Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Сжимая в руке ключ, Макс поднялся на крыльцо. В теплом морском воздухе запах краски смешался с ароматом гардений.
В «Третьем желании» время текло плавно. Дни измерялись приливами и отливами, месяцы отсчитывались растущей и убывающей луной, годы венчались пышным цветением гардений у порога. Розовая штукатурка сияла в солнечных лучах. Пальмы росли. Бамбук по обе стороны подъездной аллеи энергично выбрасывал побег за побегом. В теплом влажном климате кусты, деревья и лианы буйно росли и цвели. Светлыми вечерами загорелые мужчины и женщины, нежившиеся на палубах белоснежных яхт и круизных лайнеров, замечали на берегу огни и показывали друг другу дом Макса Талли – «Третье желание». Вульгарно. Слишком ярко. Невероятно дорого, стоит целого состояния. Они выстраивались вдоль борта, задирали головы и прищуривались, чтобы лучше разглядеть на террасе знакомую фигуру: обычно Макс в своей фирменной цветастой рубашке стоял, облокотившись на перила, и смотрел на океан.
Иногда рядом появлялась светловолосая девушка. С обожанием глядя на Макса, внимательно слушала его. Было ей лет шестнадцать, семнадцать, восемнадцать. Уэнди Талли, единственный плод долгого союза великолепного Макса с рано увядшей респектабельной женщиной, ставшей его первой женой. Соня Талли умерла от рака, и теперь Уэнди жила во дворце вместе с отцом.
Часто на террасу выходила женщина – высокая, роскошная, со спускавшейся на плечи пышной гривой. Пять с лишним лет волосы оставались золотистыми. Это была Ингрид Талли, вторая жена и мать маленького Дугласа Талли. Она вышла замуж за Макса в тот самый год, когда он окончательно обосновался в «Третьем желании». Светские издания назвали свадьбу событием года. Барбара Байерс, сладкоречивый редактор самого глянцевого из всех глянцевых журналов, лично составила эксклюзивную подборку фотографий. В изящной рамке из кружевных сердец Ингрид являлась задумчивой невестой в воздушной фате и в венке из живых цветов, со скромно опущенным взором. В следующей рамке Ингрид, только что ставшая женой, ослепительно улыбалась, положив ладонь на рукав мужа. Затем Ингрид и Макс целовались.
– Обезьяна целует Грейс Келли, – заметила Барбара. – И все же девушке несказанно повезло. Ничто не мешает ему оставить шлепанцы под моей кроватью. – А поскольку Макс никогда не проявлял ни малейшего интереса, добавила: – И какие деньги!
Семейное счастье продлилось недолго. Через три года Ингрид забрала двухлетнего Дугласа и ушла – или ее выгнали (можете принять любую версию). Барбара Байерс утверждала, что выгнали, а она знала все. С тех пор цвет волос на террасе менялся каждые несколько месяцев, по мере того как рядом с Максом и в его пылких объятиях появлялись все новые и новые красавицы.
Случались и вечеринки. Много вечеринок – шумных многолюдных веселых сборищ, когда из окон «Третьего желания» доносилась громкая музыка. Здесь собирались звезды. Они были друзьями и знакомыми Макса, а также спутниками и спутницами друзей и знакомых. Королевы мыльных опер и девочки из пивных падали в бассейн. Актрисы неопределенного возраста пели возле рояля вместе с продюсерами радио и телевидения. В кухне, пока Макс готовил гостям сырные слойки и сосиски в тесте, безработные комедийные актеры рассказывали анекдоты топ-моделям. На узкой улице возле дома выстраивались шеренги «роллс-ройсов», «ягуаров» и «мерседесов». Впрочем, попадались здесь и более скромные автомобили, потому что звезды, переживающие не лучшие времена, тоже должны как-то перемещаться.
