Она игриво сжала губы, словно у нее не было выбора, словно она собиралась отказаться от моего члена.
— Рада знать. Тогда я не знаю, что еще я делаю сегодня. Можно было бы разложить вещи…
— Здесь? — я не знал, глупый этот вопрос или нет, но нужно было спросить.
Она пару мгновений смотрела на меня.
— Да, здесь.
— В этой комнате, нашей комнате… не в логове?
Она кивнула.
— Если ты не против.
Я сел, подвинулся, чтобы лучше ее видеть.
— Перри… ты знаешь, чего я хочу. Я хочу, чтобы ты навсегда осталась здесь. Я не шутил, говоря, что стану тебе домом. Это звучало дерзко, но я был серьезен.
— Знаю, — сказала она, ее взгляд смягчился, голубой в утреннем свете.
— Я не хочу тебя в логове. Я хочу, чтобы ты всегда была в этой кровати. Я хочу быть с тобой. Не только как напарник, не только как друг. Я хочу, чтобы мы были вместе, были едины, были… не знаю… парой.
Она потерла губы, и мне захотелось поцеловать ее страстно, чтобы она поняла, что я чувствовал. Наконец, она сказала:
— Я тоже этого хочу, Декс. Да. Но… немного медленнее. Просто… — она замолчала и громко выдохнула. Я видел тревогу на ее лбу, знал, что надавил на нее слишком сильно. Перри было о чем подумать, кроме меня. Она была сейчас всем для меня, испытанием, которое нужно было пройти. Но она уехала из дома, в котором была всю жизнь, осталась в стороне от семьи из-за меня, и с ней оставалась угроза стать похожей на ее бабушку. В своем нетерпении я забыл обо всем этом.
— Прости, — прошептал я, гладя ее голову. — Я спешу. Серьезно. Знаю, тебе сейчас несладко, и если я могу тебе помочь, ты знаешь, что я это сделаю. Не спеши. Ты знаешь, что я буду здесь.
Она с силой сжала мою руку, посмотрела на меня с вопросом, словно не верила.
— Все хорошо, — заверил ее я. — Начнем с того, что ты здесь со мной, и отправимся дальше отсюда.
Она медленно улыбнулась, веки заманчиво опустились.
— Я пойду первой, — сказала она. Какой же боевой она оказалась. Она заскользила ладонями по моей груди и животу, восхищаясь моими мышцами, а потом схватила мой член. — Ты снова твердый.
— Я всегда твердый, — сказал я, отклоняясь и закрывая глаза от ее прикосновения. — К этому ты тоже привыкнешь.
Она гладила меня, ее хватка была удивительно крепкой. Если она хотела сделать это медленно, я не возражал.
* * *
К полудню мы выбрались из кровати. Мы приняли душ вместе, и я кончил ей в рот, а потом она выгнала меня и сказала, что ей нужно украсить себя. Когда я был с Джен, на этот процесс уходила половина дня — бритье, воск, скрабы, маски — так что я оставил Перри и решил прибрать в квартире.
В дверь постучали, и я растерялся. Мы с Перри не были тихими, и я надеялся, что это не ханжа-сосед, раздраженный тем, что у меня есть то, чего нет у него. А потом я услышал фырканье, кто-то скребся в дверь, и я понял, что человек там далеко не ханжа.
Я открыл дверь и увидел Ребекку, а белый дьявол промчался между моих ног в квартиру, стуча когтями по паркету.
— Эй, милая, — сказал я ей с улыбкой, пока Кролик носился по гостиной кругами.
Она скованно улыбнулась, выглядя подавленно. Она была красивой, как и всегда — в узком платье и колготках сеткой, высоких туфлях и с короткими волосами. Но она была без красной помады, и это беспокоило. Это как Гомер Симпсон без двух линий на лбу.
— Я пыталась позвонить тебе, — сказала она, английский акцент звучал сухо, она прошла мимо меня. Она услышала шум душа и вскинула бровь. — Перри еще здесь?
Я бросил на нее взгляд.
— Почему ей тут не быть?
Она пожала плечами.
— Значит, в Канаде все прошло хорошо?
— Да… в какой-то степени. Прости, я не позвонил. Не успел еще зарядить телефон.
— Когда вы вернулись?
— Поздно ночью…
Она посмотрела на душ снова.
— И между вами теперь все хорошо?
Я скрестил руки, Жирный Кролик нюхал мои лодыжки.
— Что за расспросы, мисс Ребекка?
Она потерла под глазами, и я заметил, что ее черной подводки тоже нет. Кто эта подделка?
— Ты в порядке? — спросил я.
— Ты в порядке? — спросила она в ответ.
Мы смотрели друг на друга. Жирный Кролик заскучал и сел на пол.
Я сказал «Я сказал Перри, что любил ее» одновременно с ее:
— Мы с Эм расстались.
Она улыбнулась, я нахмурился.
— Блин, мне жаль.
— Ты сказал ей, что любил ее?
Я отмахнулся.
— Об этом поговорим позже. Что случилось?
Она громко выдохнула и подошла к дивану, села и позе, похожей на собачью.
— Она хотела не того, что я, — пробормотала она, скрыв лицо в ладонях. — И я знала, что этот день настанет. Я знала, что придется выбирать, но, Декс, я всегда хотела только ее.
Я прикусил губу, не зная, как ее успокоить. Я еще не видел Ребекку такой.
— Прости. Мы хотела свадьбы, да?
Она кивнула.
— Да. Я не давила на нее. Я так не думала. Но кажется, что я оттолкнула ее. Мы могли найти компромисс… может, мне стоило понимать больше. Но, знаешь, я хотела взять детей из приюта или родить самой. Я хотела семью, а она… нет. Я знала с самого начала, что мы разобьемся и сгорим. Последний год я просто обманывала себя, любила ее, хотя голосок говорил мне выкручивать вверх. Я не пыталась взлететь.
Она сравнивала с самолетами. Не лучший выбор. Я подошел к ней и сел рядом, опустил ладонь ей на плечо. Оно было более худым, чем я помнил, может, она перестала есть.
— Хотел бы я знать, что сказать, — я ощущал себя глупо. Обычно я изливал тонны поноса, но ее слова попадали близко к цели. Я в чем-то разделял ее чувства. Желание завести семью подкрадывалось и ко мне все ближе с каждым днем. Может, потому я так сильно прикипел к Перри, инстинктивно хотел начать то, что давно в тайне хотел.
И тут меня по животу ударила мысль о выкидыше Перри, и я проглотил боль, пытаясь сосредоточиться на Ребекке.
— Знаю, — сказала она, подняла голову и вытерла слезы. — Тут ничего не сказать, ведь тут нет ничего хорошего или плохого, верного или неверного. Это жизнь, и порой она гадкая, — она виновато посмотрела на меня. — Прости, Декс, ты это знаешь больше других.
Я тепло улыбнулся.
— Да. Но это не значит, что жизнь не может быть гадкой и у других.
Душ выключился, и я слышал, как Перри задвинула шторку. Ребекка выпрямилась и изобразила улыбку на лице.