать того же переворота сознания, того же потрясения, какое испытали многие из нас, посмотрев в свое время фильм про Моррисона. Переворота и потрясения я не испытал, и это вполне понятно. Причина не в том, что «Дорз» были в юности, а теперь мы все уже солидные дяди и тети. Причина в том, что Оливер Стоун – это большой режиссер, это личность со своим видением мира. В «Богемской рапсодии» режиссер – просто необходимая техническая позиция, которую необходимо было обеспечить. Ее и обеспечили. Уверен, в кресло режиссера студия могла посадить еще пару-тройку кандидатур, и это никак не повлияло бы на конечный продукт. Слишком явно создатели опасались кого-то чем-то задеть или обидеть.

Сегодняшнее голливудское кино не интересует ничего, что способно встряхнуть зрителя всерьез. Конечно, хорошо, когда есть захватывающий сюжет, когда в кровь зрителя поступает адреналин, когда он, зритель, временами даже забывает жевать свой попкорн, – но еще лучше, когда и интересно, и попкорн съеден. Это идеальный баланс. А потому все должно быть как бы не совсем по-настоящему, понарошку.

Вот и здесь: Фредди заразился СПИДом, и все мы, взрослые люди, понимаем, как это произошло. Он был геем. В фильме нет почти ничего, что способно дать зрителю представление, что на самом деле переживал музыкант, который проходил странный и, возможно, страшный путь от мальчика, воспитанного в сугубо традиционной парсийской семье – семье зороастрийцев-огнепоклонников! – до мужчины-гомосексуалиста, целиком воспринявшего западную поп-культуру и традиции и ставшего одним из символов этой культуры. Как менялся Фредди, как ломалось его сознание, что происходило в его душе – это вопросы вежливо вынесены за скобки. И потому все, что связано с этой стороной жизни музыканта, в том числе и его болезнь, воспринимается не слишком всерьез.

Есть «фирменные» вечеринки, но показаны они также достаточно вежливо. Выглядит похоже? Похоже, но не более того. Костюмы те же, а настроения нет. Я не почувствовал той адской смеси из красоты, порока и эстетского бреда, которой, по рассказам участников, они были пропитаны. Не почувствовал той атмосферы, которая, с одной стороны, поднимала Меркьюри на вершину, а с другой – буквально раздавливала его своей непомерной тяжестью.

Как бы то ни было, Рами Малек в роли Фредди прекрасен. Правда, впечатление от его работы лично мне слегка смазывает ощущение, что человеку с таким интересным лицом и такими чувственными глазами, с такой способностью к преображению так же легко будет сыграть и Джимми Хендрикса, и Майкла Джексона. Но, если серьезно, Малек – единственный из всей компании актеров, кто прекрасен и по-настоящему интересен. Жаль, что остальные присутствующие в кадре оказались даже не персонажами «на подпевках», они просто не соответствовали главной звезде картины по уровню. «Феррари» с жигулевскими дисками – так примерно это выглядит. Такое впечатление, что их отбирали по единственному критерию – внешней похожести. Этого мало.

А почему фильм заработал почти миллиард в России – это мне как раз очень понятно. Знаете, в опере, когда случается провальный спектакль, поставленный по великому классическому произведению режиссером-неумехой, говорят примерно так: «Погасите свет на сцене». Потому что и беспомощность режиссера, и слабая игра артистов, и все другие недостатки отступают на задний план, когда звучит великая музыка.

Успех «Богемской рапсодии» именно в этом: в великой музыке. Представьте: в кинозалы пришли не только мы, давние любители творчества The Queen, но и нынешние молодые ребята и девушки, большинство из которых знакомо с этой музыкой «по касательной». И вот эти ребята оказываются фактически на настоящем большом концерте The Queen – когда звучит по-настоящему великая, сложная, мелодичная, наполненная невероятной энергией музыка, когда популярные песни, которые эти мальчики и девочки слушали максимум в наушниках своих айфонов, гремит из профессионального концертного оборудования, в отличном качестве, да еще и – спасибо создателям, додумались ничего не менять! – в оригинальном исполнении.

Вы бывали на настоящем рок-концерте? Когда целый стадион подпевает любимым исполнителям, когда сотни тысяч зрителей (называть их зрителями даже язык не поворачивается; это, конечно, не зрители, это участники действа!) выплескивают вовне такую энергию, что, кажется – ее можно схватить руками, и она живет, колышется и бушует вокруг, унося тебя в непонятные параллельные вселенные? Вот, все это и чувствуют сегодняшние зрители, приходя в кино. Конечно, это пробирает.

Единственное – меня просто расстроили финальные сцены, с тем самым знаменитым концертом Live Aid. Тут, видимо, «аффтары» не удержались и таки выдали «фишку», смонтировав кадры с Рами Малеком и его ряжеными помощниками с документальной съемкой – общими планами настоящего концерта. Почему нельзя было показать в концовке фильма настоящего Меркьюри, настоящих Мэя, Дикона и Тейлора? Почему не дать нынешнему зрителю почувствовать ту оглушительную энергию, которая бушевала на сцене стадиона «Уэмбли»? Самое чудовищное: режиссер придумал сочетать крупные планы с артистами и общие планы документальной съемки, воткнув между ними средние планы сегодняшней «массовки», пытающейся и не способной изобразить тот экстаз, который переживали счастливые свидетели исторического концерта 1985 года.

Если мы с помощью киноязыка хотим рассказать о выдающемся человеке, о его непростой судьбе, становлении, восхождении к вершинам популярности и прочих сложных темах, не стоит заканчивать рассказ кривляньем и пародией. А в данном случае получилось именно так, очень жаль. Очень хотелось «погасить свет на сцене».

Тем не менее фильм неплох. И, конечно, он относится к разряду тех картин, которые надо смотреть исключительно в кинотеатре.

Вспомнили добрым словом великого музыканта. Хорошо.