47-летний Зиновьев лично был известен императору как один из преданных ему офицеров, проявивший себя при осаде крепости Варны в Русско-турецкую войну 1828-1829 гг., а с 1844 г. успешно руководивший Пажеским корпусом, самым привилегированным и престижным военно-учебным заведением России.
В качестве помощников ему определили с 6 декабря 1849 г. полковника Григория Фёдоровича Гогеля, а с 1853 г. полковника Николая Геннадиевича Казнакова.
Определённой системы воспитания, как для старшего сына Николая I (будущего императора Александра II), выработано не было. Первые наставники внуков Николая I оказались довольно разными людьми по своим воззрениям и образованию. И в дальнейшем школа воспитания цесаревича Николая Александровича и его братьев была крайне разнообразна, а воспитателями оказывались случайные люди. Известно, например, что Зиновьев, человек религиозный и строгих правил, зачастую действовал под влиянием своей умной жены Юлии Николаевны, рождённой Батюшковой, бывшей фрейлины императрицы Александры Фёдоровны. В этих случаях его взгляды и суждения были правильны и человечны. К сожалению, он подпадал и под другие влияния. Тем не менее за годы своего пребывания в должности воспитателя великих князей Зиновьев заслужил любовь и уважение своих питомцев, сохранивших о нём добрую память. Николай Васильевич постоянно пользовался благорасположением высочайших лиц государства и регулярно удостаивался их поощрения.
В 1850 г. он был назначен в свиту императора, через 2 года произведён в генерал-лейтенанты и 19 февраля 1855 г. назначен генерал-адъютантом. В 1859 г. в ознаменование дня совершеннолетия цесаревича Николая Александровича получил при высочайшем рескрипте золотую украшенную бриллиантами табакерку с портретом Их Величеств и Его Высочества (249, т. 10, с. 405).
В следующем году Н. В. Зиновьев назначается членом Комитета о раненых. В дальнейшем к его помощи не раз обращались при решении чрезвычайных и значимых проблем.
41-летний Гогель был назначен в помощники Зиновьеву по рекомендации покойного великого князя Михаила Павловича, который знал его как отличного фронтового офицера л.-гв. Волынского полка, а потом как примерного батальонного командира Института инженеров корпуса путей сообщения.
Действительно, Гогель отличился в сражениях при подавлении польского мятежа в 1831 г. Однако в 1836 г. за участие в дуэли состоял под судом, 3 месяца провёл на гауптвахте. Со временем восстановил своё честное имя. Был помощником директора института. Был женат на дочери генерал-лейтенанта С. М. Степовой. В период пребывания при великих князьях следил за их выправкой, заботился об оснащении их помещений, об их одежде и туалете. Особенно он был изобретателен при устройстве праздников и увеселений и подготовке юных князей к разводам и парадам. К сожалению Гогель был совершенно не способен влиять на духовное развитие своих питомцев. Уже в 1852 г. Григорий Фёдорович назначается флигель-адъютантом и производится в генерал-майоры. Через два года ему присваивают звание генерал-адъютанта и назначают в свиту Его Величества. 8 сентября 1859 г. по случаю совершеннолетия цесаревича Николая Александровича Гогель получил на 12 лет аренду по 3’000 руб. в год (потом продолжена на 6 лет). 6 декабря 1860 г. он произведён в генерал-лейтенанты и назначен помощником главноуправляющего Царским Селом. В то же время некоторые современники, хорошо знавшие Зиновьева и Гогеля, весьма критично отзывались о них.
Князь П. В. Долгоруков, например, считал, что оба воспитателя были людьми честными, но бездарными представителями николаевской эпохи, вовсе не понимающими потребностей времени.
Наиболее способным и образованным среди первых воспитателей считался 29-летний Н. Г. Казнаков. После окончания Императорской военной академии в 1847 г. первым с награждением большой серебряной медалью он был переведён в гвардейский Генеральный штаб.
