— Но…
— Хватит. В своем деле Бред лучший. Предоставим все ему. О’кей?
Кейт нахмурилась.
— Еще одна деталь. Я тоже поеду в Бостон.
— Что? — Изумлению Джека не было предела.
Бред решительно покачал головой:
— Нет.
— Я могу тебе помочь. — Кейт перешла к уговорам, он слышал нотку отчаяния в ее голосе. — Ты же сам сказал, что галерей десятки.
— Я работаю один. — Это была правда. — Если понадобится, я возьму с собой кого-нибудь из агентства, не тебя.
Еще не хватало лететь в Бостон с Кейт!
— Я боюсь, только твоего решения недостаточно.
— Послушай-ка, ты, принцесса, я сам решаю, как мне действовать. Если хочешь командовать, ищи себе кого-нибудь другого. Я ухожу. Поняла?
Она беспомощно посмотрела на брата:
— Джек…
— Бред прав, — это его дело. Тебе бы ведь тоже не понравилось, если б кто-то стал диктовать, как тебе обращаться с пациентом, а?
— Нет, конечно, — покорно согласилась она.
— Ну вот видишь, — довольно констатировал Джек и перевел взгляд на Бреда: — Желаю удачи! Мы остаемся на связи, да?
Бред кивнул, и Джек ушел.
— Ты мне не веришь, верно? — спросил Бред, когда они остались одни.
— А ты меня ненавидишь. И это видно невооруженным глазом.
— Ты переоцениваешь себя, Кейт. Я просто не допускаю, чтобы мне мешали работать.
— Тогда я полечу в Бостон одна.
— Зачем?
— Поговорить с галерейщиками.
— Ну что ж, продолжай, рассказывай на всех углах, что ты — Стоквелл. И если твоя мать не хочет, чтобы ее нашли, она исчезнет бесследно. Вы больше не услышите о ней никогда.
Кейт побледнела и покачнулась.
Чертыхнувшись, Бред подставил ей стул и усадил.
— Только этого еще не хватало, — пробурчал он, — чтобы ты упала в обморок.
Она в ярости вцепилась в его руку.
— Я никогда не падаю в обморок! И я полечу в Бостон, потому что мои братья уже столько сделали, чтобы найти нашу мать, только я не принимала никакого участия!
— И в чем оно, по-твоему, должно проявиться? — осторожно поинтересовался Бред.
— Корд обнаружил, что отец со дня «смерти» нашей мамы регулярно куда-то переводит деньги. И нашел письмо, где говорилось, что семью матери Стоквеллы обманом лишили земли, — стала она перечислять заслуги братьев. — Рейф изучил архив в канцелярии Карлайла, и выяснилось, что у наших родителей уже после «гибели» Мэделин был бракоразводный процесс, который длился несколько месяцев. Благодаря Рейфу и Кэролайн (тогда она еще носила имя Карлайл) мы знаем, что Мэделин долгое время прожила во Франции и взяла себе имя Леклер…
— И сейчас ты хочешь внести свой вклад тем, что будешь таскаться со мной по Бостону, — констатировал Бред.
Она кивнула.
— Кейт, ты и я — это не очень хорошая идея.
— Потому что мы когда-то были обручены?
«Потому что ты сводишь меня с ума», — подумал он.
— Я привык работать один, — сказал он вслух.
— Я не стала бы тебе мешать.
«Нет, ты бы только постоянно отвлекала меня».
Между ними, может быть, и было все кончено, но он был мужчиной. А она — красивой женщиной. Такое сочетание всегда чревато.
— Нет.
Она издала легкий звук протеста. Глаза ее были устремлены на портрет. Он вгляделся в ее лицо.
Замешательство, боль, тоска так ясно читались на нем!..
С тех пор как Бред занялся «делом Мэделин», он неоднократно встречал Кейт, и всякий раз она была воплощением холода и сдержанности. А сейчас в течение дня столько перемен: и слезы, и смятение, и нерешительность…
— Ну хорошо, — согласился он, — мы отправляемся завтра рано утром. Мэри, моя секретарша, позвонит и скажет время рейса.
Ее глаза снова заблестели. Кейт посмотрела на него так, будто он только что спас котенка от гремучей змеи.
— Спасибо!
— Не опаздывай. И не тащи с собой сто чемоданов, принцесса. Мы летим в Бостон, чтобы работать, а вовсе не на показ мод.
В ее глазах сверкнули знакомые молнии, но Бред уже был в дверях. С ее гневом он мог справиться. Со слезами же — нет.
Глава 3Бред вот-вот должен был прийти, а Кейт еще и не начинала собираться.
В отцовской спальне было темно — окна закрывали тяжелые шторы. Кейт подошла к кровати.
Казалось, Кейн Стоквелл не заметил ее прихода — глаза его по-прежнему были закрыты. Отцу было всего лишь шестьдесят лет, но выглядел он значительно старше. Она присела на краешек и робко дотронулась до его руки. Тяжелые веки приподнялись, больной повернул голову. Узнал ли он ее?
— Доброе утро, папочка.
— Гандерсон, если вас не затруднит, я хотела бы остаться с отцом наедине, — обратилась она к неотлучно дежурящему при отце слуге.
Тот кивнул и вышел.
Кейт снова повернулась к больному.
— Я сегодня утром лечу в Бостон, — произнесла она. — С Бредом Ларсоном.
Бесцветные губы искривились, словно силясь возразить. Стоквелл-старший всегда относился к Бреду с крайним пренебрежением. Когда двадцатилетняя Кейт объявила, что они собираются пожениться, он словно с цепи сорвался. Так что произнести сейчас свой монолог ей стоило немалого мужества.
— Мы хотим найти Мэделин, — продолжала она.
Лицо больного снова мучительно искривилось.
Кейт всегда боялась отца, но теперь ощутила жалость.
— Мы друг друга разочаровали, папа. Ты и я, мы оба…
— Мэделин? Ты вернулась ко мне… — Костлявые пальцы судорожно вцепились в ее руку.
Кейт поникла. Уже не первый раз Кейн принимал ее за мать. Она услышала легкий шум и обернулась. Гандерсон вернулся. Очевидно, он решил, что аудиенцию пора заканчивать. Она вновь посмотрела на отца:
— Я лишь хотела тебе сообщить о своих планах.
— Иди.
В этом шепоте звучал приказ.
Кейт встала и направилась к двери. На пороге помедлила, затем вернулась, поправила одеяло и поцеловала его в щеку.
— До свидания, папочка, я люблю тебя.
Неужели она еще ждет этих слов, которых никогда в жизни не слышала? Даже если бы отец физически был способен их произнести, он бы их не сказал все равно.
Кейт покинула отцовскую спальню. Она торопилась. Она обещала не опаздывать.