Раздражительный сосед негодовал и жаловался в полицию, однако там мер не принимали. Он собирался продать свой дом и уехать, потому что без Клайва и Мэри жизнь стала невыносимой. Впрочем, Скиннеров сосед тоже недолюбливал: за двадцать лет не перекинулся с ними и десятком слов, – но те хотя бы вели себя тихо. Успешное противостояние намерению Макса возвести между участками каменную стену оказалось пирровой победой. Деревья на границе по-прежнему росли вдоль покосившейся проволочной изгороди. Ворчливому старожилу не пришлось платить за высокий забор, окружавший его землю вместе с землей Макса, однако из-за этого две территории объединились, а сам он оказался в отвратительной близости к чудовищному богачу.
Не так-то просто обвести меня вокруг пальца, думал упрямец, скорчившись перед телевизором, в то время как сквозь тонкие стены в комнату врывалась музыка. Сосед знал, что клоун мечтает купить и его дом, чтобы снести, но он не позволит. Скорее продаст на сторону за пригоршню гвоздей и банку собачьего корма, чем уступит Максу Талли.
Жизнь на скале текла своим чередом: люди с любопытством глазели издалека, читали в журналах сплетни и утром постоянно слушали программу Макса, бесконечно раздувая рейтинги. В итоге рекламное время настолько поднялось в цене, что стало практически недосягаемым. Хозяева радиостанции, включая Ангуса Бердвуда, который к этому времени из работодателя превратился в личного друга, с трудом сохраняли спокойствие во время подписания очередного контракта, когда неизбежно возникали слухи о переходе звезды на телевидение, а сам Макс становился особенно колючим, ироничным и несговорчивым. В конкурирующих компаниях сотрудники сменялись подобно партнерам в кадрили, возмущенно и обиженно покидая студию после нескольких месяцев, а то и лет, работы, чтобы «получить более выгодные условия» или «посвятить больше времени семье».
Жизнь текла естественным образом, а Макс Талли по-прежнему обитал в «Третьем желании» – абсолютно счастливый и самодостаточный. Во всяком случае, так казалось со стороны. А в пятьдесят пять лет тихо, без объявления и суеты женился на молодой художнице Бервин Кайт, которая за три месяца до этого написала его портрет, удостоенный престижного приза Арчибальда.
Бервин Кайт не была высокой, не обладала великолепными формами. Локоны не спадали на плечи пышной золотистой гривой. Миниатюрная, с мальчишеской фигурой, с короткими жесткими черными волосами и живым лицом, она мгновенно замыкалась, если кто-нибудь проявлял излишнюю фамильярность. Уэнди Талли, в свои тридцать лет по-прежнему жившая с отцом, при первом взгляде на новую мачеху поняла, что настала пора проститься с затянувшимся девичеством, и через полгода после свадьбы Макса отправилась к алтарю, чтобы соединиться с солидным добрым инженером Роджером Лейдлоу. Жених был на двадцать лет старше невесты, два года назад овдовел и с благодарностью принял сочувствие и внимание милой мисс Талли. Супруги поселились в фамильном доме семейства Лейдлоу, и Уэнди вступила во взрослую жизнь, посвятив себя исполнению двойной миссии: уничтожению всех следов первой жены Роджера и скорейшему превращению в собственную мать.
Макс не собирался снова жениться. После двух неудачных браков, каждый из которых начался с надежд на счастье, а завершился скукой и разочарованием, он пришел к выводу, что роль любовницы удается женщинам значительно лучше, чем роль жены. Во всяком случае, его женщинам. Макс не избегал непредвзятой оценки собственной персоны, а потому полагал, что в силу происхождения и отличий от большинства знакомых мужчин стать достойным мужем и отцом не способен.
Однако Бервин Кайт тоже оказалась иной – совершенно не похожей ни на одну из женщин, каких ему доводилось близко знать прежде. За несколько недель, проведенных в качестве модели в залитой солнцем неряшливой квартирке-студии, где на окне смиренно засыхала герань, а на захламленном столе в открытом пакете терпеливо кисло молоко, он прошел все стадии влечения – от удивления, интереса и любопытства к восхищению, восторгу и страстной влюбленности.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