В 1850-1853 гг. Казнаков, являясь адъюнкт-профессором тактики в Военной академии, читал лекции по этому предмету старшим офицерам гвардейского корпуса. В дни своей воспитательной деятельности с 1853 по 1861 г. Казнаков проявил себя эрудированным, внимательным и доброжелательным педагогом. Однако воспитательная роль его была пассивной. Зиновьев, относившийся к нему как к родному сыну, видимо, считал его недостаточно опытным или слишком молодым для того, чтобы принимать его взгляды и мнения и, следовательно, действовать в разрез с установившимся порядком. Сознавая это, Казнаков как честный человек вскоре стал скучать, тяготиться своим положением и жаждал другого назначения.
В 1855 г. он получил звание флигель-адъютанта, а в 1858 г. произведён в генерал-майоры с зачислением в свиту Его Величества. В 1861 г. Николай Геннадьевич был командирован в Калужскую губернию, для того чтобы контролировать введение в действие положения о крестьянах. При этом за правильное решение возникших недоразумений в одном из имений получил высочайшее благоволение и в том же году назначен начальником штаба отдельного гренадерского корпуса.
Кроме военных воспитателей, или, как называли их при дворе, гувернёров, с двумя старшими сыновьями цесаревича продолжала заниматься Скрипицына, а с нового, 1850 г., по два раза в неделю давали им уроки учитель гимнастики Август Линден и учитель танцев Огюст.
Ежедневно дети вставали в 7 часов утра, после молитвы до занятий ходили здороваться с родителями и с императорской четой. Нередко «грозного анпапа» встречали в парке во время его обычной утренней прогулки, «чинно становились перед ним во фрунт и снимали фуражки, за что каждый получал по звонкому поцелую» от него. Около часа до завтрака ребята занимались с Хреновым маршировкой и ружейными приёмами. После завтрака дважды в неделю они обучались воспитателями и дважды занимались гимнастикой на сетке. Каждый день в полдень начинался урок у Скрипицыной. В два часа следовал обед, после которого ходили гулять с гувернёрами, либо ездили по окрестностям Царского Села в шарабане, тележке или верхом на маленьких лошадках. В 4 часа подавали чай, затем два раза в неделю проходил урок танца и дважды занятия со Скрипицыной.
Свободное от занятий время посвящалось прогулкам с воспитателями, пешком или в экипаже, а также различным играм (с оловянными солдатиками, в войну, в лошадки, в охоту и др.), катанию на лодках. С 7 часов вечера дети проводили время за чайным столом в Китайской комнате у своей «мама» Марии Александровны. Здесь же находился цесаревич Александр Николаевич с состоявшими при нём лицами. Чай разливала обычно дежурная фрейлина. Это время было самым отрадным для детей, где они испытывали радость общения со своими родителями, обменивались впечатлениями, получали от них поощрения, наставления и пожелания. Приняв благословение от отца и матери, обычно в 8 часов вечера, дети отправлялись спать.
В воскресные и праздничные дни после обеда к царевичам приглашались их сверстники из семей российской элиты (Никса и Володя Адлеберги, Саша Паткуль, Гриша Гогель и др.), с которыми они проводили время до вечера. «Те часы, которые мы проводили во дворце, — вспоминала позже А. П. Болотовская, — были для нас прямо чем-то сказочным. В длинной галерее Большого царскосельского дворца были собраны всевозможные игрушки, начиная с простых и кончая самыми затейливыми, и нашему воображению представлялся тут полный простор. Помню как сейчас длинную вереницу всяких экипажей, приводивших нас в неописуемый восторг. Однако, несмотря на обилие, разнообразие и роскошь игрушек, одной из любимейших наших забав была игра в лошадки, а так как у меня… были длинные локоны, то я всегда изображала пристяжную. Великий князь Александр Александрович вплетал в мои локоны разноцветные ленточки, садился на козлы, и мы с гиком летели вдоль всей галереи…» (51а, с. 43).
