— Флип, какие они красивые! — воскликнула Оливия. — От капитана Вулфа?
— Записка!
Прежде чем Филиппа успела протянуть руку, Соня выхватила откуда-то из-под маргариток конверт. Филиппа нахмурилась. Если они станут смеяться — над Беннетом, над ней — все равно, то испортят все самое хорошее.
— Это адресовано мне, если вы ничего не имеете против, — твердо заявила она и протянула руку.
Соня хихикнула, отбежала назад и быстро развернула записку.
— «Филиппе! — прочитала она, ловко уклоняясь от обозленной Филиппы, которая пыталась отнять у нее послание. — Надеюсь…»
Оливия выхватила записку из цепких пальцев подруги и отдала сестре.
— Знаете, — сказала она, прикоснулась двумя пальцами к виску и страдальчески поморщилась, — что-то у меня разболелась голова. Прошу прощения, но, думаю, сегодня прогулка по магазинам мне на пользу не пойдет.
— О, Ливи, не сердись!
— Я не сержусь, Соня. — Оливия опустила руку. — Я слышала, что капитан Вулф может быть сегодня утром на «Таттерсоллз». Он также упоминал о герцоге Соммерсете. Если…
Люси схватила Соню за руку.
— Беннет Вулф и Николас Эйнсли! — воскликнула она. Ее глаза горели, щеки разрумянились от возбуждения. — Кто бы мог подумать!
— Тогда, надеюсь, вы нас извините, — решительно заявила Соня и направилась к выходу. — Поправляйся, Ливи. Если мы услышим что-нибудь интересное на «Таттерсоллз», обязательно дадим тебе знать.
— Спасибо, — сказала Оливия вслед удаляющимся подругам. — Мне нравятся мои подруги, — помедлив, добавила она, и ее улыбка поблекла. — Но иногда мне хочется выдрать им все волосы.
— Ты отлично справилась с ними, — сказала Филиппа, — у меня бы так не получилось. Но вряд ли следовало отсылать их из-за меня.
— Я отослала из-за себя. Сегодня я не пошла бы с ними в любом случае. — Она указала на записку в руке Филиппы. — А теперь читай свое послание и не вздумай рассказывать мне, о чем оно.
Филиппа вздохнула, еще раз провела пальцами по нежным цветочным лепесткам и, наконец, развернула записку.
«Филиппе!
Надеюсь, добавление желтых цветов не покажется вам слишком большой наглостью с моей стороны. Я спросил у леди Феннингтон, что они означают, и она ответила, что белые цветы говорят о чистоте, а желтые — о пренебрежении. Я считаю, что они означают разочарование. Потому что я разочарован тем, что вы до сих пор чисты. Беннет».
Филиппа фыркнула и прижала записку к груди. Слава Богу, Соня не успела прочитать ее до конца. Пока Ливи была занята подбором ваз, Филиппа посмотрела на себя в зеркало. Ничем не примечательные карие глаза. Брови более изогнутые, чем у сестры. Волосы неопределенного цвета — что-то между рыжими, каштановыми и черными, на солнце кажутся светлее. Ей нравился ее рот, хотя подбородок мог бы быть и не таким острым. Не уродина, конечно, но и не красавица. Разве что для Беннета Вулфа.
— Ливи, — спросила она, — у тебя действительно болит голова?
— Нет. Конечно, если ты не собираешься заставить меня что-нибудь читать. В этом случае — да, болит.
Филиппа усмехнулась и почувствовала, как у нее потеплело в груди.
— Давай пойдем и купим новое платье. Оливия захлопала в ладоши.
— Темно-красное?
— Я буду твоим манекеном. Какое скажешь.
— Сегодня чудесный день!
— Тебе вовсе не обязательно покупать верховую лошадь, — сказал Джек Клэнси и отступил на шаг в сторону, чтобы пропустить грума, ведущего великолепного гнедого мерина. — Можешь ездить на Юпитере сколько хочешь.
Беннет внимательно следил за восхитительным конем.
— Мне потребуется время, чтобы разобраться с Лэнгли, и если дойдет до неприятностей, не хотелось бы, чтобы меня считали настолько беспомощным, что я не могу завести даже собственную лошадь.
— А если ты урегулируешь с ним все вопросы? Я, конечно, не имею в виду вариант с убийством Лэнгли и твоим повешением за это убийство.
— Тогда я подарю коня тебе, — рассеянно ответил Беннет и подошел ближе к высокому — по грудь — ограждению, поскольку начались торги.
— Если ты собираешься подарить его мне, тогда поторгуйся за того. Конюшни Салливана Уорринга считаются лучшими в Британии.
— Спасибо за бескорыстную заботу, Джек, — усмехнулся Беннет Вулф и поднял руку.
— Семьдесят пять фунтов — капитан Беннет Вулф, — объявил аукционер.
Лица собравшихся повернулись к нему. Правда, благодаря Керо Беннет и так не мог пожаловаться на недостаток внимания. Он прислушивался к шепоткам и негромким разговорам за своей спиной. Бездумно болтающие и подражающие друг другу попугаи, не имеющие ни одной умной мысли. А ему все еще необходимо произвести на них хорошее впечатление. Он улыбнулся и слегка поклонился. Пока все просто.
Через минуту его кошелек оказался на восемьдесят семь фунтов легче, а он стал владельцем крупного гнедого жеребца с многообещающей кличкой Арес. Беннет последовал за Джеком, чтобы забрать свое приобретение, но обнаружил, что путь ему преградили две молодые девушки — подруги Оливии. Он их хорошо запомнил по ужасному вечеру вопросов и ответов в доме Эддисонов. Он даже припомнил, что одна из них, Соня, всячески пыталась выяснить, какой его любимый цвет, и, судя по тому, что она была в ярко-желтом платье, он тогда сдался и ответил ей.
— Сэр Беннет! — воскликнула она и присела в реверансе. — Как хорошо, что мы встретили вас!
— Мисс Деприс, — ответил Беннет, мучительно пытаясь вспомнить имя второй девицы, — и мисс Элрой, если не ошибаюсь.
— О да. — Мисс Элрой радостно хихикнула. Почему-то ее манера вести себя вселила в Беннета тревогу. — Вы купили лошадь?
— Да. Мне давно нужно было это сделать.
— Мы слышали, что сегодня здесь может появиться герцог Соммерсет, — вмешалась Соня, открыто глазея на Джека.
— Нет, только мы, сельские жители, — усмехнулся Джек. — Ливи с вами?
— Она сказала, что неважно себя чувствует, поэтому мы не пошли по магазинам, а отправились сюда. — Мисс Элрой послала ему хитрую улыбку. — Думаю, ее чувства задеты, поскольку кое-кто послал цветы ее сестре, а не ей.
— Я тоже немного завидую, — добавила Соня, сладко улыбаясь и хлопая глазами. — И, кстати, я танцую намного лучше Флип Эддисон.
Джек закашлялся и вклинился между ними.
— Пойдем, Беннет, мне не терпится испробовать твоего Ареса.
Но Беннету разговор неожиданно показался интересным.
— Вы завидуете Филиппе? — резко спросил он Соню.
— Я… какая же молодая леди не захочет получить сотню маргариток от поклонника? — ответила она, слегка покраснев.
— Скажите ей об этом, — усмехнулся Беннет и поклонился. — Думаю, ее это позабавит. Хорошего вам дня, дамы.
